Нянечка для соседей (ЛП) - Голд Лили

Последний луч прожектора с треском падает над моей головой, и я ухмыляюсь, хватаю свою рубашку и разрываю ее. Пуговицы разлетаются по полу сцены. Крики становятся еще громче, когда я делаю сальто назад в такт музыке, затем скольжу по полу на коленях, приземляясь прямо на самом краю сцены. Моя промежность оказывается в двух дюймах от лица девушки в переднем ряду. Ее ресницы трепещут, и я смутно задаюсь вопросом, не собирается ли она упасть в обморок, когда я обнимаю ее за талию и сажаю к себе на колени. Я начинаю тереться о нее бедрами, в такт музыке, и она громко стонет, прижимаясь ко мне и хихикая. Ее друзья приветствуют и кричат, когда я переворачиваю нас обоих, перекатываю ее на спину и скольжу своим телом по ее телу, толкаясь в нее в миссионерском стиле.

Сет смеется.

— Ладно, ребята, возвращайтесь в строй, мы только начали.

Я снова обнимаю девушку и осторожно снимаю ее со сцены. Она хватает со своего места пригоршню Волшебных долларов и засовывает их мне в штаны.

Я смеюсь.

— Спасибо, детка, — кричу я сквозь музыку. Она тянется ко мне, когда я отстраняюсь, и хватается за пояс. Я целую ее руку, затем бегу обратно в строй. Сет все еще говорит, когда все парни занимают позиции для нашего первого танца.

— Помните, эти Волшебные доллары — ваш ключ к удаче сегодня вечером, так что пусть они дождем посыплются на сцену. — Сет делает эффектную паузу. — Ох. И еще кое-что. Если вы, девочки, будете сегодня вести себя по-настоящему хорошо и будете кричать по-настоящему громко, эти молодые люди, вероятно, снимут свои штаны.

Как один, мы все хватаемся за штанины наших штанов на липучках и отрываем их от тела, обнажая одинаковые трусы с принтом Юнион Джек^[24].

Толпа теряет самообладание. Деньги начинают сыпаться на сцену. Женщины вскакивают со своих мест. Красные, белые и синие вспышки мелькают по сцене, прорезая столбы сухого льда, струящегося из машин для образования тумана.

Стив, смеясь, машет толпе рукой.

— Ладно, ладно, хватит представлений. Мальчики, начинайте!

Первые несколько тактов «Pump it»^[25] начинают звучать из динамиков, и над аудиторией вспыхивают огни, освещая лица девушек. Тут же мои глаза фокусируются на беспорядке ярко-рыжих кудрей, и я спотыкаюсь о собственные ноги.

Это Бет. Она выглядит невероятно в обтягивающем красном платье, которое подчеркивает ее изгибы. Она здесь, за одним из гостевых столиков, держится за руки с горячим чернокожим парнем, которого я никогда раньше не видел, с напитком, поднесенным на полпути ко рту.

И она смотрит прямо на меня, ее накрашенные красным губы приоткрыты от ужаса.

Вот черт.

ГЛАВА 30

БЕТ

О мой Бог.

Я в шоке смотрю на Сайруса, а он смотрит прямо в ответ, широко раскрыв глаза и испуганно, как кролик, попавший в свет фар. На секунду я думаю, что он и правда может убежать. Он выглядит так, будто хочет исчезнуть с лица планеты. Что странно, потому что, насколько я знаю, он никогда не выглядел настолько сексуально.

Стоя под ярким светом, его мускулистое тело блестит от масла и покрыто капельками пота, на нем только обтягивающие трусы… у меня изо рта течет слюна. Мои трусики влажные. Бедра сжались вместе. Я не могу отвести взгляд.

Вспыхивает свет, и Сайрус без труда возвращается к своей кокетливой персоне. Он вышагивает вперед, подмигивая толпе, а затем делает сальто назад, кувыркаясь по сцене, словно профессиональный черлидер. Другие мужчины хватаются за промежности, подпрыгивая вместе с музыкой, все они танцуют совершенно синхронно.

Бенни кричит рядом со мной, и я откидываюсь на спинку кресла, делаю еще один глоток своего напитка и позволяю себе погрузиться в шоу.

Следующие сорок пять минут проходят словно в тумане. Я никогда еще не получала столько удовольствия от ночных тусовок. Сет довольно длинный; я насчитала не менее семи песен. Иногда ребята танцуют все вместе, а иногда выступают сольно. Для одного номера, который назывался Намочи меня, на сцену вывели танцовщицу. Она и один из парней исполнили практически порнографический танец в квадратном бассейне. Вода струями стекала по их почти обнаженным телам, когда они подбрасывали и толкались друг о друга. Они заканчивают номер насквозь промокшие и задыхающиеся. Как и большинство зрителей.

— Черт, — бормочет Бенни, когда они встают и кланяются. — Я хочу трахнуть их обоих?

Я ничего не говорю, мои глаза прикованы к Сайрусу, когда он неторопливо возвращается на сцену, одетый в пару узких кожаных штанов.

Финалом, конечно же, является «Pony»^[26]. Как только толпа узнает мелодию, все сходят с ума. Ребята делают все возможное. Некоторые втирают детское масло в свой обнаженный пресс. Некоторые делают сальто. Некоторые опускаются в первый ряд и начинают заигрывать с девушками. Парень без рубашки висит на качелях, вращаясь в такт музыке, когда его спускают с потолка. Мигают огни, мерцают стробоскопы, дым большими клубами стелется по сцене. Когда последний такт песни наконец затихает, я разгорячена и раскраснелась. Все мое тело поет. Я поднимаю свой бокал и перекатываю его по груди, затем прижимаю к щеке.

Ведущий выбегает обратно на сцену, оглядывая нас с ухмылкой.

— Итак, дамы! — кричит он. — Перерыв! Закажите еще немного напитков, позвоните своим парням и сделайте все возможное, чтобы остыть. Мы вернемся через несколько минут!

— Будет еще одно выступление? — спрашиваю я, наполовину в ужасе. Я не знаю, смогу ли я вынести еще что-нибудь. Бенни просто хихикает рядом со мной. В зале зажигается свет, и парни разбегаются. Некоторые из них направляются за кулисы, другие уходят в зал, чтобы присоединиться к сидящим женщинам.

Сайрус остается на сцене, осматривая ряды столов. Наши взгляды снова встречаются, и от выражения его лица у меня холодеет в животе. Его очаровательная улыбка исчезла, и теперь он выглядит обеспокоенным. Расстроенным. Встревоженным.

Чувство вины переполняет меня. Черт. Я все испортила. Мне не следовало оставаться и смотреть, как он танцует, мне следовало пойти домой. Есть причина, по которой он держал свою работу в секрете от меня; он не хочет, чтобы я знала, что он здесь работает. Одно дело раздеваться перед кучей незнакомцев каждую ночь, но это, должно быть, совершенно другое чувство, когда делаешь это перед кем-то, кого ты знаешь. Если бы мы поменялись местами, я была бы в ужасе от его реакции. Я бы испугалась, что он расскажет об этом другим людям или осудит меня. И не похоже, что он мог просто уйти со сцены, увидев меня. А это значит, что я, по сути, только что вынудила его сделать что-то, из-за чего он почувствовал себя очень неловко. Дерьмо.

Пока я смотрю, он поворачивается и уходит за кулисы.

— Мне нужно в туалет, — бормочу я Бенни, вставая. Мне нужно поговорить с Саем. Мне нужно все прояснить.

Бенни кивает.

— Я собираюсь… выпить еще.

— Не сомневаюсь.

Я прохожу через темный, шумный клуб, проскальзывая мимо столиков и толпы девушек, сжимающих в руках свои напитки. Когда я прохожу мимо сцены, один из танцоров, смешивающихся в толпе, ловит мою руку и победно улыбается мне, дразняще проводя пальцами по своему прессу. Он сверкает под слабым светом. Я уверена, что он весь в блестках.

— Эм, простите, может быть, позже, — лепечу я, затем бросаюсь к ближайшей двери.

Она ведет в темный коридор с выкрашенными в черный цвет стенами. Девушки в крошечных платьях и туфлях на шпильках выстраиваются в очередь в туалет, поправляя макияж и громко болтая о шоу.

— Ты видела того парня, Ромео? — слышу я, пытаясь проскользнуть мимо них всех. — Он тот парень с плакатов, верно?

Несмотря на то, что я чувствую себя плохо, я не могу сдержать смешок, который поднимается внутри меня. Я не могу поверить, что сценическое имя Сая и правда Рэнди Ромео.

— Он ооочень горячий, — продолжает девушка. — Все парни умеют танцевать, но у него есть харизма, понимаешь?