Двадцать (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"

- Не могу без тебя больше…не могу, Ленаа…черт, мать твою, не могу! Хочу тебя… я адски тебя хочу. Слышишь? Хочу!

Из пересохшего горла рвется вопль, мне кажется, я сейчас блядь зарыдаю, так бешено я ее желаю. Прямо здесь, прямо сейчас. На обломках своей гордости, на осколках ее недоверия, на чужой ненависти, неприятии и нетерпимости. Я корчился так словно мне заехали по яйцам. Я взмок, все мое тело покрылось капельками пота. Я весь дрожал от бешеной похоти. Задирая ее юбку вверх к ней на поясницу, обнажая задницу, сдвигая трусики в бок.

Где-то в нескольких пролетах от нас барабанили в двери лифта, но мне было насрать пусть они все взорвутся к дьяволу. Пусть пешком идут по хер.

Вошел в нее сразу двумя пальцами и закатил глаза от изнеможения, ощущая влажную эластичную плоть, выдернул их, расстегнул ширинку и рывков вошел на всю длину членом под ее тихий всхлип, удерживая за волосы, наклоняя к себе, чтобы накрыть губы своими губами и ворваться в рот языком, биться в нем в сумасшедшем танце, в унисон первым толчкам. В адском наслаждении дрожит подбородок, из горла рвутся дикие стоны и похоть граничит с болью.

Подхватил ее под живот, наклоняя вперед, делая сильные, глубокие толчки и матерясь от сумасшедшего наслаждения оказаться внутри ее тела, чувствуя шелковистость влагалища каждой вздувшейся веной, налитой до предела головкой. Какая на хер нежность. У меня к ней дикость, озверение, страсть адская. Я забыл о нежности и не помнил, что это такое вообще.

Я остервенело трахал ее в лифте с задранной на спину юбкой, сдвинутыми трусами и погружал пальцы ей в рот, а сам кусал ее за шею и рычал от удовольствия. Трахал как в последний раз. Чувствовал, как она кончает сдавливая меня спазмами оргазма и выдаивает из меня такой же сумасшедший, адский экстаз от которого у меня рвется горло и я хриплю, мотая головой, изливаясь в ее тело бьющей фонтаном спермой. Моя ладонь на ее груди, давит сосок сквозь материю платья, вторая рука у нее во рту, она кусает мои пальцы пока я кончаю в нее бесконечно долго.

Какого-то хера лифт дергается и едет. Я застегиваю ширинку, она одергивает платье, и я не удерживаюсь и снова целую ее в губы.

- Моя, Ленааа, - шепчу нагло, не спрашивая.

Вот-вот откроется дверь, а я не могу оторваться от ее рта и она впилась в мои волосы дрожащими руками. Льнет ко мне. Горячая, взмокшая, как и я. Кажется такая же сумасшедшая и меня это сводит с ума еще больше чем осознание что у нас только что был бешеный секс в лифте.

Двери неожиданно разъезжаются…

- Мама! – это скорее бешеный визг, чем крик. Это невыносимое визжание, от которого у меня закладывает уши, и я оборачиваюсь. Вижу молодую девчонку с какой-то собачонкой в руках. Ее глаза расширены, она открывает рот и орет. Просто дико, надрывно орет. От этого ора, кажется, лопнут барабанные перепонки.

- Мамаааааа! – на беспрерывной ноте. Потом вдруг разворачивается и куда-то бежит. Лена вслед за ней. И я вдруг понимаю, что это и есть ее дочь. Охренеть. Просто охренеть! Как не в тему!

- Лера! Лерочка! Все не так…ты не понимаешь! Лера… я объясню! Лерааа!

- Это выыыыы! – орет девка, выпучивая глаза, - Это вы его убили! Ты и…он! Твой любовник! Вы его убили! Выыыы! Выыыы!

***

В отличии от шантажистки Анечки моя дочь не молчала. Она сдала меня с потрохами. Рассказала о том, что у меня был роман с Женей следователю. Лера такой человек резкий, решительный. На эмоциях все сразу делает. В этом очень на Артема похожа. Для меня гораздо большим шоком было то, что она о нас узнала. Обо мне и Жене. Как будто я в грязи вывалялась, словно теперь права на нее даже посмотреть не имею. Я для нее тварь последняя. Жить мне теперь тоже негде.

Пришлось снять однокомнатную квартиру на окраине города, но на сколько мне хватит денег я не знаю. Все ушло на адвоката. Все сбережения, которые отдал человек Артема. Потому что как оказалось мой дом теперь мне не принадлежит. Ничего теперь не принадлежит.

Все обернулось как-то мгновенно вверх дном, как будто вся моя жизнь вдруг вывернулась наизнанку. Снова допросы, теперь уже с моим адвокатом, потому что я стала подозреваемой в сговоре, а из сейфа выкрали не только антиквариат и золото, но и завещание Артема…Завещание, в котором он все оставил Свете. Я вспомнила как Артем еще в больнице говорил, что нужно срочно встретиться с нотариусом и многое изменить. Он тогда только пришел в себя, только начал разговаривать.

- Лена…Лена…ты здесь?

Подошла к кровати, тяжело выдыхая и готовая ко всему. Даже к тому, что прогнать может, но он, наоборот, на меня смотрит и глаза слезами наполнены. Давно его таким не видела. Можно даже сказать никогда. Взгляд изменился, смягчился и сам он весь какой-то жилейный, беспомощный. Не похож на себя в последние месяцы, когда орал на меня и смотрел как дикий зверь. Странно…но меня это уже сильно не трогало. Как будто потеряло свое значение его отношение ко мне. Пропала необходимость в его любви, признании. Как будто меня выключили пультом на батарейках. Раз. И все. Нет никаких эмоций. Даже сожалений нет. И Артем воспринимается как старый знакомый…а не человек, которого я якобы столько лет любила.

- Ты прости меня идиота старого, прости, Лена. Дурак я. Сам не знаю, что нашло. Бес попутал.

Может быть, меня б и обрадовали его слова раньше. Если бы Женю не знала. Я мечтала бы о них, это то, к чему я бы стремилась, а сейчас не ощутила ничего кроме разочарования. И жалости. К нему. И к себе, наверное. Я совершенно растерялась. Потому что морально уже была готова жить одна, готова к разводу. А еще я влюбилась. И это превратило меня совершенно в другого человека. Как будто я всю свою жизнь увидела со стороны. Себя, Артема, наш быт. И вдруг поняла, что все это самообман, привычка, какой-то личный комфорт, но любви там уже давно нет. Я ловила себя на мысли, что даже не скучаю по Артему, а наоборот мне не нужно вечно выслушивать замечания, недовольства, нравоучения.

- Ничего…ты не переживай, потом обсудим поговорим. Сейчас тебе отдыхать надо.

Я и сама сейчас не готова к разговорам. Мне теперь принять надо мысль о том, что я снова вернулась к нему. И почему-то это оказалось не так-то просто. Но я бы сейчас не призналась в этом Артему. Я бы не смогла его так унизить.

- Мне с нотариусом надо встретиться и адвокатом моим.

- Давай после больницы. Или что-то срочное?

- Не знаю…но надо все изменить!

Он говорит немного путанно, невнятно. Как будто только учится произносить слова. Это вызывает еще больше жалости, и я понимаю, что не могу его оставить вот таким. Бросить не могу.

- Что изменить, Тём?

- Там в завещании.

- Какое завещание? О чем ты? Зачем нам о завещании говорить? Ты выздоровеешь, все хорошо будет. Вот увидишь.

Жалость уже буквально захлестнула с головой. Он думает о смерти и это ужасно. У меня от этого мурашки бегут по коже. Не хочу, чтобы он так страдал. Все же я не равнодушна к нему. Артем отец моей дочери, и мы столько лет прожили вместе.

- Ты не понимаешь…там изменить надо срочно.

- Подождет пока ты выйдешь из больницы, хорошо? Сколько тут осталось. Врач обещал на днях.

- Суку эту и близко сюда не пускай! И с ней не разговаривай!

Сжал руки в кулаки и даже в лице изменился. Брови сошлись на переносице, челюсти сжались. И осунувшееся лицо стало жестким, злым.

- Кого? С кем?

- Со Светкой курвой!

Я взгляд отвела и снова тяжело выдохнула. Мы на тот момент уже разговаривали. Она со мной здесь в больнице столкнулась. Злорадно так сказала, что я могу радоваться, что теперь мне горшки выносить и с ложки кормить. А так бы все иначе было. Я даже спорить с ней не стала. Опускаться до ее уровня. Мимо прошла, а она вслед мне кричала, что я радоваться могу, мужа себе вернула, приворожила небось.

- Я даже не знаю кто это, Артем. Мне неинтересно.

- И правильно. Умная ты у меня…честная, преданная. Прости. Прости идиота. Не думал, что так выйдет.

Не думал, что Светка его бросит. Я это понимала. Отстраненно. Каким-то десятым чувством, что сиди она здесь и корми его с ложки он бы меня гнал. Триста лет я бы ему не нужна была. А так страшно одному остаться. Особенно когда настолько беспомощен и ничего сам сделать не можешь. Я отпустила это чувство, отпустила эти мысли. Потому что клятву давала в болезни и старости. Венчаные мы с Артемом. Просто разводом не отделаешься. Пока смерть не разлучит нас. Вот и разлучила…