(Не)Холостяк (СИ) - Шефф Вийя

— Ну, простите! Вот такая я вредная, не слушаю предписаний врача,— взрываюсь и отворачиваюсь от него.

Он подходит и берёт за плечи. Я перестаю дышать. Душно. Хочу, чтобы обнял.

Мне сейчас надо... Я на взводе. Алкоголь немного разбудил мои чувства, которые я запихивала глубоко внутрь последние дни.

— Я не хотел обидеть,— шепчет у макушки, пробуждая мурашки.

Разворачиваюсь и обхватываю его за пояс, тесно прижимаясь к нему. Он, поколебавшись, обнимает за плечи.

Не знаю, сколько мы так стоим, я кайфую от его легких поглаживаний по моей спине. И его запаха... И тепла, исходящего от тела... Но так нельзя, что он обо мне подумает? Неделю назад я была с другим, а сейчас обнимаю его? Чем я отличаюсь от тех девок, которые пришли к Гасу?

Вырываюсь и бегу к себе в комнату, не боясь, что куда-нибудь врублюсь. Лучше с размаху об стену и в отключку.

— Алиса!

Нет, не зови! Так плохо... Так нельзя...

— Алиса! Что происходит?— догоняет меня в комнате.

— Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо,— начинаю плакать.

— Я и не думаю. Наоборот,— подходит близко.

— Я не знаю, что со мной. Я была с Ником, но и вы нравитесь... Так разве бывает?— поднимаю голову и пытаюсь на него посмотреть, но ничего.

От слёз ещё хуже стало, даже световых пятен не вижу.

— Бывает,— берёт меня за лицо.

Я чувствую его тёплые губы на своих щеках. Он вытирает ими мои слёзы.

Всхлипываю и замираю. Даже сердце словно перестаёт биться. Но так не может быть, оно работает всегда.

Нежно прикасается к моим губам своими. Они влажные, пахнут мятой. Я отвечаю на поцелуй, и у меня кружится голова. Он хочет остановиться, но вцепляюсь в него и не отпускаю. Доктор Грозный становится смелее и поцелуй уже более яркий и эмоциональный. Моё тело ватное и безвольное.

Боже, а вы умеете сделать девушку пластилиновой, Грозный Виталий Олегович.

Глава 32

Вы когда-нибудь спали с мужчиной просто так? В обнимку, в одной кровати, но без секса?

А я нет.

У меня никогда такого не было. И эта ночь для меня первая. И он такой первый.

И как мне теперь его после этого называть? По-прежнему доктор Грозный или Виталий Олегович? Не комильфо как-то.

А с другой стороны — ничего ведь не было. Просто поцеловались и уснули вместе. И то поцелуй вышел на эмоциях. Но такой потрясающий.

Что со мной не так? Почему сразу к двум такие чувства?

Выкинь это из головы! Никаких двух. Ник для тебя больше не существует. Он даже не вспоминает о тебе. Любил бы — двери бы вынес, чтобы поговорить. А он даже не пытается связаться. Обманщик и лжец! А если грубее и более верно — пиздабол.

Только легче не становится, всё ещё внутри давит и болит от предательства. Я смирилась с этими съёмками дурацкими, просто знаю, что это всё не настоящее. Но в любви-то клялся он реально. И где сейчас? Нет его...

Доктор Грозный пошевелился и прижал меня к себе сильнее, положив руку мне на живот. Обжёг кожу прикосновением горячей ладони.

Внизу стало тянуть и ныть.

Мамочки, я его хочу...

Не-е-т... Так не должно быть...

Прислушиваюсь. Дыхание ровное. Он спит. А я на иголках. В голове пульсирует только одна мысль — поцелуй его. Пусть проснётся.

Нет! Нельзя!

Снова шевельнулся и теперь его дыхание греет мою макушку.

Спасите-помогите! Я вся гусиной кожей покрылась.

Накрываю своей рукой его ладонь на моём животе. Он разводит пальцы и ловит мои в тиски.

— Вы притворяетесь,— заговариваю.— Не спите.

— Выспишься тут с вами...

— О чём это вы?— теряюсь.

Он рывком притягивает к себе вплотную, прижимаясь бёдрами к моей попе. Я чувствую его возбуждение.

— Волыну убери!

Он начинает смеяться.

— Не знал, что вы, Алиса, поклонница Сталкера.

— Кого? Да это пишут под каждым видео в интернете, где у мужчины стояк заметен.

— Всё! Я больше так не могу,— откатывается от меня со смехом.

— А что смешного? Логично подумать, что у вас это утреннее явление, как у всех здоровых мужчин. Но меня гложут смутные сомнения, что это и из-за меня тоже,— честный разговор.

Мы врачи, нас удивить и смутить чем-нибудь сложно.

— Скажем так — и то, и другое,— прокашливается после смеха.— И нет, мне не стыдно,— опережает меня, когда я открываю рот.— Вам про мои чувства прекрасно известно.

— Странно, что после всего этого мы друг друга на "вы" называем. Вам так не кажется?— сажусь на колени в кровати.

— А что вы предлагаете?— садится так же напротив.

— Перейти на "ты". Думаю, это логично.

— Ладно. Ты что на завтрак любишь?— резко меняет тему разговора.

— Чай и бутерброды обычно...

— Я спросил не что ешь, а что любишь.

— Овсянку с фруктами...

— Замечательно. Тогда я в ванную и готовить завтрак, а ты можешь поваляться ещё,— встаёт.

— Уже утро?

— Да, почти девять,— шоркает, обувая тапочки.

— А как же твоя работа?

— Сегодня суббота и выходные я планирую провести с тобой,— уверенно и твёрдо.

— Со мной будет скучно.

— Я как-нибудь переживу.

Из кухни пахнет свежесваренным кофе и плавленым сыром.

Застываю в дверном проёме, прислушиваясь к чуть слышному мурлыканию доктора Грозного. Он напевает что-то. У него хорошее настроение.

— Пахнет вкусно,— отвлекаю его от готовки.

— Твой завтрак готов,— голос полон тепла.

Я немного вижу его, как движущееся пятно в белой футболке и тёмных штанах.

Грозный подходит к столу и ставит ещё что-то в тарелках.

— Садись,— берёт меня за руку и провожает до стола.

— Я сама могу, тебя немного вижу.

— Отличная новость. Значит, прогресс пошёл.

С осторожностью пробую кашу, приготовленную доктором Грозным.

Ммм... Вкуснятина. Идеальное сочетание молока, сахара и фруктов.

— Кто вас научил готовить такую потрясную овсянку?

— Многолетний опыт холостяцкой жизни,— посмеивается, отпивая кофе.— Я думал, ты мою жизнь до мелочей изучила.

— Нет, конечно. Знать всё невозможно. Я хватаюсь только за ключевые моменты из прошлого.

— Жалеешь, что получила этот дар?

— Очень. Но думаю, что он не напрасно появился. Та авария была прямо загадкой какой-то. Ни свидетелей, ни записей камер. Ничего... И это в Москве...

— Считаешь, сможешь его найти?

— Когда-нибудь найду. Хочу ещё раз посмотреть в эти голубые глаза, чтобы он узнал — я выжила,— нервно сжимаю ложку в руке.

— Я думаю, он давно наказан,— разжимает мои пальцы и забирает прибор.— Ты её сломаешь.

— Я же не Геракл!

— Она погнулась. Вроде хрупкая, а столько силы.

— Это внутренняя энергия, которая мной движет все эти годы.

— Давай, ты немного свою энергию ослабишь. И мы решим, чем займёмся сегодня.

— Чем со мной почти слепой можно заниматься? Разговаривать,— усмехаюсь.

— Не говори ерунды! Ты не немощная. Можем сходить куда-нибудь прогуляться. Кино. Ресторан. Концерт.

— Кино — точно нет. Послушать фильм я и дома могу. А вот от концерта я бы не отказалась. Только вдруг наши вкусы не совпадают. Какую музыку ты любишь? Наверняка классику? Всё-таки такая родительница...

— Нет. К ней я равнодушен. Мама с детства меня изводила уроками игры на фортепьяно и вокалом. Но ничего из этого так и не стало моим будущим, как она не пыталась. Я пошёл по стопам отца. Стал врачом.

-Он тоже психиатр?— поставила руки на стол и сложила на них голову.

-Нет. Он сосудистый хирург.

— Ого! А ты почему не хирург?— становится всё интереснее.

— Крови боюсь.

— Что? Да нет! Врачи не боятся крови.

— Боятся и ещё как, просто со временем привыкают.

— Вы так и не ответили про музыку,— напоминаю ему.

— Я всеяден, кроме хард-рока. Такое мои нежные барабанные перепонки не выдерживают. Предлагаю зайти на сайт продажи билетов и посмотреть, что там есть на сегодня.