Джудит Макнот - Помнишь ли ты...
Коул слушал его в мрачном молчании и с растущим гневом. Взволнованная тирада Кэла многократно превосходила все прежние заявления на ту же тему.
— Если бы не я, ты до сих пор куковал бы в доме своего отца, как его дед и прадед, пытаясь свести концы с концами. А теперь ты разъезжаешь на» роллс-ройсе «, у тебя есть личный самолет! — Ткнув для пущей важности указательным пальцем себя в грудь, Кэл продолжал. — Я всегда верил в тебя, Коул. Это я посоветовал тебе поступить в колледж. Я выдержал бой с твоим отцом, и, когда он не стал меня слушать, это я отдал тебе все деньги, чтобы ты получил приличное образование! — Кэл застыл на месте, развернулся и направился в кухню. — Пора принимать лекарство, — объявил он, — но я не закончил. Сиди здесь и жди меня.
Коул молча наблюдал, как дядя обходит старое тяжелое кресло с вытертой обивкой и столик, заваленный журналами. День выдался неудачным, и, похоже, вечер не предвещал ничего хорошего. С делами на западном побережье Коул управился на несколько часов раньше, чем ожидал, и, предвкушая приятное времяпрепровождение в обществе дяди, позвонил одному из своих пилотов и велел ему приготовиться к вылету в Техас. С этой минуты и начались неприятности.
Поднялся ветер, полет проходил невероятно трудно, и диспетчер посоветовал пилоту облететь массивный грозовой фронт, надвигавшийся со стороны Аризоны. Этот крюк занял больше часа, привел к вынужденной посадке в Эль-Пасо, а потом ввиду перегруженности местного аэропорта там пришлось просидеть еще час. Потеряв два часа, летчики Коула наконец взяли курс на Риджвуд-Филд, а Коул уже в шестой раз пытался созвониться с Кэлом, чтобы попросить встретить его в аэропорту. В конце концов он выяснил, что на линии неполадки.
Поскольку телефонная служба в районе, где жил дядюшка, отличалась вопиющей независимостью, а Кэл частенько отвечал ударом на удар, урезая на одну тридцатую часть месячную абонентскую плату за каждый день, когда его телефон не работал, Коул предполагал, что компания отомстила привычным способом — отключив телефон дяди.
Когда Коул вышел из самолета, жара и духота облепили его, как пластиковый пакет. В довершение всех бед Коул был вынужден взять напрокат машину в крошечном аэропорту, чтобы добраться до ранчо.
Риджвуд находился всего в сорока пяти милях от Кингдом-Сити, который, в свою очередь, располагался сорока милями восточное ранчо Кэла. Выстроенный тридцать лет назад посреди пустоши, Риджвуд-Филд был преимущественно базой буровых компаний, которые привозили сюда оборудование для ремонта нефтяных и газовых скважин, рассеянных по округе. Самолетам приходилось трястись по ребристой, как стиральная доска, взлетной полосе, принадлежащей компании» Техасские авиалинии «, которая совершала рейсы от силы дважды в неделю с редкими пассажирами на борту.
В дополнение к единственной бетонной взлетной полосе, давно нуждающейся в ремонте, Риджвуд-Филд предлагал пассажирам белое металлическое здание аэропорта. В нем отсутствовали кондиционеры, удобства ограничивались двумя» комнатами отдыха «, стойкой бара и поцарапанным столом, возле которого доведенные до отчаяния путешественники могли попытаться взять напрокат одну из двух машин, принадлежавших Риджвудской компании аренды автотранспорта, — оформлением аренды заведовала жизнерадостная плотная женщина, одновременно исполнявшая обязанности официантки. Табличка у нее на груди свидетельствовала, что эту трудолюбивую особу зовут Робертой.
Роберта вытерла ладони о передник, вытащила из стола договор аренды и вежливо осведомилась, какую из машин предпочитает Коул — черную с неисправным глушителем или черную с плохими шинами.
Коул подавил раздраженный возглас и нацарапал свое имя на бланке.
— Мне ту, что с неисправным глушителем. Роберта одобрительно кивнула:
— В ней как раз работает кондиционер, так что вы не успеете свариться заживо. Удачный выбор.
В то время Коул готов был согласиться с ней, но теперь… Когда Кэл вернулся в гостиную и принялся настаивать еще упорнее, Коул пожалел, что не взял другую машину — из-за прокола шины он мог бы отсрочить приезд к дяде.
— Предлагаю тебе сделку, — заявил Кэл, рухнув в кресло напротив племянника. — Ты привозишь ко мне жену, способную родить тебе детей и готовую на это, а я отписываю тебе акции в первую годовщину вашей свадьбы. В противном случае я завещаю все свое имущество детям Тревиса. Вот мое условие — соглашайся или уходи.
В ледяном молчании Коул выдержал его взгляд и стал медленно перелистывать журнал, лежащий у него на коленях. В свои тридцать шесть он возглавлял транснациональную корпорацию, в которой работало сто двадцать пять тысяч служащих, и, по самым скромным подсчетам, стоил не менее двенадцати миллиардов долларов. Коул полностью контролировал свою деловую и личную жизнь — все, кроме одного-единственного семидесятипятилетнего старика, который всерьез угрожал завещать половину компании Коула Тревису, ничтожеству, неспособному управлять даже крошечным филиалом без постоянного надзора Коула. Он так и не поверил, что дядя способен предать его, отобрав половину корпорации, созданной рабским трудом племянника, хотя ему не понравился тон, которым была высказана угроза. Но едва Коул убедил себя, что Кэл блефует, он с запозданием заметил, что на каминной полке, где всегда стояло полдюжины фотографий родственников в рамках, теперь теснился еще десяток снимков — все они изображали членов семьи Тревиса.
— Ну что? — напомнил о себе Кэл, гнев которого на время уступил место нетерпению. — Как тебе мое условие?
— По-моему, — процедил Коул, — ты предъявил мне не только нелепое, но и безумное требование.
— Ты считаешь брак» безумием «? — переспросил Кэл, и у него на лице вновь появилось угрожающее выражение. — Вся наша чертова страна катится в пропасть, и только из-за того, что твое поколение попирает наши добрые старые безумные традиции — такие, как брак, дети и ответственность!
Когда Коул отказался вступать в спор по этому поводу, Кэл указал на большой поцарапанный журнальный столик, заваленный, как и все другие столы в комнате, десятками журналов. Летти, экономке Кэла, не удавалось содержать их в порядке даже с помощью непрестанных сражений.
— Если ты мне не веришь, загляни в журналы. Вот, — заявил Кэл, выхватывая экземпляр» Читательского дайджеста» из стопки с краю. — Ты только посмотри! — Он потряс журналом небольшого формата в синей обложке с ярко-желтым заголовком, а затем запрокинул голову, глядя сквозь очки с бифокальными стеклами, и вслух прочитал название:
— «Обман в наших школах. Скандал национального масштаба». Если верить этой статье, — продолжал он, уставясь на Коула так, словно обвинял его в этом скандале, — восемь из десяти учащихся старших классов постоянно прибегают к обману. Автор пишет, что нравственные нормы стали настолько низкими, что многие ученики уже не знают разницы между хорошим и плохим!
