Пола Сангер - Ты моя судьба
— Мы уезжаем, — сказала девочка. — Можно, я обниму вас? Я хотела сделать это, когда вы награждали нас, но побоялась, что меня неправильно поймут: могли бы подумать, что вы подыгрываете любимчикам.
— Теперь они так не подумают, — сказала Мейбел, обнимая девочку. — Заходи ко мне, если когда-нибудь окажешься в нашем городе.
— Обязательно зайду… Чтобы посмотреть на вашего малыша, — добавила Санди.
За спиной Мейбел послышалось хмыканье. Она обернулась. На ступенях, ведущих на сиену, стояла миссис Коннингтон.
Мейбел обняла Санди и, чувствуя себя настоящей мошенницей, пообещала известить ее о рождении ребенка. Придется написать девочке письмо и рассказать всю правду, сделала она зарубку в памяти. Ведь сказать что-либо в присутствии миссис Коннингтон — все равно, что сделать объявление по местному радио.
Санди ушла. Мейбел вопросительно взглянула на миссис Коннингтон.
— Вы хотите что-то сказать?
— Ребенок! — фыркнула дама. — При сложившихся обстоятельствах, я думаю, вы вряд ли, можете сказать, кто является отцом ребенка. Завлечь Хораса, а потом…
Мейбел не ожидала, что атака последует именно с этой стороны, и потому ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— Миссис Коннингтон, мне кажется, я вас неправильно поняла. Неужели вы намекаете на то, что у ректора Хораса Блантона недостаточно высокие моральные принципы?
— Конечно, ты поняла миссис Коннингтон неправильно, — вмешался в разговор появившийся будто из воздуха Джереми. — Мы все знаем, что до моральных принципов Хораса не дотянуться с самой высокой лестницы.
Он провел по шее Мейбел костяшками пальцев, и, несмотря на все свои благие намерения — оставаться разумной и холодной, как полагается по условиям игры, — она не смогла сдержать легкой дрожи. Глаза Джереми сузились, он подтолкнул Мейбел вперед и стал осторожно массировать ей плечи.
Но даже это легкое прикосновение вызвало в ней настоящую бурю: приятное тепло заполнило ее тело, но по позвоночнику побежали холодные мурашки. Тепло создавало приятное ощущение комфорта, мурашки пробуждали тревожное ожидание. Она медленно закрыла глаза и открыла их, лишь услышав резкий голос Лорин:
— Вам должно льстить, Джереми, что после стольких лет супружества ваше прикосновение оказывает такое, я бы сказала, электризующее действие. То, как она вздрагивает, когда вы дотрагиваетесь до нее… Хотя, не знай, я всего, я бы сказала, что ей не нравится, как вы с ней обращаетесь. Что было бы ужасно… для вас.
Мейбел, подняв руки, обняла Джереми за шею. Его руки в свою очередь скользнули вниз и замерли на ее животе. Он коснулся губами ее шеи, и Мейбел непроизвольно вздрогнула.
В темных глазах Лорин сверкнуло что-то похожее на злорадство.
Скажи что-нибудь. Быстро! — приказала себе Мейбел.
— Ах, дорогой, вечно ты выбираешь это местечко, — проворковала она и, взглянув на Джереми через плечо, изобразила очаровательную улыбку, хотя, по правде говоря, ей больше всего хотелось бы его обругать.
Если он старается произвести впечатление на Лорин, то почему тогда выбирает самые неподходящие жесты и движения? Мейбел никогда не могла сохранять спокойствие, когда он касался ее самого уязвимого местечка за ухом. Он что, забыл об этом?
Так же, как забыл и многие другие вещи о тебе, Мейбел, подумала она. Его легко понять: больше они для него ничего не значат.
Но раздумывать об этом было не время — вернулся Хорас.
— Вся банда в сборе, — прошептал Джереми на ухо Мейбел и еще крепче прижал к себе.
— Полегче, Джереми, — сказала Мейбел. — Ты выдавишь из меня ребенка, как зубную пасту из тюбика.
— Ребенка? У кого ребенок? — рассеянно спросил Хорас и повернулся к Лорин: — Что вы скажете относительно моего объявления о Культурном центре?
Брови Лорин взлетели вверх.
— Безусловно, такой центр вам необходим. Проводить серьезные мероприятия в этом мрачном старом здании — все равно, что накрывать праздничный стол в туалете. Отвезите меня куда-нибудь поужинать, там мы и обсудим ваши планы.
Хорас окинул присутствующих победоносным взглядом и предложил Лорин руку. Миссис Коннингтон что-то пробормотала себе под нос и, вскинув голову, удалилась.
Мейбел опустилась на пассажирское сиденье и, облегченно вздохнув, проговорила:
— Должна признаться, я очень рада, что не нужно идти пешком. У меня просто не хватило бы на это сил.
— Тогда мы сделаем одну полезную для тебя вещь.
Мейбел закрыла глаза.
— Если ты собираешься везти меня в какой-нибудь бар, выкинь это из головы.
Убаюканная монотонным урчанием мотора, мягким ходом машины, она задремала и открыла глаза, только когда машина остановилась.
— Это не наш дом, — констатировала она.
— Еще одна приятная новость, — жизнерадостно провозгласил Джереми. — Теперь насчет кранов…
Мейбел уставилась на сверкающую металлом вывеску скобяной лавки.
— Ты всегда отличался упрямством: выбрав какой-то маршрут, уже никогда от него не отклонялся. Поэтому я с тобой и развелась.
— Попыталась развестись, — уточнил он. — Значит, краны тебе не нужны. Прекрасно. Но, если ты собираешься быть домовладелицей, тебе все равно придется изучить этот маршрут.
Мейбел больше не спорила. Она лишь настояла на том, чтобы ей выписали чек. Но потом всю дорогу изумленно разглядывала его, потрясенная фактом, что какой-то несчастный кран мог пробить серьезную брешь в ее бюджете.
— Ты держишь эту коробку так, будто в ней золотые слитки, — заметил Джереми. — Я же тебе говорил, Мейбел: я сам позабочусь об этом. В конце концов, я здесь живу.
— Это мой дом. У тебя есть другие обязательства, в Балларате или где там?
— Это другое дело.
И больше он ничего не сказал. Конечно, она и не ожидала подробного рассказа, но ей стало немного грустно оттого, что Джереми упорно не хотел впускать ее в свою жизнь. Что ж, сказала себе Мейбел, постарайся не забыть: он расспрашивает тебя обо всех подробностях твоей жизни только по необходимости, а в действительности ему это неинтересно.
— Вполне справедливо, если я буду вносить свою долю. Я принимаю у тебя душ, то есть расходую твою воду, ем твои французские тосты…
При слове «душ» Мейбел ясно увидела обнаженное тело Джереми под тугими струями душа, что никак не способствовало умиротворению ее души. Поэтому она торопливо спросила:
— Кстати, о еде. Что ты думаешь насчет ужина?
— Остатки жаркого. Чем не оригинально?
— Лучше закажем пиццу, — предложила Мейбел. — Надо думать, Носорожка ее не любит, и все достанется нам.
