Уильям Голдмен - Дело в том, что...
– Кому передать, мистер Маккрекен? Прошу вас, позвольте налить вам немного бренди. Может быть, лучше американского кофе?
– Я говорю о своей дочери. Она находится у миссис Роуэн, ее номер рядом с моим. Нет, не надо передавать то, о чем я вас только что просил. Скажите лучше, что все произошло бы гораздо раньше, если бы не она… Нет. Подождите. Это тоже не то. Скажите ей… вот что… Ну конечно! Просто спойте ей песенку «Гори, гори, маленькая звездочка!», но только мотив, а слова другие, я сейчас вам скажу, какие… Знаете, я вообще пишу стихи и музыку… Вы споете ей завтра утром, и все будет замечательно… Видите ли, я часто сочиняю ей стихи, и это будет много для нее значить… Гори, гори, маленькая звездочка… Надо заменить слова… Одну секунду, я сейчас… черт возьми, когда-то в Принстоне они подбрасывали мне песню, и я моментально менял слова, прямо выстреливал новыми стихами, как из пушки… Я не уверяю, что это были хорошие стихи, поймите меня, но они подходили и были не лишены смысла… Дайте-ка подумать… А если так: «Слушай, слушай, маленькая девочка…» Годится… теперь надо рифму на «девочка». Господи, раз в жизни хочу сделать что-то настоящее и ничего не могу… Может быть, вместо девочки – ребенок… Пеленок… теленок…
– Мистер Маккрекен…
– Я должен сочинить песенку для своей девочки! Старик консьерж мягко положил руку на плечо Эймоса. Эймос вспомнил, что точно так же он сам положил руку на плечо Нино… Потом медленно покачал головой:
– …Все, что мне надо сейчас, песенка для моей девочки… Эймос Маккрекен не может сочинить двух строчек…
– Мне очень жаль, мистер Маккрекен…
– Я очень устал, не дадите ли мне ключ от номера? И договоритесь насчет лодки и такси…
Старик кивнул и подал ключ.
Эймос пошел к лифту, в кабине, пока поднимался на свой этаж, прислонился к стенке и закрыл глаза. Потом вышел и направился к двери номера миссис Роуэн. По дороге у него возникла новая идея – не взять ли сразу быка за рога, предложить Джасмин сделать выбор сейчас же… Что ей больше нравится: провести свою жизнь с этими, как их там, или уехать с ним прямо сейчас, уехать, и тогда у нее будут в жизни только радости. Так ей прямо и объяснить.
Ради бога, ведь это ее жизнь, и может она сама наконец высказаться по этому поводу! Подожди-ка минутку… Она ведь только ребенок. Ребенок! Ты сошел с ума! Что может сказать ребенок, что она может знать о жизни? И как ты думаешь, неужели изменится ее жизнь, если незнакомый старик споет ей утром песенку на мотив «Гори, гори, маленькая звездочка?»
Ей всего четыре года… Сейчас ночь… Пусть она спит…
Эймос на ослабевших ногах прошел мимо номера миссис Роуэн к себе. Сразу от порога направился к ящикам комода, где лежали документы и деньги. Быстро нашел, рассовал по карманам и уже повернулся к двери, мельком заметив на кровати очертания укрытой покрывалом женской фигуры. Он не слышал дыхания, возможно, она не спала и лежала с открытыми глазами, наблюдая за его движениями, что делало все окружающее таинственным и враждебным, так следят друг за другом два враждебных существа, например, в джунглях, или здесь что-то от гладиаторов, ветеранов войн, которые по случайности выжили и теперь готовы сражаться вновь и вновь, и вновь и… Какая чушь, никаких боев и таинств, просто лежит тупая безгрудая сука и ничего общего…
Он шел к двери, когда она сказала:
– Эймос, послушай…
– Оставь, Лайла…
– Нет, ты послушай…
И он чуть не сказал: нет, это ты меня послушай…
Но вместо этого сказал:
– Я ужасно устал, Лайла, и ты, наверно, тоже.
Но она как будто не слышала.
– Я украла тогда часы, Эймос.
Он, не слушая:
– Я буду в Нью-Йорке…
И опять она перебила:
– Я украла, а когда они обнаружили, подбросила часы на пол.
Он был уже у двери.
– Я, вероятно, остановлюсь в отеле, дам тебе знать, где…
– Эймос, еще раз прошу тебя, выслушай…
– Я слышу, я слышу, ты украла часы… – И остановился. – Что? Ты украла? – И замолчал, потому что вдруг понял, что она стоит по ту сторону двери и стучится в нее, просит впустить, и наконец Эймос услышал ее голос и открыл дверь, и приник к ней в любовном возбуждении, и их несовершенные тела слились… По крайней мере пусть будет так на время, думал он, испытывая сладостное сумасшествие, испытывая восторг, потом пришла мысль: может быть, это не на время, может быть, навсегда… Что такое временное и постоянное? Потом эти мысли исчезли, испарились, чтобы уступить место гораздо более приятным и радостным, о чем следовало думать в первую очередь…
Ведь все временное часто становится постоянным, потому что постоянное – просто цепь временных событий, скованных вместе…
Примечания
1
Даунинг-стрит, 10 – адрес дома английских премьер-министров.
2
Имеется в виду Уинстон Черчилль.
3
Триумфальная арка, построенная в 1851 г. перед Букингемским дворцом, была перенесена в Гайд-парк, впоследствии вынесена за его пределы.
4
Ряд фешенебельных универсальных магазинов.
5
Кристофер Рен (1632–1723) – архитектор, математик и астроном. Представитель классицизма. Собор Святого Павла построен в Лондоне в 1675–1710 гг.
