Марта Остенсо - Шальные Кэрью
Эльза встала с кушетки и тихо двинулась снова к спальне. В дверях она остановилась и оглянулась на Бэлиса. Он стоял, опершись локтем на камин, с пустой трубкой в зубах и задумчиво перебирал пальцами чашечку трубки.
– Я пришла сказать тебе, Бэлис, как я тебе сочувствую, – тихо проговорила она. – Я не думала, что…
– Ну, конечно, Эльза! – быстро сказал он, откладывая трубку и подходя к Эльзе. – Я, кажется, был немного резок? Я этого не хотел. Право, мне очень отрадно знать, что ты сочувствуешь мне. Питер был моим лучшим другом. Но только, – он нагнулся и взял руки Эльзы в свои, – я чувствую себя особенно одиноким после того, что случилось, и потому мне еще тяжелее ждать… Ждать того что единственно может заменить мне мою потерю. Он вдруг замолчал и прижался губами к ее волосам.
– А теперь ступай, мой маленький враг, и поспи немножко! Завтрашний день будет тяжелым для нас, – заключил он.
Ее сердце учащенно забилось, когда она прощалась с ним и затем переступила через порог своей комнаты. Нахмурившись, она тихо закрыла за собой дверь.
ГЛАВА XII
Когда Эльза одевалась на следующее утро, комната была залита нежно-золотистыми лучами летнего солнца. Она чувствовала, как ее освежает и оживляет прелесть дня, и почти забыла все опасения и дурные" предчувствия вечера. Даже печаль, навеянная смертью Питера Кэрью, как будто прошла. Ей казалось, что ее мужественный дух освободился от каких-то неестественных оков. Бэлис двигался в соседней комнате, и ее охватило непреодолимое желание увидеть его, просто хотя бы взглянуть на него.
В ответ на ее легкий стук он открыл свою дверь и приветливо улыбнулся, Эльза с досадой почувствовала, что по щекам ее невольно разлился горячий румянец. Она заметила, что Бэлис кажется измученным, как будто он всю ночь не спал, и еще больше покраснела, упрекая себя за свою жизнерадостность.
– Я готова сойти вниз, если ты тоже готов, – сказала она ему.
– К твоим услугам, – ответил он каким-то странно-терпеливым и бесцветным голосом, без всякого оттенка чувства.
Она шла немного впереди Бэлиса по передней и затем по широкой лестнице. Ей казалось, что целая вечность протекла с той минуты, когда она накануне поднималась по этой лестнице с Хилдред. Все женщины семьи, кроме Флоренс Брин, собрались в кабинете. Бэлис взял Эльзу за руку и они вошли в мягко освещенную комнату. Четыре женщины, сидевшие здесь, медленно подняли на нее глаза, без всякого видимого выражения своих чувств по отношению к ней. Их лица, носившие следы слез, были неподвижны. Женщины улыбались, глядя на нее, но лишь уголками губ. За исключением Хилдред, все как будто видели ее первый раз в жизни. Отведя от нее глаза, они затем посмотрели на Бэлиса, очевидно, ожидая, чтобы он заговорил. Эльза почувствовала его руку на своей талии, но прикосновение было такое легкое, что можно было усомниться, действительно ли он ее обнял. Затем она услышала его голос:
– Это Эльза, моя жена!
С внутренним трепетом Эльза подумала, что все эти женщины похожи на механических кукол. Даже их горе, казалось, сдерживалось каким-то давно привычным автоматическим контролем. Она чувствовала направленные на нее излучения их ненависти и чувствовала, что закаляется против них, как бы преображаясь в какое-то светлое неприступно-твердое вещество. Она продолжала улыбаться им с мягкостью, но совсем притворной: они были так жалки в своей печали и в своем смешном самомнении. Все четыре женщины сразу, будто сцена была отрепетирована, поднялись и двинулись вперед. Эльзе казалось, что четыре угла комнаты с их богатой отделкой начали разом сдвигаться внутрь, направляясь к ней.
Первой заговорила Хилдред.
– Доброго утра, дорогая, – сказала она, дотронувшись до руки Эльзы. – Надеюсь, что вы хорошо спали, Сейчас будет подан завтрак, Даже в такие минуты…
Она вздохнула и, не кончив своих слов, отошла к Бэлису, чтобы дать другим возможность подойти и заговорить с Эльзой.
Ада и жена Майкла, Нелли, жеманно и небрежно поцеловали ее в щеку, и каждая, как заметила Эльза, сначала взглянула на Бэлиса, чтобы удостовериться, видит ли он, как любезно они ее приветствуют. Каждая пробормотала одни и те же необходимые слова. Это – невеселый приезд домой для нее и для Бэлиса… Но они надеются, что она понимает… Они приветствуют ее и надеются, что она почувствует себя у них как дома, несмотря на их несчастье…
Грэс Кэрью, вдове Питера, очевидно, не под силу был тяжелый труд приветствования Эльзы, Она с заглушенными рыданиями повернулась назад к спинке своего кресла и закрыла лицо носовым платком. Затем и все остальные отошли и сели в свои кресла, совсем как отдельные кусочки цветного стекла от складной картинки передвигаются и укладываются на надлежащие места.
– Что, мальчики еще не пришли? – спросил Бэлис.
– Они рано утром уехали в город, – ответила ему Хилдред, – Там нужно кое-что подготовить. Мы ждем твоего отца.
Пока она говорила, послышался звук приближавшихся к двери шагов, и Эльза, повернувшись, увидела Сета Кэрью. Ей показалось, что он постарел на несколько лет с тех пор, как она видела его в последний раз во время танцев на гумне, когда он важно и гордо стоял в стороне, наблюдая толпу танцоров, крутившуюся при свете раскрашенных фонариков. Он казался маленьким и слабым, когда остановился на пороге, откидывая рукой свои седые волосы и оглядывая находящихся в комнате. Без всякого видимого основания Эльза вспомнила опять часто слышанное ею наставление Сета Кэрью: «Сейте плевелы, где хотите, но не приносите жатвы домой». Что такое в конце концов была она, Эльза Бауэрс из Эльдерской балки? Женщин рода Кэрью она встретила вызывающе. Но мужество покинуло ее в присутствии Сета Кэрью, мужчины, сразу постаревшего под ударом обрушившегося на него несчастья. Она почувствовала на себе его взгляд, затем он направился к ней с протянутой рукой, немного приподняв плечи.
– Маленькая учительница из Балки! – сказал он, пожимая ей руку.
– Так! Ну, у вас теперь будет достаточно хлопот! – Говоря это, он слегка улыбался, затем быстро принял серьезный вид. – Надеюсь, что наше несчастье не будет для вас дурным предзнаменованием.
Хилдред порывисто поднялась со своего места и быстро подошла к ним с напряженным, почти испуганным выражением глаз.
– Пойдемте завтракать, Сет, – поспешно сказала она, беря его руку.
Но старик с упрямым видом освободился от нее и повернулся к Бэлису.
– Я был в постели, когда вы приехали вчера, – сказал он. – Не грех было бы зайти ко мне!
– Мне сказали, что вы спите, – ответил Бэлис. – Я думал, что надо дать вам отдохнуть.
– Никуда не годится, кажется, все, что ты думаешь в последнее время, Бэлис! – твердо сказал старик. – Но не будем все-таки ссориться. Не время теперь для слов. – Он повернулся к Хилдред: – Пойдем завтракать!
