Татьяна Тронина - Весенний подарок (сборник)
– Галка, это правда, – серьезно произнес Павел Платонович. – Ты сбежала с дачи, даже никого не предупредив…
– Но я оставила записку!
– По твоей записке ничего нельзя было понять – куда ты поехала, зачем, где тебя искать… – запричитала мама.
– Сэ ма фот! – мрачно заявила Галя, что в переводе с французского значило: «это моя вина».
– Говори, пожалуйста, по-человечески! – сердито сказала Анна Андреевна. – Или ты думаешь разжалобить нас этим?
– Ничего я не думаю… – вздохнула Галя. – Просто мне надо было помочь одному человеку.
– Ну вот, снова она за старое, – сказала Анна Андреевна, повернувшись к мужу. – Опять она должна была кого-то спасать… А о нас ты подумала?
– Галка, тебе надо было нам сразу все рассказать, – кивнул Павел Платонович. – И не обязательно было все делать самой… Мы с мамой подключили бы все свои связи! Ну, кого на этот раз понадобилось выручать из беды?
– Данилу Громова, – призналась Галя.
– Мы его знаем? – наморщила лоб мама. – Я не помню, чтобы у вас в классе был мальчишка с таким именем…
– Нет, вы его не знаете, – подтвердила Галя. – Мы с ним здесь познакомились.
– Здесь? – удивился отец. – Да тут же никто не живет! Все дачники давным-давно разъехались…
– Он жил в соседнем доме.
– В этой развалюхе? – поразилась мама. – Один?
– Совершенно один. Он скрывался ото всех.
– А что это он скрывался? – подозрительно спросил отец. – Натворил что-то?.. Галка, ты же помнишь о том, что должна сто раз подумать, прежде чем выбрать кого-то себе в друзья…
– Это сын Элизе, – тихо произнесла Галя.
– Чей сын? – в один голос воскликнули Анна Андреевна и Павел Платонович. – Сын той самой Элизе?!
– Ну да, – с гордостью сказала Галя. – Сын моей любимой певицы. Из-за коварства неких братьев Фикусовых он был вынужден скрываться.
– Погоди-погоди… – Отец взволнованно заходил по комнате. – Я слышал эту фамилию – Фикусовы, и совсем недавно… Не о Лаврентии ли и Мариане Самсоновичах ты сейчас говоришь?
– Именно о них!
– Что за братья Фикусовы? – удивилась Анна Андреевна. – И какое еще коварство?..
– Они нечестные продюсеры, воровали у артистов деньги, – стала объяснять Галя. – В том числе и у Элизе. А Данила случайно об этом узнал. Фикусовым грозило разоблачение, и тогда они, в свою очередь, обвинили Данилу в том, что он украл у них полмиллиона…
Павел Платонович с интересом выслушал свою дочь.
– Я же добавлю к этому то, – продолжил он, – что против Фикусовых возбуждено уголовное дело. Каким-то образом нашлись документы, свидетельствующие против них… Об этом недавно говорили у нас в министерстве. Очень много в этом шоу-бизнесе всяких проходимцев!
– Их посадят? – с интересом спросила Галя. «Каким-то образом… – усмехнувшись, повторила она про себя. – Не зря мы тогда с Соней и Васей старались! Будут помнить племянницу Копперфильда!»
– Нет, вряд ли… – пожал плечами отец. – Они нашли себе хорошего адвоката. Скорее всего их заставят выплатить недостающие суммы… Но они все равно наказаны – ведь ни один уважающий себя артист теперь не согласится с ними работать!
– Теперь вы понимаете, почему я не могла оставить Данилу в беде, – сказала Галя.
– Нет, все равно ничего не понимаю – шоу-бизнес, какие-то Фикусовы… – пожала плечами мама. – Чем ты могла помочь этому Даниле?
– Я, честно говоря, тоже ничего не понимаю… – согласился с ней отец.
– А что ты делала в городе? – строго спросила Анна Андреевна.
– Встречалась с Соней и Сидякиным. У нас был план – как спасти Данилу…
Но она не успела продолжить, потому что Павел Платонович перебил ее.
– Ах, вот оно что! Так я и думал… – обратился он к Анне Андреевне. – Я же говорил, что ребенка надо было отправить в санаторий, а не на эту дачу! Галка здесь скучала без сверстников, без общения – ты же знаешь, какой у нее характер! Именно поэтому она и сбежала в город, к своим друзьям…
– Ты уверен? – нерешительно спросила его та.
– Абсолютно! Я же знаю нашу дочь… – возмутился он. – Конечно, она страшно скучала здесь!
– Но сейчас идут каникулы, – напомнила Анна Андреевна. – Все равно ей пришлось бы сидеть дома. Вот что, Галка, побудь здесь еще недельку… А к началу новой четверти мы тебя заберем, как и договаривались.
– Ладно… – вздохнула Галя.
– Не ладно, а дай нам честное слово, что больше ты не будешь искать на свою голову всякие приключения! – строго произнесла Анна Андреевна.
– И, прежде чем решишь предпринять что-то, ты сначала посоветуешься с нами! – добавил Павел Платонович.
В это время в комнату вошла Вава. Она выглядела несколько растерянной.
– К нам гости… – сказала она.
– Какие еще гости? – удивился отец. – Мы вроде бы никого не ждали…
– Варвара Аркадьевна, да кто там? – переполошилась мама. – Какие гости могут быть в этой глуши?..
– Там она… ну, та самая, которую наша Галя любит слушать, – пожала плечами Вава.
И в этот момент в комнату вошла Элизе.
Галя ее сразу узнала, да и вообще, как она могла не узнать свою обожаемую Элизе! Правда, в первый момент Гале показалось, что ей все это снится…
– Добрый вечер! – тихо произнесла Элизе. – Извините, что я без предупреждения…
Она была невысокого роста, очень тоненькая, в серебристо-белых сапожках на шпильке и закутанная в длинную белую накидку, отороченную белым пушистым мехом. Вокруг шеи у нее было нечто вроде боа – кажется, именно так назывался этот изящный шарф из страусиных перьев, тоже белого цвета. Перья на боа трепетали и колыхались от малейшего ветерка. Волосы у Элизе были белые-белые и небрежно уложенные, словно и их только что растрепал ветер.
Лицо у нее было смуглым (наверное, загорела во время гастролей), и на нем резко выделялись огромные светло-зеленые глаза с длиннейшими, загнутыми кверху ресницами. У основания ресницы были черные, а к концам переходили в серебристо-зеленый цвет. И серебристо-розовая помада, переливающаяся бриллиантовым блеском…
Таких красавиц Галя видела только в кино и не думала, что может встретить их в обычной жизни.
– Это вы? – восхищенно прошептала Галя, шагнув к ней навстречу. – Элизе! Папа, мама, это Элизе!
– Гм… – сказал Павел Платонович. – Как-то неудобно называть вас так, сценическим псевдонимом… Это ведь ваш псевдоним?
– В жизни я – Елизавета Львовна… – прошелестела Элизе. Родители Гали тоже назвали ей свои имена.
– Мой папа – заместитель министра культуры, – с гордостью добавила Галя. – Я так думаю, что до министра ему совсем недалеко…
