Диана Стоун - Принцесса и ангел
Под непрерывными мужскими ласками грудь ее отяжелела, соски затвердели, натягивая тонкую ткань, и она изогнулась под его ладонью, продляя наслаждение.
Вцепившись в край перил так, что побелели пальцы, Алекс почувствовала, как руки Колина оставили ее грудь и, опережая ее возглас протеста, заскользили вниз по ее телу, ногам, поднимая подол платья, и решительно и требовательно развели ее колени в сторону.
Со сводящей с ума медлительностью его пальцы двинулись от колен вверх по атласной поверхности бедер, и от этого скользящего трения кожи о кожу внутри Алекс вспыхнуло неукротимое пламя. Она не смогла сдержать громкий стон наслаждения.
– Так хорошо? – прошептал Колин, кончиками пальцев лаская ее горячую плоть.
– Да... – выдохнула Алекс. – Пожалуйста... еще... – Она изогнулась, откинулась назад и застонала, когда настойчивые мужские пальцы нашли наконец то, что искали.
– Только не останавливайся, – прохрипела она, уверенная, что умрет, если только это сейчас прекратится.
Но Колин и не думал останавливаться. Он с упоением и каким-то благоговением наблюдал, как тело женщины извивается и тает под его прикосновениями. Голова ее запрокинулась, ресницы, темными веерами лежавшие на порозовевших от страсти щеках, чуть подрагивали. Он безошибочно угадал, когда она достигла пика наслаждения. Задрожав, изогнулась в экстазе, а потом обмякла в его руках, ослабевшая, обессиленная.
Колин услышал, как из ее груди вырвался протяжный прерывистый вздох, потом всхлип. Он чуть отстранился и заглянул ей в лицо. На ресницах Алекс блестели слезы.
– Ох, девочка моя. Ты плачешь? Я сделал тебе больно? Прости.
Она улыбнулась дрожащей улыбкой.
– Нет, любимый, ты не сделал мне больно. Ты сделал меня счастливой. Разве ты никогда не слышал, что люди могут плакать от счастья?
Он облегченно выдохнул и улыбнулся, затем, поцеловав ее долгим и нежным поцелуем, бережно обнял и поставил на пол.
– Ты только не отпускай меня, ладно?
– Никогда! – горячо поклялся Колин.
Она обвила его руками, уткнулась носом ему в шею, но через пару мгновений снова подняла на него глаза, которые сияли так ярко, что он едва не ослеп.
– Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Ты мне веришь? Я даже не представляла, что такое может быть со мной. Я... как будто всю жизнь ждала этого... ждала тебя.
На этот раз ее искренность не смутила его, а вознесла до небес. Прижимая ее к себе с пылкой нежностью, он внезапно понял одну очень важную истину, которая прежде всегда ускользала от него: дарить наслаждение – это такое же счастье, как и получать его. Он не знал, что ждет их в будущем и есть ли у них это будущее, но в одном был совершенно уверен: сейчас ему не нужно ничего, кроме наслаждения держать ее в своих объятиях, любить ее. Но что, если вдруг она возненавидит его, узнав правду?
– Возможно, мы совершаем самую большую ошибку в своей жизни, – сказал он.
Ошибку? О чем он говорит? – недоумевала Алекс, вглядываясь в его неясные черты. Неужели он все еще боится того, что происходит между ними? Боится их взаимных чувств? Или чувств вообще?
Ее собственные сомнения в правильности происходящего давно исчезли, если были вообще. Она готова была идти за ним куда угодно – хоть в огонь, хоть в омут. Только один человек до встречи с Колином вызывал у нее такой всплеск эмоций – Звездный Ангел, ее первая любовь. Но тогда у нее не было возможности убедиться в глубине своих чувств, да, возможно, это и к лучшему, учитывая их молодость и обстоятельства. Но сейчас Алекс знала, что до конца дней будет жалеть, если они с Колином не дойдут до конца.
– Возможно, – сказала она, – но я хочу рискнуть. Хочу воспользоваться шансом, который дает мне судьба.
Колин почувствовал, как вспотели его ладони, когда он увидел ее твердый, решительный взгляд. Никогда прежде он не верил в судьбу, но сейчас понял, что им свыше предопределено быть вместе. Иначе зачем была послана им эта вторая встреча. Им обоим судьба дает еще один шанс, который они не могут, не должны упустить.
– Да поможет нам Бог, – прошептал Колин и, стиснув руку Алекс, повел ее в дом. Закрыв за собой дверь террасы, он повернулся и прижался лбом ко лбу Алекс. – Ты действительно уверена? – еще раз спросил он.
– Я уверена, что люблю тебя, – ответила она с улыбкой. – А остальное не имеет значения. Я хочу быть с тобой.
Поколебавшись лишь мгновение, он прошептал:
– Я тоже хочу быть с тобой.
Да, больше всего на свете он хотел подчиниться своему желанию, отвести ее в постель и любить до умопомрачения. Но что будет потом? Этот вопрос неотступно терзал его мозг. Сможет ли он тогда отпустить ее, если она захочет уйти?
Сердцем чувствуя тяжелую внутреннюю борьбу, которая происходила в его душе, Алекс нежно коснулась рукой его щеки.
– Не думай ни о чем. Не сейчас. Не старайся искать здравый смысл в своих поступках. Просто следуй велению своего сердца. Мы ведь желаем друг друга. Неужели это так ужасно, если два взрослых свободных человека поддадутся своему обоюдному желанию?! Я ведь не требую от тебя никаких обещаний, которых ты не сможешь или не захочешь сдержать. Прошу тебя, поверь.
Ничего в эту минуту Колин не хотел так сильно, как откликнуться на ее мольбу, но он не мог не напомнить себе, что еще не поздно остановиться. Однако нежность и тепло ее прикосновений, мягкий свет изумрудных глаз вкупе с собственным горячим желанием любить ее не позволяли ему отказаться от восхитительного чуда, которое должно было произойти. Ведь он отнюдь не ангел, а обычный мужчина из плоти и крови.
– А я и не могу ни о чем думать, когда ты рядом, – признался он. – Ты сводишь меня с ума, Александра Эшли Престон. Всегда сводила. – Она даже и не представляет... Он порывисто привлек ее к себе и обнял, давая почувствовать свое желание, свое нетерпение.
Взглянув на него из-под полуопущенных ресниц, она прошептала:
– Надеюсь, так будет и впредь.
Горячие губы дотронулись до ее губ легким, мимолетным поцелуем, закончившимся раньше, чем она смогла ответить. Он повторил это движение еще и еще, пока наконец ее пальцы не прижались к его щеке в безмолвной просьбе. Ощутив ее отклик, он крепче прижал Алекс к себе и завладел ртом, проник языком внутрь, наслаждаясь ее теплом, ее вкусом. Колин весь отдался этому поцелую, больше уже не в силах противиться поглощавшим его чувствам. Фантазии и реальность, прошлое и настоящее, нежность и желание, которые он испытывал к этой женщине, затуманили мозг, вытеснили все мысли из головы, кроме одной-единственной: она наконец будет принадлежать ему!
Его руки лихорадочно блуждали по ее телу, скользя по плавным изгибам спины и поясницы, после чего задержались под мягкими округлостями груди.
