Сьюзен Льюис - Крик души
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она.
— Да, хорошо, — ответил он, обнимая ее в ответ: не так сердечно, как когда она была маленькой, но достаточно тепло, чтобы напомнить ей о том, как сильно он любит ее, несмотря на разногласия. На тот случай, если новости окажутся именно такими, каких она так боялась, Никки обняла его еще крепче.
— Я скучала по тебе, — сказала она, задаваясь вопросом, что он почувствовал, когда к нему прижали его будущего внука.
— Я тоже скучал по тебе, — хрипло ответил он. — Не надо нам было в прошлый раз доводить все до скандала.
— Хочешь что-нибудь выпить? — предложила Адель, входя в комнату.
Когда Никки обернулась, ее беспокойство начало расти, потому что теперь, когда она хорошо разглядела мать, та тоже показалась ей не такой, как всегда. Лицо у нее было напряженным, глаза казались стеклянными, под ними залегли тени.
— М-м, нет, спасибо, — неловко ответила Никки. — Я подожду… когда мы сядем за стол.
— Сядь поближе к огню, — предложил ей отец, указывая на кресло напротив того, в которое сел сам. — Вот, возьми чипсы, если хочешь перекусить.
Чувствуя, что и в комнате тоже что-то изменилось, Никки сильнее натянула свитер, прикрывая выпирающий живот, и присела на краешек кресла. Между ними стоял журнальный столик, на нем царил беспорядок, к чему она не привыкла, поскольку ее родители были жуткими чистюлями.
— Вы все еще собираетесь на Барбадос на Рождество? — спросила она, пытаясь завязать светский разговор.
— Нет, мы все отменили, — ответил отец.
Сердце у Никки сжалось. Не такой ответ она ожидала услышать.
— Мы останемся здесь, — сказала мать. — Вообще-то, мы надеялись, что, возможно, ты захочешь присоединиться к нам.
Испугавшись, что это, возможно, последнее Рождество отца, но подозревая, что приглашение не распространяется на Спенса, Никки ушла от прямого ответа:
— Ну, думаю, это зависит от обстоятельств… То есть я, безусловно, должна праздновать Рождество вместе со Спенсом.
Ее отец кивнул и сцепил руки.
— У нас есть для тебя кое-какая информация, — начал он, глядя на Адель, которая села на диван рядом с его креслом.
«Пожалуйста, Господи, не дай ему умереть», — запаниковала Никки.
— Тебе будет нелегко услышать это, — продолжал он, и ее сердце практически остановилось, — но я думаю, что ты обязательно должна знать то, что мы обнаружили, особенно учитывая рождение ребенка.
Поразившись тому, что он упомянул о ребенке, Никки удивленно моргнула, не сводя с отца глаз.
— В прошлый раз, когда ты к нам приходила, — продолжал он, — меня так обеспокоили решения, которые ты приняла, и то, куда они могли тебя завести, что я взял на себя смелость нанять человека, который бы разузнал о прошлом твоего друга, и выяснилось…
Внезапная волна гнева захлестнула Никки.
— Что ты сделал? — неистово закричала она. — Ты что, хочешь сказать?.. Да как ты посмел? У тебя нет никакого права.
— Николь, пожалуйста, выслушай отца, — вмешалась мать. — Ты обязательно должна узнать то, что мы выяснили, это очень важно.
Никки вскочила на ноги.
— Что бы вы там ни разнюхали, это совершенно ничего не изменит, — решительно заявила она. — Спенс — отец ребенка, и если вы думаете…
— Николь, твой друг — сын человека, которого признали виновным в растлении малолетних, — прямо сообщил ей отец.
Никки зашатало от ужаса.
— В большинстве случаев его жертвам не было и пяти лет, — спокойно продолжал отец. — И теперь я должен спросить тебя: неужели ты готова подвергать такому риску…
— Его отец мертв, — закричала Никки.
— Но это не меняет того, кем или каким он был. И мы должны задать себе вопрос: насколько твой друг похож на своего отца? Не унаследовал ли он?..
— Не смей даже произносить это, — предупредила она, и в ее голосе появилась угроза.
— Что Спенсер говорил тебе о своем отце? — спокойно спросила ее мать.
Никки неистово набросилась на нее.
— Во всяком случае, не это, — процедила она, — потому что это неправда, а даже если и правда, это не означает, что Спенс такой же. — Она прижала ладони к вискам. — Я не могу поверить, что стою здесь и позволяю вам совать нос не в свое дело, — вспыхнула она. — Как вы посмели… Вы ни разу даже не видели Спенса, а фактически обвиняете его в том, что он педофил, в то время как он никогда не причинит вреда ни единому человеку, а тем более собственному ребенку… Вы мне омерзительны тем, что могли допустить такую мысль. — Она разрыдалась. — Я сожалею, что вообще приехала сюда. Я должна была догадаться, что вы попытаетесь заставить меня отступиться от него или совершить какую-нибудь подлость…
— Пожалуйста, успокойся, — перебил ее отец. — Я понимаю, как сильно ты расстроилась, но мы сделали это для твоей же пользы…
— Нет! Вы сделали это для себя! — закричала Никки. — Вы не можете смириться с тем, что у меня свой путь, и таким образом пытаетесь вернуть контроль надо мной. Что ж, вы добились прямо противоположного, потому что единственные, от кого я отвернусь, — это вы…
— Я просто оповещаю тебя, — напомнил он ей.
— Ты шпионил, — негодовала Никки. — И откуда вам знать, что человек, о котором вы говорите, действительно был его отцом? Я рассказывала вам, какая у него была мать…
— Это имя стоит в его свидетельстве о рождении.
— И это ничего не означает. Откуда мы знаем, может, она все просто выдумала: от нее это вполне можно ожидать. А вы обвиняете Спенса… — она задыхалась от слез. — Он сделал все, чтобы порвать с прошлым, и то, что вы так себя повели… Мне так… стыдно за вас. Неужели в ваших душах нет места состраданию или прощению? Можете не трудиться отвечать, я знаю ответ.
Когда Никки направилась к двери, мать стремительно последовала за ней.
— Дорогая, пожалуйста, попытайся понять наши мотивы, — быстро произнесла Адель. — Если ты так уйдешь, это не поможет ни тебе, ни ребенку.
— Ни одному из нас не легче от того, что мы собрались здесь, — выпалила Никки. — Боже, я не могу поверить, что вы зашли так далеко. Вы уверили себя, что кто-то, с кем вы даже не знакомы и не имеете о нем ни малейшего представления, — чудовище только на том основании, что его отец, который может и не его настоящий отец…
— У нас есть отчет детектива, — заметил ее отец. — Почему бы тебе самой не взглянуть на него?
Никки резко обернулась: ее глаза все еще сверкали от ярости.
— Мне не нужно ничего читать. Спенс вовсе не такой, каким вы пытаетесь его выставить, — от боли голос у нее дрогнул. — Я не намерена слушать дальше, — закричала она. — Не будет никакого обеда. Вообще-то, после того что вы сделали… Ваши мерзкие попытки управлять всем, что я делаю, и всеми, с кем я общаюсь… С меня довольно. Я не желаю больше иметь с вами ничего общего.
