Ронда Нелсон - Придумай себе любовника
— Все будет хорошо, — сказала Труди. — Вот увидишь. Ей просто нужно время, — повторила она, словно от этого что-то зависело. Ассистентка потянулась за сумочкой и достала чек, который протянула Лексу.
Лекс взял его, разорвал пополам и отдал обратно. Он не лгал, когда сказал, что не возьмет деньги. Он справится. Раньше справлялся и сейчас справится. А теперь, без Миллеров, строивших козни, будет значительно легче. Нужно благодарить Фейт за то, что она открыла ему глаза на планы этих негодяев. Лекс все еще не мог поверить, что они оказались такими подлыми, расчетливыми и хитрыми лицемерами.
Труди грустно улыбнулась.
— Я знала, что ты так и сделаешь, поэтому отдала другой чек Джорджу. Он обещал сохранить его. — Она огляделась по сторонам. — Это очень красивое место.., но новая крыша не помешает. Я слышала, прошлый год был для вас неудачным.
Спасибо, Лекс. Спасибо за все.
Труди села в машину. Джип тронулся, и через минуту они исчезли из виду.
Все вокруг потемнело для Лекса. Он перестал различать цвета, перестал дышать… В горле стоял комок. Собрав все силы, он приказал себе держаться. Нельзя опускать руки. Он не смеет потерять ее. Это невозможно.
Надо подождать пару дней. Труди так и сказала. А потом он должен стать для Фейт Боннер героем, о котором она мечтает.., или умереть…
— Я хочу вот этого, — сказала Фейт.
Сотрудник собачьего приюта посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Вы уверены? У нас столько симпатичных щенков.
Фейт покачала головой.
— Нет, — улыбнулась она. — Я возьму этого.
«Этот» был самым жалким подобием собаки, когда-либо рождавшимся на земле. Старый, костлявый, облезлый, с порванным ухом. Цвет шерсти определить было невозможно. Хотя больше всего он напоминал старый протершийся ковер.
Но глаза у пса были добрыми и преданными. И ему любовь и забота были нужнее, чем очаровательным щенкам. Щенков заберут, потому что они милые, но этому псу грозит усыпление…
Она решила взять его.
У них столько общего.
Спустя несколько минут Фейт усадила своего нового любимца на переднее сиденье машины и, молясь, чтобы он не испортил обшивку, поехала в один из тех магазинов, куда можно зайти с собакой.
Несколько женщин с маленькими декоративными собачками с жалостью посмотрели на ее собаку, но Фейт проигнорировала их взгляды. У ее пса есть характер и достоинство. Она назовет его Рой. Это простое старомодное имя как нельзя лучше подходит ему. Наполнив тележку собачьей едой, подстилками, игрушками (хотя она сомневалась, что Рой умеет играть, но игрушки у него должны быть), пакетом костей, она подкатила ее к кассе, а потом направилась к машине.
Потрепав Роя по голове, девушка сказала:
— Тебе у меня понравится. — Она даже удивилась тому, как легко ей говорить с ним. — Там тепло и уютно и есть сад, где ты сможешь играть.
Перед глазами вдруг возник дом Лекса, и она невольно подумала, что там Рою было бы еще лучше. Он мог бы лежать на веранде и греться на солнышке. Она разозлилась на себя за такие мысли.
С тех пор как Фейт вернулась домой, она все время сравнивала свой современный коттедж со старым, но таким гостеприимным охотничьим приютом. Она сравнивала свои яркие светлые комнаты, камин, итальянские мраморные полы с по-семейному домашней обстановкой «Дубовой рощи». То, что ей всегда нравилось дома, теперь не казалось таким приятным. Она скучала по охотничьему приюту, скучала по шепоту ветра в деревьях, по пению птиц, по свежему горному воздуху.
Но больше всего она скучала по Лексу.
Всю дорогу до дома Труди пыталась объяснить, что произошло и почему они поступили так, как поступили. Труди рассказала ей все, что узнала от Джорджа о семье Лекса и финансовых затруднениях, которые они испытывали. Неудивительно, что гостиница казалась такой домашней.
Она и была домом для трех поколений Элленбергов. Любовь, жизнь и смерть оставили на ней свой след. Каждое бревно в этом доме дышало историей. Фейт почувствовала это сразу, как только увидела гостиницу.
И Лекс отдал всего себя делу сохранения фамильного дома. Во всем чувствовалось его присутствие. Она, наверно, влюбилась в него еще до того, как увидела.
Забавно, решила Фейт. Все это время она думала, что знает, каким должен быть герой, способный воплотить в жизнь мечты любой женщины. Но это оказалось самообманом. Ничего она не знала. Лекс не говорил на семи языках. Он не умел обращаться со взрывчаткой и понятия не имел о восточных единоборствах. Он не умел управлять самолетом и не умел ничего из того, что умел Нэш Остин — ее герой в течение стольких лет.
Но зато Лекс был хорошим парнем. У него было доброе сердце. Он верный и, немотря на события последней недели, честный. Лекс заботился о своем дяде, о служащих гостиницы, платил им зарплату из собственного кармана. Он делал любую работу, какая понадобится, включая мытье посуды.
Вот кто ее герой, поняла Фейт. Лекс Элленберг оказался ее героем.
Но он любит другую. Он любит Зою Уайлдер.
И разве можно его винить за это? Миллионы читателей влюбились в ее героиню. И Фейт обожала ее. Как может она винить другого за то, что он влюбился в Зою, которой она сама восхищается?
Не может. Что ей тогда остается? Только плакать.
И Фейт плакала. Оплакивала жизнь, которая у нее могла бы быть. Оплакивала те ночи, которые она никогда не проведет рядом с Лексом в охотничьем приюте. Детей, которых у них никогда не будет. Занятия любовью, которых не будет. А когда слез больше не осталось, она пошла в собачий приют и взяла Роя. Он, конечно, не заменит ей Лекса, но зато она больше не будет одна. У нее появится компания, кто-то, о ком надо будет заботиться, помимо ее выдуманных героев.
Скоро надо начинать новую книгу, но обычного радостного предвкушения Фейт не испытывала. У нее просто не было энтузиазма. Она ревновала к Зое, и, хотя у Лекса с Нэшем не было ничего общего, поразительное физическое сходство никуда не делось и все время напоминало ей о том роковом уикенде.
Лекс просил ее запомнить, просил ничего не забывать, И она помнила. Помнила, с какой любовью он на нее смотрел. И каждый раз, когда вспоминала, сердце готово было разорваться от боли.
Она ничего не забыла.
Она помнила, как он любил ее… Нет, не ее.
Зою.
Фейт затормозила перед домом. Дорогу преграждал старый выцветший пикап. Она попыталась объехать машину, но тут заметила, что в салоне кто-то есть. Ей не нужно было вглядываться в лицо, чтобы понять — это Лекс. Волосы приподнялись у нее на затылке. Сердце ушло в пятки.
Что он здесь делает? Откуда узнал, где она живет?
Ее глаза сузились.
Труди.
Увидев Фейт, Лекс вышел из машины. На левой щеке красовалась ссадина, губу пересекала царапина. Два пальца были забинтованы и перетянуты эластичной лентой. Лекс сделал шаг, и лицо его исказилось мукой.
