Кэти Келли - Лучшие подруги
Джо удалось преобразить облик представителя мужской линии семейства Шанахан: он коротко стриг густые темные волосы, носил модные очки в черной оправе и одевался с этаким небрежным шиком. А Майлс никогда не гнался за модой. Он был обычным мужчиной, не слишком энергичным. Женщины же, по словам тех друзей, которые пытались поддерживать Майлса во время развода с Лиззи, не бросались на скучных служащих с тощими бумажниками.
Майлса это вполне устраивало. Он не ожидал какой-то страстной любви, однако, несмотря на это, познакомился с Сабиной, которая явно заинтересовалась им. За последнее время Майлс похудел и здорово загорел, поскольку много времени проводил на пляже. Майлс и сам чувствовал, что его нынешняя спокойная жизнь отразилась на его внешности: он приобрел привлекательность, которой не обладал раньше. И все же его приятно удивил повышенный интерес, проявленный к нему Сабиной. Поначалу Майлс пытался поддерживать с ней дружеские отношения, как с другими женщинами из группы занятий подводным плаванием. В течение четырех выходных десять ныряльщиков выезжали в Донегал, где, остановившись на турбазе, занимались подводным плаванием, веселились и развлекались, а по вечерам посещали паб и пели песни. Майлсу понравилась Сабина, его тронули ее застенчивость и звонкий чистый голос, а также и то, что она все делала с удовольствием. Майлсу нравилась ее светлая кожа с веснушками, казавшаяся почти прозрачной в лучах света, нравилось, как она улыбается ему…
Дверь кафе распахнулась, и в зал стремительно вошла Лиззи, ее щеки раскраснелись от быстрой ходьбы. Лиззи вечно куда-то торопилась. Майлс вспомнил, как Лиззи, будучи еще школьницей, с улыбкой на лице и развевающимися волосами врывалась в класс, сгибаясь под тяжестью неимоверно большой для нее школьной сумки. Теперь она, конечно, гораздо старше, но волосы все те же – вьющиеся, до плеч, да и сумка у нее и сейчас была большая, правда, на этот раз старая кожаная, которую она таскала уже много лет. Эта сумка частенько бывала объектом насмешек со стороны всего семейства.
– Не сумка, а целый кухонный шкаф, – дразнил мать Джо, забирая у нее сумку с притворными стонами оттого, что она слишком тяжелая. – Мам, неудивительно, что у тебя появилась мускулатура.
– Прости, я опоздала, – выпалила Лиззи, подходя к столику. – Не могла найти место для машины.
Теперь, когда Лиззи появилась в кафе, у Майлса почему-то вдруг пропало желание поделиться с ней своими новостями. Он с тревогой почувствовал, как у него заныло в животе.
– Я вижу, ты уже допил кофе, заказать еще? – предложила Лиззи.
Майлс кивнул.
Когда официантка принесла кофе, Майлс принялся нервно мять в руках использованный пакетик из-под сахара.
– Как дела? – поинтересовалась Лиззи, облизывая чайную ложку. – Уверена, ты хочешь поговорить со мной насчет свадьбы. Я вчера разговаривала по телефону с Деброй, мы поспорили по поводу оркестра. Похоже, они собираются пригласить чуть ли не ансамбль «Абба». Господи, они собираются устроить что-то грандиозное!
Лиззи посмотрела на Майлса. Лицо ее все еще сохраняло румянец от быстрой ходьбы, большие светло-карие глаза сверкали, а на верхней губе поблескивала полоска от кофе. Майлсу захотелось вытереть салфеткой эту полоску. Он помнил, какой шок испытала Лиззи и как ей было больно, когда он объявил, что хочет развестись. Он-то считал, что Лиззи тоже хочет этого развода. Стойкая, мужественная Лиззи справилась со своим горем, и вот теперь он намеревался нанести ей очередной удар. Майлс считал своим долгом сообщить Лиззи о Сабине, пока по городу не пошли слухи, что он встречается с этой светловолосой, веснушчатой женщиной.
– Лиззи, у меня появилась женщина, – промолвил Майлс, опустив голову и глядя на скомканный пакетик из-под сахара.
– Появилась женщина, – повторила Лиззи, словно ей показалось, что она неправильно расслышала его слова и он сейчас поправит ее.
– Да. – Майлс набрался смелости и посмотрел на Лиззи. Веселое выражение исчезло с ее лица, как будто она закрыла ставнями свои сияющие глаза. – Мы познакомились в группе любителей подводного плавания. Прости, но я обязан был сказать тебе об этом.
– Тебе не за что извиняться. С чего это вдруг? – вспылила Лиззи, потрясенная этой новостью. – Мы разведены, так что ты мог бы ни о чем не говорить мне.
У Майлса другая женщина? Лиззи была не просто шокирована, она буквально оцепенела. Когда Майлс уходил, он заверял, что новая любовь здесь совершенно ни при чем, и она поверила ему. И вот на тебе. Но она не покажет Майлсу, что сражена этой новостью, – ни в коем случае. Она спрячет свою боль.
– Ведь твоя жизнь теперь уже не мое дело, – резко сказала Лиззи.
– Но я хотел, чтобы ты услышала это от меня, а не от кого-то другого. Ты же знаешь, как слухи распространяются по Данмору, и если бы кто-то увидел меня с Сабиной и сообщил тебе прежде, чем это сделал бы я сам…
– Ну и что? – оборвала Майлса Лиззи, уже не пытаясь скрыть свою боль. – Ты испугался, что я почувствую себя униженной или слишком расстроюсь? Я уже прошла через все это, Майлс. – Голос Лиззи начал дрожать, и Майлс заметил, что посетители кафе с любопытством поглядывают на них. – Я уже была унижена и расстроена, когда ты ушел, но справилась с этим. Вот так. – Она внезапно замолчала, словно из легких вышел весь воздух.
– Лиззи, я знал, что когда-нибудь это случится с одним из нас, – попытался успокоить ее Майлс, забыв о том, что он не собирался снова влюбляться.
Лиззи посмотрела ему прямо в глаза.
– Но со мной-то этого не случилось, – подчеркнутым тоном заявила она. – Как, ты сказал, ее зовут?
Майлс не собирался называть имя своей избранницы, но осознал, что уже невольно сделал это.
– Сабина.
– Экзотическое имя. – Лиззи схватила с соседнего стула свою сумку и поднялась. – Мне пора. Надеюсь, что ты будешь счастлив. – И она торопливо направилась к двери.
Только на улице Лиззи позволила себе замедлить шаг. Она знала, что Майлс не бросится за ней вдогонку. Он ни за кем не побежал бы. Хотя, возможно, побежал бы за своей Сабиной, если бы она вот так резко встала и ушла.
Да, ее имя действительно звучало экзотически. Но имя Лиззи лучше, от него веет надежностью. Лиззи захотелось закричать, даже завопить от несправедливости. Ведь она хороший человек. Даже после ухода Майлса она вела себя безупречно, не давая никаких поводов для слухов. Не вступила в общество бывших жен, которое Клэр Морган прозвала «Ведьмы» и члены которого молились за женщин и призывали чуму и гангрену на своих бывших мужей.
Она продолжала вести себя очень достойно, и что это ей дало? Абсолютно ничего. Майлс завел себе женщину, а у нее по-прежнему никого нет.
