Анна Савански - Английский сад. 4. Кружева
Только когда, хлопнула дверь, он понял, что произошло, и что он натворил. Он унизил ее, вмазал в грязь. Сделал больно, напомнив о прошлом. «Я была девочкой», - сказала она тогда, когда он впервые спас ее от беды. Но совесть мучила его не долго, он набрал номер Беатрис:
- Да, дорогой, - прохрипела она.
- Приходи в мою квартиру, мне очень плохо.
- А как же твоя жена?
- Ее нет, она убежала в Лондон, я поступил с ней очень плохо.
- Я приду, - ответила она.
Она ехала в машине, и тихо плакала. Как с ней мог поступить любимый мужчина? Как вообще такое могло произойти с ними? И что теперь делать? «Больше так не может продолжаться. Сейчас я поеду обратно и все ему скажу, все, что о нем думаю, пусть продолжает эти игры, но только без меня. У меня, черт возьми, еще есть гордость».
- Поедем обратно, - приказала она.
Она тихо поставила чемоданы, тихо поднялась наверх. Фредди не было в своей спальне. В их комнатах была некая особенность: с его спальни можно было видеть все, что происходит в соседней, а с ее спальни нельзя было видеть комнату Фредди. Бетти заглянула, и чуть не упала. Там был он и она, в ее постели. Он обнимал другую, после того, как совершил преступление над ней. Он целовал эту девчонку Беатрис, они в страстном ритме двигались как два противника.
Она не помнила, как вышла из квартиры, как шла до своей. Всю дорогу пред глазами всплывала эта сцена. Беатрис сидит на нем, на ее мужчине. Он принадлежит только ей, а сейчас эта девчонка спит с ним. Внутри нее что-то оборвалось. Бетти шла по ночным улицам, ей опять сделали больно, опять втоптали в грязь, унизили, и растоптали ее сердце. Что теперь делать? Что же? Она прошла в свою квартиру, в свою спальню, устало опускаясь на постель. Ее взгляд упал на прикроватную тумбочку, на ней лежало кольцо Фредди, то самое, что она подарила на его тридцати девятилетие: винтажное с гравировкой на французском языке: «je suis toujours avec toi».[1] Что оно здесь делает? И поэтому он ей врал, что оно осталось в Мюнхене, в его квартире. Бетти легла на кровать, почувствовав какой-то сверток. Она развернула его, там была великолепная комбинация, но не ее размера. Выпала карточка, где не ровным почерком Фредди было написано: «Моей несравненной. Моей Беатрис. Твой Фредди». Значит, они встречались здесь! Значит, он водил свою шлюху сюда! На столе блеснули ножницы, Бетти схватила их, и искромсала этот подарок Фредди.
- Ублюдок, подонок, сволочь, - кричала она, и слезы душили ее вновь. Как она позволила себя обмануть? Как она так позволила с собой так поступить? Как он мог? Как? И зачем ей теперь ее жизнь? Зачем когда он не хочет быть с ней? И разве можно жизнь без него?
Три дня она никуда не выходила. Все эти дни она не подходила к еде, не пила, просто рыдала, просто дышала своим прошлым. Ей никогда прежде не было так больно, как сейчас. Никогда она не испытывала такой жгучей боли, никогда ей до этого дня не хотелось покончить с собой. Раньше чтобы не происходило, она всегда сохраняла надежду. Теперь у нее не было ничего. Все что оставил он ей боль и одиночество. Больше нет ее, есть только ее тень. Он убил в ней все, все прекрасное. Ничего больше нет, нет больше их. Теперь есть она, и есть он. Ее мир рухнул, рухнул как карточный дом в один миг.
Через три дня она все-таки решилась встретиться с Фредди. Приведя себя кое-как в божеский вид, она пошла к Фредди. Бетти пришла пораньше. Для храбрости она налила себе виски. Как она могла так опуститься, когда-то она ненавидела их, и держала у себя дома только ради Грэга, а сейчас бокал виски стал ее главным другом. «Все-таки лучше выпить вина», - подумала она. Бетти села у дивана с бокалом вина в ожидание Фредди. Когда он пришел, то уже стемнело на улице. Фредди не ожидал, что она вернется, что после того дня, она вообще придет сюда. Он увидел ее у дивана, голова лежала на нем, она казалась такой отчужденной, отрешенной от всего.
- Бетти, - позвал он, она повернула голову. Он ожидал брани, суровых слов от нее, но она просто молча, смотрела на него. Он сел рядом с ней, - я…
- Ничего не говори, - она прижала палец к его губам. Он коснулся пальцами изгибов ее щеки, приникая к ее губам. Он чувствовал, как она пытается преодолеть в себе испуг и страх. Его губы призывали раскрыться для этого глубокого поцелуя. Его пальцы потянулись к ее платью, стягивая его через голову. Что-то перевернулось внутри него. Вот же она женщина, ради которой он хотел дышать, и сейчас переполненный нежностью к ней, минутной слабостью к ее чарам, он хочет стереть из ее памяти то, что он натворил. Ее веки подрагивали от его прикосновений. Он вновь ощутил ее обнаженную гладкую прохладную кожу на своей. Ее нежные руки цеплялись за него. Фредди жадно целовал, доказывая ей, что она принадлежит только ему. Никто больше не может прикасаться к ней, наслаждаться этими прелестями, овладевать этим телом. Она его перед лицом Бога и закона, и будет только его. До рассвета она принадлежала ему, он уснул с этой мыслью. Бетти не спала, теперь она знала, что ей нужно делать. Она скинула с себя руку Фредди, тихо оделась. Он проснулся, когда почувствовал, что ее рядом нет. Он прошелся по всей квартире, но ее нигде не было. На стеклянном столике лежала записка.
Между нами все кончено. Это было наше прощание. Я ухожу от тебя.
Бетти.
Она сделал все, чтобы он почувствовал себя еще большим виноватым пред ней. Бетти сделала так, что она бросила первой его. Теперь он свободен, во всех смыслах этого слова. Черт возьми, она сама его освободила, сама дала ему возможность делать, то, что он хочет. Так он стал жить с Беатрис. Так Бетти осталась одна в Лондоне.
₪
Лондон не помог ей, она так надеялась на то, что в родном городе, она сможет вырвать его из порочного круга. Все праздники она старалась привлечь его внимание дорогими роскошными платьями, какие любила носить Ребекка. Вечерами она ходила по их квартире в кружевном белье, надеясь, что Антонио заметит ее, прижмет к своей груди, и будет всю ночь любить ее. Но это не происходило. Она ходила грустная, готовая в любое время сорваться и устроить ему скандал, но каждый раз, как он ей улыбался, она испытывала нежность, и гнев проходил. Мери-Джейн сердцем чувствовала, в своем одиночестве она не одна. Она, как и Бетти, похудела, ее некогда нежное личико нуждалось в хорошем макияже, у нее пропал аппетит, на всех вечеринках она просто заставляла себя есть, чтобы не обидеть гостей. Почему никто не замечал, как ей было плохо? Как она умирала каждый вечер, когда захлопывалась дверь их квартиры, и она оставалась с Антонио, который больше не хотел ее. Перед гостями он стремился показать их благополучие, любовь, но как только праздник кончался, она была ему больше не нужна. В машине он всегда молчал, когда-то он шептал, как мечтает скинуть с нее платье, и заняться любовью. Мыслями он находился не с ней.
