Кара Колтер - Звездный час любви
– Вы меня слушаете?
– Нет. Я размышляю о том, чтобы выпрыгнуть из катера. К несчастью, если это платье намокнет, оно станет очень тяжелым и, скорее всего, утопит меня.
– Можно подумать, я дал бы вам утонуть, – раздраженно возразил он.
Эти слова заставили Энжи посмотреть на него. В голосе Джефферсона слышалась злость, а в глазах, смотревших на нее, застыло страдальческое выражение.
– Ладно. Я слушаю.
– Все эти люди, которые, как вы справедливо заметили, меня любят, пытаются мне помочь. Они так настаивали, чтобы я приехал сегодня вечером, потому что хотят вернуть меня в свой мир. Но я чувствую, что их любовь держится на иллюзии, потому что они понятия не имеют, кто я на самом деле.
Энжи уставилась на него. Джефферсон стоял на корме и слегка покачивался с ноги на ногу в такт движениям катера. Как он мог считать, что люди его не знают, когда уже один его вид говорил об этом? Он само спокойствие, уверенность и сила.
– Все пытаются помочь мне пережить то, что случилось с Хейли, сделать так, чтобы мне стало лучше и я начал новую жизнь. Но для этого я должен оправдать себя, а я не могу.
– Оправдать себя?
– Хотите правду? Ее никто не знает. Вы должны узнать ее, прежде чем станете утверждать, что любите меня. В тот вечер мы поругались. Именно поэтому она села в машину и помчалась по той опасной дороге. Мы поругались страшно. Я так взбесился, что не остановил ее, хотя прекрасно понимал: она не знает здешних дорог. Это я во всем виноват. Я не смог ее защитить. Но разве не это я обещал, когда давал свадебную клятву?
– Джефферсон, что произошло?
Он в раздумье посмотрел на озеро, а когда снова заговорил, его голос стал совсем тихим. Энжи пришлось напрячься, чтобы расслышать слова.
– Я не мог поверить своим ушам, когда Хейли сказала, что хочет построить дом на земле, которую я унаследовал от бабушки с дедушкой. К тому времени, когда мы познакомились, их дом уже сгорел, поэтому наши поездки сюда были не слишком удачными. Один раз мы решили заночевать в палатке. Это было ужасно. Дважды мы останавливались в отеле в Энслоу, но он не удовлетворял ее требованиям.
Ее нельзя в этом винить. Хейли была девушкой из большого города, сделавшей блестящую карьеру, которая только приближалась к своей вершине. Я все это знал, когда женился на ней.
Мне нравилось, как мы жили. Я любил жену. У нас была роскошная квартира в центре Ванкувера. По роду занятий нам обоим приходилось много ездить. А когда мы, наконец, оказывались вместе, наступало время обедов в ресторанах, театров и вечеринок с друзьями. Меня все это устраивало. Пока она не сказала, что хочет построить дом здесь, на озере Кутеней. И тогда я вдруг понял, как сильно скучал по этим местам и как мне хотелось вернуться домой. Несмотря на наши успехи, которыми я наслаждался, было кое-что еще, о чем тогда мечтал. О детях, о долгих прогулках по озеру, о кострах на берегу темными летними ночами.
Весной мы начали строительство. Работа предстояла огромная, и самым лучшим временем стало лето. Мы жили в трейлере для летних отпусков, но нам все нравилось. На наших глазах дом обретал форму. Весь день мы работали, потом купались и, сидя у маленького костра, жарили на огне хот-доги. Тем не менее с самого начала у нас появились разногласия. Хейли выбрала для дома непрактичное место, потому что видела в этом возможность продемонстрировать свое профессиональное мастерство. Да и весь проект вскоре превратился в демонстрацию ее профессионализма. Бюджет трещал по швам из-за строительства подъездной дороги и всего прочего в том же духе. Кухня с двумя духовыми шкафами? Хейли никогда не готовила. Комната для рукоделия? Во всем свете вы не нашли бы женщины, которая интересовалась рукоделием меньше, чем она. Потом наступила осень. Погода стояла сырая и хмурая. К тому времени мы закончили основное строительство и переехали сюда. Хейли возненавидела это место. Неудачный выбор места для дома. От близкого соседства с водой здесь холодно, часто бывают туманы, сюда очень трудно добраться и выбраться отсюда тоже. Однако, так или иначе, мы почти все закончили, и она начала выбирать мебель. Казалось, каждая вещь покупалась исходя не из удобства, а из того, как она смотрится.
В тот вечер, когда мы поругались, она как раз расставляла мебель, и у нее вырвалось слово «декорировать». Декорировать. Значит, хотят сформировать у людей определенное впечатление о пространстве, создать декорации, которые могли бы им понравиться. Но совсем не то, что делают, когда собираются жить в доме. В общем, я надавил на нее, желая понять, что она имеет в виду под «декорированием». Хейли призналась, что в действительности готовит дом к будущей продаже. Сама земля здесь наверняка стоит миллионы. А вместе с домом… Она прикинула, что на вырученные от продажи деньги мы сможем купить участок земли в любом крупном городе мира, и там она построит для нас настоящий дом. Настоящий дом для четы занятых работой профессионалов без детей. Когда я спросил ее, где на этой картине место для наших будущих детей, Хейли просто рассмеялась. Мне стыдно за то, что произошло потом. Я просто взбесился. Начал швырять об пол все безделушки, которые она купила для декорирования, все эти дорогие вазы и картины, которые ни для кого ничего не значили. Думаю, я никогда в жизни не испытывал такой ярости, как тогда. И она уехала. Села в машину в самый разгар снежной бури и уехала. И я не поехал за ней. Нет, я сидел и думал, какую ошибку совершил. Почему раньше не видел, к чему все идет. Не вспомнил – ни разу не вспомнил – о том, за что любил ее. Не вспомнил, какая она веселая, умная, как умеет подшутить надо мной. Не вспомнил о тех прекрасных годах, которые мы прожили вместе, пока не начали строить этот дом, о том, как много у нас общего. Вместо этого я смертельно напился и улегся спать на диван. Меня разбудил стук в дверь. Это была полиция. Хейли поехала по дороге, которую мы построили в горах. Было скользко. Она попыталась пройти поворот, недостаточно снизив скорость. Она умерла мгновенно, когда машина упала в воду.
Энжи чувствовала, как по щекам текут слезы. Встав со своего места, подошла к Джефферсону и остановилась позади него. Обхватила за плечи и прислонилась головой к его спине.
Он резко отодвинулся в сторону и, повернувшись кругом, взглянул на нее. Его глаза потемнели от ярости, и она невольно сделала шаг назад, хотя понимала, что эта ярость направлена на него самого.
– Вот чего никто обо мне не знает, – мрачно заключил Джефферсон. – Это я убил ее. Когда впал в бешенство, ей просто некуда было деваться. С таким же успехом я мог приставить пистолет к ее виску и нажать на спуск.
Энжи охнула, но, оказывается, он еще не закончил.
