Даниэла Стил - Вторая попытка
— А как миссис Вестерман? — спросила Фиона.
Джон посмотрел на нее очень внимательно и сухо ответил, что все в порядке. После чего поспешил перевести разговор на другую тему.
Когда Эдриен зашел к ней после ленча, Фиона выглядела расстроенной.
— Может быть, проблема с дочерьми, — попытался успокоить ее Эдриен. — Дай Джону время, Фиона. Не торопись с выводами. Он сам расскажет тебе обо всем, когда дела наладятся. Он переедет к тебе после того, как проводит дочек?
— Джон ничего не сказал об этом.
Фиона была почти в панике, но старалась изо всех сил казаться спокойной.
— На всякий случай все же освободи шкафы.
Ты ведь не хочешь, чтобы он вернулся к себе? Или хочешь? — прямо спросил Эдриен.
Фиона покачала головой. На нее жалко было смотреть — такое несчастное выражение застыло на лице этой сильной женщины. Эдриен понял, что Фиона боится потерять Джона.
— Нет, — честно ответила Фиона на вопрос Эдриена. — Я хочу, чтобы он вернулся. Хочу больше всего на свете.
— Тогда возьми себя в руки и не паникуй, все устроится — дай только время. Он любит тебя, Фиона. И это невозможно изменить никаким обстоятельствам. За несколько дней его любовь не исчезла.
— Он влюбился в меня за один вечер, так кто сказал, что он не может так же быстро меня разлюбить?
— Что поделаешь, в жизни всегда приходится идти на компромиссы. Согласись, все лето вы жили в волшебной стране. А теперь приходится возвращаться к реальности. А в ней существуют и другие люди, и другие обстоятельства. Не жди, что все кругом будут желать вам счастья. По крайней мере дождись, пока его дочери уедут. Тогда все и определится. Вот увидишь, все будет хорошо. Никуда твой Джон не денется!
— Я обедаю с ними сегодня, — в голосе Фионы звучал неподдельный ужас. За все годы, проведенные вместе, Эдриен ни разу не видел ее в таком смятении. Фиона никогда ничего не боялась. Тем более каких-то девчонок. Она не боялась мужчин. Но так происходило отчасти потому, что ей не было страшно потерять кого-то из них. Она никогда не боялась одиночества. Пока не встретила Джона Андерсона. И теперь ей было что терять.
— Когда вы встречаетесь? — поинтересовался Эдриен.
— В семь тридцать у Джона. Его экономка готовит обед. Знаешь, я ведь еще ни разу не была у него дома. Он и сам не был там все лето — только заезжал забрать что-нибудь из одежды. А я ни разу не поехала с ним. Да он и не приглашал… Теперь я жалею об этом. Окажусь сегодня вечером в совершенно незнакомом месте, среди незнакомых людей. И буду играть в чужие игры. Мне страшно, Эдриен.
— Успокойся! Все будет хорошо. — Эдриен не верил своим ушам. Женщина, державшая в страхе половину представителей печатной индустрии Нью-Йорка, боится до смерти какой-то экономки и двух молоденьких девчонок!
— И я никогда не видела его собаку…
— Ради бога, Фиона…. Ведь подружился же Джон с сэром Уинстоном. И ты наверняка подружишься с его питбулем. Не торопи события. Прими на всякий случай валиум, будь естественной. Ты же можешь очаровать любого, если захочешь. Вот увидишь — все будет отлично.
В тот день у них больше не было возможности для разговоров. В журнале творилось какое-то безумие, одно за другим шли бесконечные совещания, все время возникали вопросы, требующие немедленного разрешения. В перерывах между совещаниями Фионе удалось пару раз поговорить с Джоном по телефону. Сегодня он говорил уже спокойно. Фиона призналась, что нервничает из-за предстоящего обеда, Джон успокаивал ее, сказал, что любит и что все непременно будет хорошо. После разговора Фионе удалось справиться с волнением. Она твердила себе, что ничего страшного не происходит, просто все происходящее для нее в новинку, ведь у нее до сих пор не было подобного опыта. Никто из ее приятелей не собирался знакомить ее со своими детьми, а главное, никто из них не значил для нее так много, как Джон. Она не переживет, если потеряет его!
Сидя в конце дня на очередном совещании, она вдруг поймала на себе тревожный взгляд Эдриена.
— Когда тебе надо быть у Джона? — вдруг спросил он, глядя на часы.
Фиона в этот момент записывала что-то в свой ежедневник и ответила ему машинально:
— В семь тридцать.
— Вообще-то сейчас уже восемь десять! Немедленно вставай и отправляйся туда!
— О боже! — Остальные участники совещания недоуменно переводили взгляд с Фионы на Эдриена. — Я ведь хотела заехать домой переодеться!
— Забудь об этом! В машине подкрасишься немного. Ты выглядишь замечательно! Быстро! Главное, быстро!
Он буквально выставил из кабинета пытающуюся извиниться перед коллегами Фиону. Забежав к себе в кабинет, она позвонила Джону и извинилась, объяснив, что потеряла счет времени из-за неожиданно возникшей проблемы с декабрьским номером. Джон сказал, что не стоит волноваться по этому поводу, но голос его показался Фионе раздраженным. Только в доме Джона Фиона поняла почему.
Квартира была большая и отлично отделанная, но все здесь было каким-то чересчур стерильным и холодным. И буквально везде — на стенах, на комодах, на тумбочках — были фотографии покойной жены Джона. Гостиная напоминала святилище, здесь висел на стене огромный портрет Энн Андерсон, а по обе стороны от него — портреты обеих дочерей. Фиона отметила, что жена Джона была хорошенькой, но даже по фотографиям было видно, что эта женщина никогда не задумывалась о собственном стиле. В сравнении с ней Фиона несомненно выигрывала и в красоте, и в неповторимом шарме. Зато Энн казалась настоящим воплощением идеальной жены. Энн, похоже, была из тех женщин, с которыми Фионе всегда становилось чудовищно скучно, но сейчас она изо всех сил старалась прогнать от себя подобные мысли. Она бросилась к Джону, сбивчиво объясняя ему что-то про совещание, и, чуть не плача, принялась извиняться за опоздание. Джон нежно обнял ее и поцеловал в щеку.
— Все в порядке, — сказал он. — Я все понимаю. Просто… девочки расстроены… Нет-нет, дело не в тебе, а в их матери…
Фиона непонимающе посмотрела на Джона, стараясь сообразить, что он имеет в виду. Почему его дочери расстроены из-за своей матери? Ведь ее нет в живых уже два года. Или воспоминания нахлынули на них с новой силой, когда они попали в эту квартиру — с фотографий и с портрета на них снова смотрела их мать…
— Они считают, что моя любовь к тебе — предательство по отношению к Энн, — шепотом объяснил Джон, провожая Фиону в гостиную. — Считают, что я не любил ее, раз теперь хочу жить с другой женщиной.
— Но ведь она умерла два года назад, — непослушными губами выговорила Фиона.
— Понимаешь, наверное, им нужно время, чтобы привыкнуть к нашим с тобой отношениям…
