Джоанна Лэнгтон - Шелковые сети
— Я как-то не подумала о твоей матери… Наверное, потому что никогда не видела ее. Во всяком случае, не помню, чтобы мы встречались. — Мари покраснела, смущенная тем, что поспешила с обвинениями, не учтя того обстоятельства, что все, кто был причастен к этой истории, в той или иной степени пострадали. Тем не менее это соображение не умалило поселившуюся в ее душе горечь и обиду на всех Макгвайров.
— Моя мать уехала в Эдинбург и больше не появлялась в Касл-роке. Если бы не Полли, мой отец продал бы поместье. В конечном счете истинной жертвой всех этих передряг стала твоя сестра. Или, вернее, наша. — Энди вздохнул. — Мой отец всегда знал, что Полли его дочь, но не был уверен, что об этом известно Жану. Поэтому у него не было иного выхода, кроме как держать по отношению к девочке дистанцию.
— Думаю, да, — вынужденно согласилась Мари.
— Зато сейчас, когда правда вышла наружу, мой отец очень хочет поближе познакомиться с Полли. Однако той требуется время, чтобы привыкнуть к новой ситуации.
Сам того не подозревая, Энди потряс Мари этим сообщением. До сих пор той как-то не приходило в голову, что Джеффри захочет сблизиться с внебрачной дочерью. Странно, но эта очевидная мысль почему-то не посетила ее. А ведь здесь кроется еще одна причина, по которой Энди стремится жениться на Мари. Если это не произойдет, Джеффри вряд ли сможет в ближайшем будущем рассчитывать на благосклонность Полли. Огорошенная новым угнетающим соображением, Мари, однако, не стала развивать эту тему вслух. Слишком унизительно!
Ее прелестное лицо побледнело, выражение голубых глаз окрасилось мукой, и она хрипло произнесла:
— Ты узнал всю правду тем вечером, когда я приехала к тебе в Касл-рок, но мне ничего не сказал!
— Я не мог этого сделать, так как думал, что Жану ничего не известно. Ведь получалось, что он долгие годы растил дочь другого человека… Однако позже, когда я привез Полли из полицейского участка и она наконец удалилась в свою комнату, Жан тоже кое-что сообщил мне. Он давно собирался посвятить Полли в эту историю, но его сдерживало нежелание причинять тебе боль. Ведь ты не знала, что у твоей матери был любовный роман на стороне!
— Все равно ты обязан был мне рассказать, — упрямо заметила Мари.
— Да пойми же, это был не мой секрет! Честно говоря, мне не верилось, что Жан когда-либо решится выложить правду Полли, поэтому я считал себя не вправе вмешиваться. Но Жан рассудил так, что если я в курсе всего, то и Полли имеет право на полную информацию.
— Но я-то все равно оказалась вытесненной за рамки происходящего, причем главным образом собственной семьей!
— Ну, знаешь ли, это не те новости, которые можно сообщить по телефону.
— Зато их можно придержать, а тем временем использовать Полли с открытым против нее уголовным делом, чтобы заставить меня стать твоей любовницей! — вспылила Мари.
На это обвинение Энди ответил молчанием.
— Заранее зная, что не будешь судиться со своей сестрой, ты все-таки затащил меня в постель! — Голос Мари зазвенел на высокой ноте. — Как может человек столь низко пасть?
— Может, если только желает женщину так страстно, как я желал тебя, — мрачно произнес Энди. — Поверь, дорогая, я далек от мысли гордиться этим поступком. Но как бы то ни было, ты наказала меня своим бегством…
— Ты и без того бы меня бросил!
— Ошибаешься.
— Зачем ты лжешь? Думаешь, моя беременность обязывает тебя говорить неправду?
— Нет… — покачал головой Энди. — Но она запрещает мне вступать с тобой в схватку. Это может повредить ребенку.
Его замечание выбило почву из-под ног Мари. И все же гнев ее был так велик, что от него кружилась голова.
— Только не впутывай сюда моего ребенка!
— Он и мой тоже.
Мари скрипнула зубами в бессильной ярости.
— На Мальорке ты подло использовал меня! Тут уж Энди не выдержал. Его карие глаза сверкнули негодованием.
— Только не говори, что не хотела меня, дорогая!
— Ах вот какое оправдание ты себе придумал! — Мари проигнорировала его предупреждающий тон.
— Напротив, это ты в нем нуждалась.
— Я? Интересно, почему же? — Атмосфера в гостиной накалилась до предела. Мари чувствовала себя так, будто в ней началась термоядерная реакция.
Энди придвинулся ближе, сильный, властный, уверенный в себе.
— Я позволил тебе быть независимой, дал ощущение правоты. Пока ты могла упрекать меня в том, что я насильственно вовлек тебя в наш договор, тебе можно было не чувствовать себя виноватой. Потому что на самом деле ты хотела стать моей любовницей!
Мари залилась краской стыда. На это замечание трудно было что-либо возразить. Злая и сконфуженная, она попыталась проскользнуть мимо перегородившего дорогу Энди, но тот схватил ее, прижал к себе и со всем жаром страсти накрыл ее рот своими губами. И как уже не раз бывало, Мари мгновенно захлестнула волна ответной чувственности.
— Не делай этого, дорогая. — Энди оторвался от губ Мари, чтобы взглянуть ей в глаза. — Не своди меня с ума и не заставляй говорить веши, способные причинить тебе боль!
Залитая сиянием медово-карих глаз, остро ощущая силу его желания, Мари застыла как заколдованная. Энди будто нажал на некую невидимую волшебную кнопку в ее душе, после чего весь гнев улетучился. Она затрепетала, незаметно для себя самой прижимаясь к нему еще плотнее и ощущая крепость его мышц, а также твердость иного рода, интимную и многообещающую. Не прошло и минуты, как Мари окончательно сдалась, уступив ощущению того, как приятно наливается ее грудь и как увлажняется жаркий участок между бедер.
— Энди… — прошептала она в отчаянии, словно призывая его на помощь в борьбе с ее собственной чувственностью.
Но тот лишь обжег Мари взглядом, молча подхватил на руки и понес из гостиной.
Нет! — вертелось в этот миг в ее голове. Ты не должна этого делать!
И все же Мари проигнорировала мольбы внутреннего голоса. Прижав лицо к сильному плечу, она с наслаждением вдохнула знакомый аромат, и каждая клеточка ее тела завибрировала, пробужденная к жизни чувственным импульсом.
Энди уложил Мари на кровать в незнакомой комнате и стянул с ее ног туфли. Затем быстро сбросил с себя пиджак.
Она села, щеки ее пылали.
— Ведь мы ссорились…
— Забудь об этом, дорогая, — хрипловато произнес он.
Ее руки дрожали, поэтому она обхватила ими подтянутые к подбородку колени, одновременно ища в себе силы уйти из этой постели, что диктовали ей остатки здравого смысла. Однако защита не срабатывала. Рассказ отца пробил в ней зияющую брешь. Секрет заключался в простой истине: Жюстина любила Джеффри Макгвайра, а ее дочь прикипела сердцем к его сыну.
