Джессика Соренсен - Совпадение Келли и Кайдена
Я слушаю, как сердце спокойно бьется в моей груди, спрашивая себя, почему оно не реагирует. Оно никогда не реагирует. Может, оно мертво. Может, я мертв.
Затем, словно из ниоткуда, за спиной отца появляется девушка. Она миниатюрная и выглядит напуганной до ужаса, как должен выглядеть я. Девушка что-то говорит ему, когда он ее замечает. Я думаю, она вот-вот убежит. Но она остается со мной, пока отец не уходит.
Я сижу на земле, сбитый с толку, не находя слов, потому что такого просто не может быть. Люди всегда проходят мимо, делают вид, что ничего не происходит, верят невнятным объяснениям.
Ее зовут Келли, я знаю ее, мы из одной школы. Она стоит надо мной, смотрит полными ужаса глазами.
— Ты как?
Впервые кто-то задает мне подобный вопрос, и я в замешательстве.
— Я в порядке, — отвечаю резче, чем планировал.
Келли разворачивается, намереваясь уйти, но я не хочу, чтобы она уходила. Хочу, чтобы она вернулась, чтобы объяснила, почему так поступила. Я спрашиваю ее, и она пытается ответить, но в этом нет никакого смысла.
В итоге я оставляю любые попытки понять, и прошу ее принести аптечку и лед. Я захожу в гостевой домик, снимаю футболку, пытаюсь смыть кровь с лица, но все равно выгляжу хреново. Он ударил меня по лицу, такое случается редко, только когда он всерьез выходит из себя.
Когда Келли возвращается, она нервничает. Мы едва обмениваемся парой слов, но мне приходится попросить ее помочь открыть аптечку, потому что моя рука не слушается.
— Тебе и впрямь нужно наложить швы, — говорит она. — Или у тебя будет шрам.
Я стараюсь не засмеяться. Швы не помогут. Они соединяют кожу, порезы, лечат раны снаружи. А я разбит изнутри.
— Я могу вынести шрамы, особенно те, что снаружи.
— Я думаю, что нужно попросить твою маму отвезти тебя к врачу, а после ты смог бы рассказать ей о случившемся, — продолжает Келли, отказываясь сдаться.
Я начинаю разматывать бинт, но используя только одну руку, роняю его, словно идиот.
— Этого не случится, даже если бы я рассказал – это не имело бы значения. Абсолютно никакого.
Она поднимает бинт, и я жду, что Келли вручит мне его обратно, только она сама начинает его разматывать, после чего накладывает бинт на рану, рассматривая мои шрамы, замечая каждый, понимая, какие ужасы за ними скрыты. Что–то в ее взгляде кажется мне знакомым, словно она таит что-то внутри себя. Интересно, я выгляжу так же?
Мое сердце начинает оглушительно биться в груди впервые на моей памяти за долгое время. Поначалу это едва заметно, но чем дольше ее пальцы находятся над моей кожей, тем громче оно стучит, до тех пор, пока не оглушает меня полностью. Я пытаюсь побороть панику. Что за чертовщина творится с моим сердцем?
Келли отступает назад, склонив голову, будто пытается спрятаться. Я едва могу разглядеть ее лицо своим отекшим глазом, но мне хочется увидеть ее лицо. Я практически решаюсь протянуть руку, дотронуться до нее, но она уходит, дважды удостоверившись, что со мной все в порядке. Пытаюсь притвориться, что меня это не заботит, только мое сердце продолжает колотиться еще громче, и громче, и громче.
— Спасибо, — начинаю говорить ей. За все, за то, что не дала ему избить меня, за то, что заступилась.
— За что?
Но я не могу этого произнести. Потому что до сих пор не уверен, благодарен ли.
— За то, что принесла аптечку и лед.
— Всегда пожалуйста.
После чего она выходит за дверь, и проклятая тишина возвращается вновь.
***
Всю следующую неделю мне придется ходить с забинтованной рукой, и тренер уже промыл мне мозг по этому поводу, потому что повязка отрицательно влияет на мою игру. Все идет не так гладко, как я планировал. Мне казалось, теперь, наконец-то вырвавшись из дома, я смогу побороть тьму, завладевшей мной, но я ошибся.
Прошло больше недели с того дня, когда Келли написала те красивые слова на скале. Они значат для меня больше, чем она, возможно, способна понять. Или она действительно понимает, и именно поэтому мне нужно было отстраниться на время. Я не могу иметь дело с эмоциями такого рода.
Ближе к выходным, настроение у меня вообще ни к черту, и мое тело за это расплачивается. Я лежу в своей кровати, готовясь отправиться на пару, когда Дейзи присылает мне довольно туманное сообщение.
Дейзи: Эй, я думаю, мы должны встречаться с другими людьми.
Я: Чего? Ты пьяна, что ли?
Дейзи: Нет. Я абсолютно трезва. Мне просто дико скучно и надоело постоянно быть одной. Мне этого мало.
Я: Я не могу предложить тебе большего, пока я в колледже.
Дейзи: Тогда ты, похоже, любишь меня не так сильно, как я думала.
Я: Чего ты от меня хочешь? Чтобы я бросил учебу?
Дейзи: Я не знаю, чего хочу, но точно не этого.
В то же самое время мне приходит другое сообщение, и я переключаюсь на него.
Люк: Мне только что написал Ди Мэн, ему кажется, что Дейзи изменила тебе с Ленни.
Я: Черт, ты серьезно? Ленни?
Люк: Ага, он сказал, это случилось на сборище, которое устроил Гэрри в честь нового учебного года, или как там он называет эту хрень.
Я: Эта вечеринка была до того, как она приехала меня навестить.
Люк: Да… Знаю. Мне жаль, приятель.
Я: Ага. Пока.
Я отключаю телефон, не намереваясь больше писать Дейзи. На самом деле меня это не расстроило, хотя должно было. По идее я должен быть взбешен, но чувствую только пустоту.
На занятии по ораторскому искусству я слушаю девушку, которая выступает с докладом по правам женщин. Время от времени делаю заметки, но в основном смотрю в окно. Разглядываю футбольный поле, желая оказаться сейчас на тренировке, чтобы дать выход скопившейся энергии.
Вдруг я вижу Келли, пересекающую лужайку, с сумкой через плечо. Ее волосы распущены, она говорит по телефону, торопливо шагая, явно куда-то спеша. На ней черные штаны для занятий йогой и толстовка. Она идет к парковке, что-то выкрикивая в сторону Люка, появившегося на тротуаре, и направляющегося к ней. Он хромает, озираясь по сторонам, словно его застали на месте преступления.
Они встречаются под огромным дубом, около которого листья собраны горой. Келли говорит что-то, потом отдает Люку свой телефон. Она убирает непослушные пряди со своего лица, пока Люк возится в ее телефоне. Келли смеется, когда он ей отвечает. Наблюдая за происходящим, мне остается только озадаченно почесывать затылок.
Когда Люк возвращает телефон, они машут друг другу на прощание и расходятся в разные стороны. Келли скрывается за рядами машин на парковке, а Люк хромает обратно к задворкам колледжа. Он ни разу не упомянул, что общается с ней. Почему он с ней общается? Какого черта меня вообще это волнует?
