Джуд Деверо - Талисман любви
— То, что мы делаем, никуда не годится. Вы ведь понимаете, о чем я?
— Что именно вас не устраивает? — спросил Колин, закусывая сандвичем.
— Отсутствие системы. Нужно было разложить все эти документы в хронологическом порядке.
— Я думал, вы хотели… Как вы это назвали? Изучить семейное предание. — Он улыбнулся. — Или, возможно, вы хотите найти камень, чтобы загадать желание.
Джемма обвела рукой вокруг себя.
— Вот мое самое заветное желание. Здесь есть все, о чем я только могла мечтать.
— Не лукавьте. Ни за что не поверю, что вы мечтаете о том, чтобы до конца дней жить в гостевом доме у чужих людей и разбирать завалы из старых бумаг.
Джемма сделала большой глоток чаю.
Колин ждал ответной реплики, но Джемма молчала.
— Не томите, расскажите мне о ваших планах на жизнь.
— Может, стоит начать с вас?
— Моя жизнь вся у вас на виду, — сказал Колин. — Так что вы собираетесь делать, после того как закончите свою диссертацию?
— Получить работу, конечно.
— Где?
— Я не стану привередничать. Поеду туда, где меня возьмут.
Когда Колин нахмурился, она уже знала почему. Она намеренно оставила его вопрос без ответа.
— Ладно. Я хочу всего того, чего хочет каждая женщина. Дом, семью, хорошую работу. Спасать мир. Кстати, а какое ваше самое заветное желание? Вы Фразьер, так что камень, если его не продали с аукциона и нам удастся его отыскать, может его осуществить.
Колин упорно отводил глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом.
— У меня есть все, что я хочу. Я вполне доволен жизнью.
Джемма вспомнила о том, что говорила Джин насчет Фразьеров и их скрытности, и у нее возникло отчетливое ощущение, что Колин уходит от темы. Но он имел на это право, верно ведь? Она для него чужой человек, и потому он не обязан перед ней выворачивать душу. Когда Джемма встала, бок заболел, и она поморщилась.
— С вами все в порядке?
— Да, но мне надо лечь спать пораньше. — Вчера после ужина они еще поработали вместе около двух часов. Колин позвонил женщине по имени Джоселин, жене знаменитого писателя, и она прислала по электронной почте письмо, приложив к нему файлы со своими генеалогическими изысканиями. Через тридцать минут Джемма и Колин уже рассматривали семейные древа тех, кого он назвал «семью родоначальниками Эдилина».
Джемма попросила его рассказать, как был основан город.
— Никто не знает, как это было на самом деле, — сказал Колин, — но во всех версиях фигурирует красавица по имени Эдилин и повозка, набитая золотом. Она была из рода Мактернов или Харкортов, точно неизвестно. Относительно прочих известно еще меньше.
— Вы думаете, город был основан Эдилин и ее друзьями? Они все вместе приехали из Шотландии?
— Мы почти на сто процентов уверены в том, что Фразьеры родом из Шотландии, как Макдауэллы и Мактерны.
Джемма взглянула на список имен.
— Как насчет Олдриджей и Конноров? И Уэлшей? Где они все встретились и почему решили поселиться тут?
— Никто не знает точно.
— Я думаю, что настоящий вопрос: почему они все остались здесь? — задумчиво протянула Джемма.
Чем вам не угодил мой родной город? Вы раните мои чувства.
— Я совсем не это хотела сказать. Просто нами, американцами, время от времени овладевает охота к перемене мест. Трудно найти в Америке город, который в основном населяли бы потомки первопоселенцев, прибывших сюда почти три века назад. А что касается вашего родного города, то мне здесь скорее нравится, чем нет.
— Вы мало что в нем видели, — веско заметил Колин.
— Значит, у меня все впереди. Скорей бы уже этот пикник с барбекю.
— Барбекю? — переспросил Колин. — Ах да: ваше свидание с Тристаном. Должен вас предупредить, что…
— Что все женщины в него влюблены? Нелл мне уже сообщила. — Если она надеялась на проявление ревности со стороны Колина, то ее ждало разочарование.
Утро они провели в гараже. Колин снимал ящики с полок, а Джемма изучала содержимое каждого из них. Если в ящике она не находила ничего, кроме домашней бухгалтерии, Колин относил его к машине и грузил в кузов. Когда кузов заполнялся, Колин отвозил ящики на дальний склад, потом возвращался, и так несколько раз.
Все это время Колин тщательно следил, чтобы Джемма не поднимала ничего тяжелее стопки писем.
В полдень они решили сделать перерыв, чтобы поесть.
Сейчас Джемма смотрела на него сверху вниз, потому что она стояла, а он сидел на полу.
— Вам незачем весь день возиться со мной. Думаю, что вашим родным хотелось бы, чтобы вы и для них выкроили время.
— Вообще-то я здесь не только по своей инициативе. Мама велела мне за вами присмотреть и помочь чем смогу. Я думаю, она тревожится из-за вашей травмы.
— Как мило с ее стороны. — Джемма взяла тарелку из его рук и понесла ее на кухню вместе со своей. Поместив их в посудомоечную машину, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. В ней боролись два существа: одно мечтало о том, чтобы Колин поскорее ушел и оставил ее одну, но другое, чей голос был куда сильнее, не желало, чтобы он вообще отсюда уходил. Весь прошлый вечер и все сегодняшнее утро они очень плодотворно обменивались идеями.
В основном, конечно, говорила она, а он слушал. Разбирая коробки, сундуки и мешки, проводя первую черновую сортировку, они говорили о диссертации Джеммы. Он хотел знать, что ее интересует. Какая историческая эпоха вызывала наибольший интерес? Какие именно исторические загадки мечтает она разгадать? Мечтает ли найти что-то такое, что перевернуло бы современные представления о том или ином историческом событии?
— Вы знаете, не правда ли, что первое правило касательно диссертаций гласит, что никто, кроме вашего научного руководителя, не станет ее читать?
— Если вам удастся раскопать что-то действительно интересное, относящееся к восемнадцатому веку, Люк напишет об этом в одной из своих книг и миллион читателей, а то и больше, прочтут ее, — сказал Колин.
— Если я это сделаю, как вы думаете, он напишет мне рекомендацию и поможет найти хорошую работу?
— Определенно, — сказал Колин. — Люк знает кое-кого в университете Уильяма и Мэри. — Колин посмотрел на нее, и по этому взгляду Джемма поняла, что он спрашивает, устроит ли ее работа в этом учебном заведении.
Выглядело это так, словно он спрашивал, хотелось бы ей поселиться в Эдилине навсегда. Джемма почувствовала, как кровь прилила к лицу. Ей пришлось отвернуться. Надо было срочно брать себя в руки.
Наконец она сказала:
— Этот университет имеет прекрасную репутацию, и я сочла бы за честь там работать.
