Вера Колочкова - Работа над ошибками
– Да? Ну, как хочешь… – пожала Анна красивыми идеально смуглыми плечами и элегантно развернулась к двери.
– Саша… – отчаянно то ли проговорила, то ли жалостливо пропищала Наташа, и даже руки к нему воздела в умоляющем жесте.
– Наташ, ну чего ты, ей-богу… – холодно и с недоумением отвел он от себя ее руки. – Перестань, неудобно…
– Не уходи, Саш… Пожалуйста…
– Но я же только провожу, что ты? Странная какая, честное слово…
Он точно так же пожал плечами, как Анна. И точно так же быстро и элегантно исчез из кухни, и было слышно, как они шуршат вместе в прихожей, о чем-то тихо переговариваясь. Недолго шуршали, полминуты всего. Очень торопились, наверное. Потом хлопнула дверь…
Она долго еще сидела на кухне, рассматривая привычные глазу предметы. Они были теми же, до боли знакомыми, но будто уже и другими, впитавшими в себя предчувствие беды. Вот полотенце с псевдовышитыми по краю красными петухами, вот причудливая керамическая сахарница, вот кофемолка, старинная, ручная, с потершейся медной ручкой. Она ее у бабушки выпросила – для красоты кухонного интерьера. Привычный ряд, привычное пространство, отличительные признаки собственной семейной территории. Что ж вы не сохранили, дорогие признаки, рубежей родины, пустили в нее врага? Где же ваш мужчина-хозяин, почему его так долго нет? Сколько, интересно, нужно времени, чтобы посадить гостью в такси и вернуться домой? Пятнадцать минут? Двадцать? Полчаса прошло, а его все нет…
Передернувшись, как от озноба, она встала со стула, поплелась в гостиную, огляделась кругом. И здесь – те же привычные вещи, и тоже – будто чужие. Вдруг, разрывая опасливую напряженную тишину, заверещала телефонная трубка из спальни, и она бросилась туда, будто ища спасения. Вот она, лежит на кровати, рядом с подушкой. Неужели она прижимала ее к себе так недавно, успокоенная заботливым Сашиным голосом, обещавшим приехать домой пораньше?
– Привет, Натка! Ты дома? – полился в ухо бодрый голос бабушки. – Почему на звонки не отвечаешь? Я звоню тебе на мобильный, звоню…
– Я не слышала, ба… Он в сумке, а сумка в прихожей…
– А чего у тебя голос такой убитый? Случилось что?
– Да… Нет… В общем, ничего не случилось…
– А мы с Тонечкой сегодня на дальнее озеро ходили! Там купание такое чудесное, вода чистая, будто родниковая! И песочек беленький. Красота! В выходной приедете – обязательно все вместе сходим!
– Хорошо, ба. Сходим, конечно.
– Нет, Натка, не нравится мне твой голос… Чувствую, скрываешь ты от меня что-то. Ты у Таечки сегодня не была?
– Нет. Сегодня не была. Не смогла я. У меня голова заболела, я с работы отпросилась, потом уснула. Но я сейчас позвоню тете Нине, узнаю…
– Не надо, не звони. Я два часа назад с ней разговаривала. Там все в порядке.
– Я завтра обязательно туда съезжу, ба. Ты не волнуйся. Отдыхай спокойно.
– Да, Натка, вот еще что… У Тонечки сандалики уже на последнем вздохе живут, боюсь, до выходных не дотянут… Может, вы завтра с Сашей вечерком приедете, другие привезете? Да, и сапожки резиновые надо бы! А то, сама знаешь, пройдет дождь, и будут у нас тут грязи непролазные! Ну что, приедете? Поджидать вас?
– Не знаю… Я… я у Саши спрошу…
– Так и спроси! Или что, его дома нет?
Вдруг странно и глухо заколотилось внутри сердце, и отчего-то захотелось резко вильнуть в сторону, оградить себя от ответа на этот простой бабушкин вопрос. Будто само по себе признание факта мужниного в доме отсутствия предвещало некую угрозу семейному благополучию, если не сказать больше.
– Ба, а мама из Кисловодска не звонила? – вильнула-таки Наташа от этого вопроса в сторону.
– Да звонила, звонила, конечно! Она меня с толку и сбила! Целый день тебя по мобильному набирает, а ты не отвечаешь.
– Ну да. Я проспала почти целый день.
– Вот и я ей говорю: чего ты зря панику поднимаешь? А она одно твердит, будто ее материнское сердце что-то там почуяло… Ну, я ее отчитала хорошенько – не каркай, говорю, под руку, а то и впрямь чего накличешь! Она еще та паникерша, как вобьет себе чего в голову…
– Как у нее дела, ба?
– Да все в порядке. Завтра в Домбай на экскурсию поедет. Я говорю – не особо там разъезжай, времена для экскурсий сейчас опасные, а она смеется, знаешь, так загадочно… Нет, ты можешь такое себе представить, чтобы твоя мать – и загадочно смеялась, а? В общем, я поняла, что у нее там хахаль завелся. Наверное, в этот момент рядом был. И слава богу, лишь бы на пользу пошло.
– Ну да.
Видимо, слишком уж равнодушно по отношению к материнскому «хахалю» прозвучал Наташин голос, и чувствовалось, как обиженно замолчала на том конце провода бабушка. Причем совершенно справедливо замолчала. Потому что на самом деле информация про вдруг появившегося где-то там курортного маминого «хахаля» – она вообще из ряда вон. Потому что с годами неподъемная ответственность «главного бухгалтерства» трансформировала мягкую и, в общем, достаточно симпатичную женщину в довольно сухой и практически идеальный образчик «синего чулка», в подозрительного администратора, даже и без намека на какое бы то ни было кокетство.
Так что вполне справедливо бабушка на нее обижается. Могла бы и поддержать тему. Слава богу, бабушка долго сердиться не умеет…
– Ладно, Натка, чую, не до наших новостей тебе. И не до разговоров. Ты с Сашей, что ли, поссорилась?
– Нет… Нет, ба. Все в порядке, не волнуйся.
– Не хочешь говорить?
– Да нечего мне тебе говорить… Сказала же – все в порядке.
– Ну ладно. И хорошо, что в порядке. Тогда пока…
– Пока, ба. Целую. И Тонечку поцелуй. Созвонимся…
Нажав на кнопку отбоя, она зачем-то положила трубку на прежнее место, рядом с Сашиной подушкой. Сцепив пальцы в замок, долго смотрела на нее, словно умоляла разразиться еще одним звонком. Зачем, от кого? Она и сама не знала. Просто очень хотелось, чтобы хоть что-нибудь происходило, чтобы пустое пространство квартиры треснуло, не давило тягучим ожиданием. Осторожно подняв глаза к настенным часам, отметила про себя, что уже час прошел…
Подскочив с кровати, она почти бегом бросилась в прихожую, дернула «молнию» на сумке, выудила дрожащими пальцами мобильник и, с трудом попадая в нужные кнопки, кликнула Сашин номер. Конечно же. Конечно же этого и следовало ожидать: «Абонент отключил телефон или находится вне зоны обслуживания». Вне зоны. Вне ее зоны абонент находится. Уже. Этого следовало ожидать, но вся ее суть протестовала этому следованию вместе с ожиданием, черт бы его побрал! Нет, что такое происходит, в конце концов?!
Следующие два часа растянулись для нее медлительной вечностью. Тихо вплыли в дом, будто предлагая себя, нежные июньские сумерки и долго тужились угасанием, растворяя в теплом тумане привычные глазу предметы. Поджав под себя ноги, Наташа сидела в кресле, сжимала в холодной ладони мобильник и через каждые пять минут кликала заветный номер. В голове, кроме фразы про абонента, который отключил телефон, уже ничего не оставалось. В какой-то момент ей подумалось отстраненно: между прочим, хорошее начало для стихотворения – «абонент отключил телефон…».
