Жаклин Бэрд - Порочная страсть
Много позднее, после ужина, Карло договорился с ней, что они встретятся завтра в городе в четыре. Он хотел открыть банковский счет на ее имя. Она пыталась протестовать, но безуспешно. Он объяснил, причем весьма убедительно, что как его жена она должна занимать определенное положение в обществе, и хотя ему очень нравятся туалеты, которые она носит, ей необходим значительно более обширный гардероб. Когда она заметила, что не предполагает оставаться здесь продолжительное время, он прервал ее короткой репликой:
— Посмотрим.
Спорить Хэлин не хотелось. После очень бурного начала они как будто достигли той степени совместимости, которая представлялась ей невероятной всего несколько дней назад. Она не желала нарушать это довольно хрупкое перемирие.
У Хэлин не было сомнений, что она быстро забеременеет. К счастью, шла как раз середина ее месячного цикла, самое подходящее время для зачатия. К тому же ее муж оказался очень жизнелюбивым человеком, что он вновь и вновь доказывал на протяжении последних двух дней. Она по-прежнему придерживалась своего первоначального расчета, что через год сможет вернуться домой. Но приходила непрошеная мысль: чем более продолжительное время она будет делить с Карло постель, тем опаснее это для нее, поскольку вероятность найти другого мужчину, чтобы связать с ним жизнь и создать семью, становится все более и более отдаленной. Карло был на редкость опытным любовником, которому удавалось, вопреки ее воле, восходить с ней на вершины эротической чувственности и даже выше. Где-то в глубине души у нее таилось тягостное предчувствие, что момент уже упущен, поезд уже ушел.
Позднее, когда он предложил лечь в постель, ему удалось за какую-то минуту преодолеть ее патетические попытки сопротивляться. Единственное утешение принесла ей мысль, что даже в буйстве страстей какая-то малая частичка ее существа оставалась неприкосновенной….
…Хэлин сбросила с себя не соответствующие друг другу шорты и рубашку, в которые в спешке облачилась раньше, и, открыв дверцы шкафа, стала искать что бы надеть попрохладнее, поудобнее. Видимо, по указанию Карло, в какой-то момент в день свадьбы София перенесла всю одежду Хэлин в главную спальню. В конце концов Хэлин выбрала голубое индийское хлопчатобумажное платье и, надев его, решила посвятить остаток утра осмотру виллы. Бесконечные размышления о своем необузданном муже ни к чему хорошему бы не привели. Ее познания в области мужской психологии были недостаточны, тем более у нее не было опыта, необходимого, чтобы, хотя бы в общих чертах, понять такую сложную личность, как Карло. Она вообще сомневалась, сможет ли его когда-нибудь понять.
Вилла оказалась значительно больше, чем она, предполагала. У Хэлин было такое чувство, будто ее ждут какие-то приключения, когда она поднялась на первую ступеньку лестницы, ведущей по крутой дуге со второго на верхний этаж. Двустворчатая дверь посреди стены открывалась в огромную комнату, занимавшую по длине весь этаж дома. Очевидно, она была задумана как гостиная для отдыха всей семьи в отличие от более функциональных комнат на первом этаже.
Хэлин посмотрела в окно. Ее взору предстал уголок пляжа, покрытый мелким белым песком, и море, нежно слизывающее сверкающие песчинки. Как-то против ее воли в памяти всплыл разговор с бабушкой утром перед свадьбой. Последние три дня у нее не было свободной минутки для размышлений, так что разговор этот удалось держать где-то в дальнем уголке памяти, но теперь это оправдание исчезло.
Раздумывая сейчас над той беседой, она приходила к выводу, что бабушкино восприятие ее отца было куда более проницательным, чем ее собственное. Хэлин возводила его на пьедестал — в ее глазах он был героем, не способным на зло. Но теперь, оглядываясь на прошлые годы, она вспоминала некоторые ситуации и детали. Хотя в то время они казались ей незначительными, сегодня, когда ее восприятие отца изменилось, она понимала, что его родительская опека была чрезмерной, почти удушающей. Так, однажды вечером во время давней поездки на Сицилию она приняла приглашение молоденького студента, помогавшего на раскопках, зайти посидеть в местной таверне. Все было совершенно невинно: выбрали столик под открытым небом, она заказала кофе, он — пиво. Но их увидел отец и тут же вынес приговор, заявив студенту, что она слишком молода, чтобы посещать пивнушки. При этом он полностью игнорировал тот факт, что ничего предосудительного не происходило. Сразу после этого отец объявил ей, что завтра же они уезжают домой.
В другой и единственный раз отец видел ее с молодым человеком, когда ей было лет семнадцать. С Тимоти она играла в парный теннис в местном спортивном клубе. Однажды она пригласила его к себе домой, но отец дал ясно понять, что он этого не одобряет. Нет, он ничего такого не сказал, но своей отчужденной, ледяной вежливостью не оставил у молодого человека никаких сомнений, что тот здесь не ко двору.
Именно отец настоял на том, чтобы дать Хэлин университетское образование, и она подчинилась его воле. Но когда ей предложили место в студенческом общежитии, опять-таки именно он, отец, настоял, чтобы она ежедневно ездила восемьдесят миль туда и обратно, что лишило ее всякого общения со сверстниками. Правда, она и не возражала, поскольку к тому времени уже встретила Карло.
Только сейчас она с изумлением осознала, насколько невероятной была эта встреча. Вилла, куда они приехали на каникулы, находилась в уединенном месте за городом далеко от Рима. Предполагалось, что долгие недели каникул пройдут в саду или у бассейна. В город она выезжала только по выходным дням вместе с отцом, Марией и Андреа. Быть может, такое место для каникул было выбрано опять-таки для того, чтобы отгородить ее от жизни? Если так оно и было, замысел безусловно провалился. В тот единственный раз, когда Мария взяла Хэлин с собой в город, они столкнулись с Карло. Понятно, почему Мария просила ее не рассказывать об этой встрече отцу; как его жена и самый близкий ему человек, она прекрасно знала, как он прореагирует, узнав, что его дорогая дочка встречается с мужчиной.
Как ни печально, надо было признать, что бабушка права. Однако, анализируя свои чувства, Хэлин приходила к выводу, что ее любовь к отцу не уменьшилась от того, что теперь в ее глазах он перестал быть идеалом. Напротив, она прониклась к нему симпатией. Если вспомнить известные обстоятельства его первого брака и ее собственного появления на свет, то не приходится удивляться, что он изо всех сил старался изолировать ее от окружающей жизни. Хэлин грустно улыбнулась: он ошибался в одном отношении. Она никогда бы не могла стать неразборчивой в своих связях. Последние два года убедили ее в этом. Карло был единственным мужчиной, который когда-либо пробуждал чувственную сторону ее натуры, и прошедшие несколько дней заронили ей в душу тревожное подозрение, что он навсегда останется этим единственным.
