Не играй со мной, мажор (СИ) - Майер Кристина

— Я не опускаю руки, — хотелось защититься в тот момент.

Честно признаться, что мне просто страшно, я не смогла, не желала выглядеть в ее глазах избалованной девочкой. Хотя до маминой болезни я была изнеженной девочкой, окруженной любовью и заботой.

— Вот и будь сильной! Твое настроение передается Лоре. Она и так себя корит, что тебя здесь одну оставила, — выговаривая, она заперла дверь ванной комнаты. Подошла, обняла меня. — Ей тоже страшно, Вида. Лора не должна даже мысли допускать, что все это зря. Ты понимаешь, девочка? Понимаешь? Нужно держаться, — прижимая к себе. Голос ее просел. Я чувствовала, что Кира тоже готова расплакаться, но, в отличие от меня, она сумела взять себя в руки. — Давай умывайся и выходи. Для того, чтобы поплакать и выговориться, мы будем уходить из дома. Благо впереди праздники, а значит, найдется уйма причин, чтобы выйти из дома.

Разговор с Кирой не избавил от страхов, но встряхнул меня. Рядом с мамой я вообще стараюсь не грустить.

— Ещё два цветка по бокам внизу и шар в середине, — говорит мама параллельно с телефонной мелодией звонка.

— Мам, это твой. Принести? — спрашиваю её, спускаясь с табуретки.

— Я сама схожу, — поднимается с кресла. Проводив ее взглядом и убедившись, что она идет вполне бодро, выдыхаю. Развешивая игрушки, прислушиваюсь к разговору.

Папе кто-то донес, что мы с мамой вернулись «из Питера», теперь он названивает и требует дивиденды с бизнеса, к которому не имеет никакого отношения. Мама уже шесть номеров заблокировала, но отец не сдается. Вчера он звонил с номера какой-то шлюхи, та на заднем фоне требовала заплатить за вызов.

Оставляю украшения на табурете и иду к маминой спальне. Дверь открыта, я захожу и присаживаюсь на край кровати. Мне хочется ее поддержать, дать понять, что я рядом. Мама не хочет вмешивать меня в их разборки, но я давно не маленькая, все вижу и все понимаю.

— Я устала говорить, что ты ничего не получишь, — мама старается держаться, но я слышу, как дрожит её голос.

— Запиши его угрозы, — напоминаю маме включить запись. Мама ставит на громкую связь.

— Я устрою тебе лихие девяностые, Лора! Ты меня не кинешь, сука! — орет пьяным голосом. Мама сбрасывает звонок, рука дрожит. Расстроил, урод! Как же я его ненавижу!

— Мам, только не расстраивайся, — прошу ее.

— Если бы не мой бизнес, поставила бы блокировку на все незнакомые номера, — откидывает мобильный на стол.

— Мам, давай не будем портить этот вечер разговорами о нём.

— Не будем, Вида, — силясь улыбнуться. Мы возвращаемся в гостиную, и я продолжаю украшать елку.

— Завтра твой класс празднует в ресторане Новый год, ты уже выбрала, в чем пойдешь? — спрашивает мама, возвращаясь в кресло. Я знаю, что мама поддерживает общение с несколькими родительницами и всегда в курсе, что происходит в моей родной школе.

— Я не пойду, мам, — закончив развешивать украшения, присаживаюсь на табурет.

— Как это не пойдешь? Почему? — хмурится мама. — Неужели ты не соскучилась по своим друзьям?

— Мам, я хочу провести время с тобой….

— Вида, даже слушать не буду, — отмахивается она. — Я прекрасно проведу несколько часов у телевизора. А может, позову Киру и Марио, устроим с ними вечеринку, а ты иди, развейся, — настаивает мама.

Послезавтра Новый год празднует мой новый класс. Туда идти мне совсем не хочется. Я видела, как они веселятся, мне не понравилось. Идти туда только ради Вани и чувствовать себя весь вечер лишней? Злиться на Авдеенко, которая напьется и будет вешаться на него?

Если пойду завтра праздновать со своим прежним классом, Ваня обидится, что не иду с ним. Он и так напрашивается в гости, а я никак не расскажу маме о нём. Где-то глубоко внутри мне стыдно, что она борется за жизнь, в то время как я строю личные отношения. Влюбилась и наслаждаюсь своим счастьем. И перед Ваней неудобно. Он меня с родителями познакомил, которые меня очень тепло встретили, а я о нём даже рассказать не могу.

— Вида, ты чего грустишь? — спрашивает мама, подозрительно смотрит на меня. — Поругалась с кем-то из одноклассников? Что-то случилось? — мое молчание вызывает все больше вопросов.

— Мам, я ни с кем не ругалась. Дело не в этом, — закусив губу, отвожу глаза в сторону.

— Вида, не молчи, я начинаю нервничать, — голос строгий, взволнованный.

— Мам, я давно хотела рассказать, но не могла решиться, — выдерживаю паузу, но, заметив обеспокоенность на мамином лице, спешу продолжить: — Мне в новой школе… нравится один мальчик, — признаюсь я. Не знаю, что ожидала увидеть, но точно не радость и счастливое лицо. Глаза мамы загораются, на губах улыбка.

— Это прекрасно. Твое чувство взаимно? — в ожидании ответа мама подается чуть вперед.

— Угу. Взаимно, — киваю головой. — Он очень хороший, мам, — глубоко внутри мне стыдно перед ней, но мама выглядит такой счастливой, что я не жалею о своей откровенности.

— Пригласи его завтра пойти с тобой, — предлагает мама.

— Нет, мам, — мотнув головой. — Ваня завтра хочет прийти к нам в гости, познакомиться с тобой….

Глава 38

Лютаев

— Ваня, ты не обидишься, если я оставлю вас? — спрашивает Лора, помогая Виде убрать со стола. С начала нашей встречи прошло не так много времени, а она выглядит заметно уставшей. Под глазами залегли тени, над губой выступила испарина.

Мне хотелось познакомиться с мамой Виды, потому что интересно и важно все, что касается моей девушки. Я хочу присутствовать в её жизни всеми возможными способами. Делить с ней счастливые, трогательные и волнительные моменты. Поддерживать в трудную минуту, оказывать любую доступную помощь.

Меня жестко напрягает, что Вида пытается держать меня в стороне, не пускает в личное — то ли не доверяет полностью, то ли это её черта характера? В любом случае установленный ею барьер приходится ломать, продавливать. Иногда злюсь, что между нами нет полной открытости. Я пускаю её в свой мир, она свой держит закрытым, но я ломаю эту стену отчужденности.

— Мне не на что обижаться, — отвечаю Лоре. Я даже рад, что нас оставят наедине, я соскучился по своей девочке. — И вообще, мужчины не обижаются, — добавляю, понимаю, что слово «обида» режет слух.

Лора оборачивается, одаривает меня легкой улыбкой.

— Мам, иди, приляг, — забирая у мамы десертные тарелки, Вида счищает с них остатки торта.

— Спасибо за подарки, Ваня. Но ничего не нужно было.

— Не за что меня благодарить, — наверное, в десятый раз за сегодня отвечаю я.

Видимо, все мамы в этом похожи — им некомфортно принимать подарки от «детей». Моя мама тоже долго причитала, что Вида потратилась на презенты.

— Вида, тебя Ваня отвезет? — подходя к двери, Лора останавливается и задает дочери вопрос.

Мне вот тоже интересно, куда я должен отвезти свою девушку. Мне она ничего не говорила.

— Я ещё не решила, поеду или нет, — бросая на меня опасливый взгляд, словно я ничего не должен был знать, отвечает Видана. Мне это не нравится. Что за таинственность?

— А я думала, мы утром обо всем договорились, — недоуменно смотрит на дочь Лора. — Я перевела деньги и хочу, чтобы ты пошла, Вида, — добавляет голосу строгости. Иногда на Виду нужно надавить, чтобы она сделала что-нибудь для себя. — И Ваню возьми с собой, я предупрежу, что ты придешь не одна, — настаивает Лора. Я пока не понимаю, о чём идет речь, но меня напрягает их разговор.

Есть предположение, но оно мне не нравится. Зачем нужно было скрывать? Неприятное чувство жжет внутренности, ощущение, будто по ним прошлись железной щеткой.

Что это, твою мать, за отношения? На хрена эти секреты?! Завожусь, но не буду выяснять отношения при Лоре. От нормального настроения остаются только ошметки.

— Мам, — тянет недовольно Видана.

— Ничего не хочу слышать. Езжайте, повеселитесь, — помахав рукой, разворачивается и уходит, показывает всем своим видом, что не желает слушать возражения.