Отпуск с прокурором (СИ) - Бузакина Юлия

Я растерянно смотрю на бабулю.

— Подожди! Она не моя мать?! — рвется из груди вскрик.

Бабуля вздыхает. Прячет взгляд.

— Что-то я много лишнего болтать стала, — бормочет она с досадой. — Мой язык -мой враг. Прости, Лёвушка. Это все вино.

Поднимается из-за стола суетливо, желая сбежать, но я ловко преграждаю ей путь.

— Так, стоп! А моя родная мать где?

— Мне почем знать? — смешно выкатывает глаза бабуля София. — Говорю же тебе: вертихвостка ещё та была! Разве хорошая мать бросит младенца?

Я с шумом плюхаюсь в плетеное кресло. На гриле почти истлели два болгарских перца, валит дым, но я этого не замечаю.

Бабуля снова маячит перед глазами. Подходит ко мне вплотную и машет у меня перед лицом какой-то папкой.

— В общем, как бы там ни было, Лёвушка, а наследник у моего дома один, и это ты, — уверенно произносит она. — Тебе я его и отпишу, как бы отец и мать не корячились вокруг меня, пытаясь обманом его выудить. Хотели меня в недееспособные записать, да только кукиш им! Ни отец твой, ни мать, ни Степка не получат ни метра из этого дома, все только твое будет, так я вчера нотариусу и сказала. Я же, пока эти артисты выясняли отношения, успела к нотариусу съездить и дарственную на тебя оформила. Пусть теперь хоть десять комиссий в медцентрах созывают, чтобы меня дурочкой признать, не выйдет у них ничего с домом! Запомни: хозяин у дома один, и это ты. А с невестой своей помирись и в дом этот ее приведи. Потому что настоящая у тебя она одна была: Тася. Та не предаст, я точно знаю.

— Ася, — поправляю бабушку на автомате.

Она улыбается, похлопывает меня по крепкому плечу.

— Ася, да. Прости, Лёвушка, возраст у меня уже не тот, путаю все по мелочи. — Она кладет передо мной папку и хитро улыбается.

— Только взамен моего подарка хочу у тебя кое-что попросить.

Я непонимающе смотрю на нее. У меня в голове уже все смешалось: неприглядная правда, странная папка с подарком внутри.

— Хочу, Лев, на твоей свадьбе погулять, так что не тяни, пожалуйста.

Бабушка похлопывает меня по плечу и уходит с террасы, а я таращусь на документ в папке. Там и вправду дарственная, с подписями и печатью!

— Эй! У вас там что, пожар?! — слышится незнакомый голос за высоким забором.

— Твою ж мать! — Вскакиваю как ужаленный и стаскиваю с охваченного пламенем гриля остатки сгоревшего обеда. Пытаюсь затоптать пламя, но выходит плохо.

Из кухни выдвигается бабушка с полной кастрюлей воды.

Всплеск воды — и маленький пожар потушен.

— Эх, молодежь! — с укором произносит она.

Остатки пожара мы убираем быстро.

В следующие полчаса я успеваю отмыться от дыма и привести себя в порядок. При параде выдвигаюсь из дома.

— А ты куда, Лёва? — с любопытством приспускает на нос сидящая на диване в просторном холле на диване бабушка София.

Оборачиваюсь, отрываю взгляд от экрана мобильного, где отслеживаю такси.

— За кольцом, — подмигиваю ей. — А потом отвезу Асю к морю и сделаю ей предложение по всем правилам. Готовься, бабуля: вернемся с Асей уже обрученными и в августе сыграем свадьбу.

Она расплывается в улыбке.

— Вот и хорошо! У меня есть такое платье! М-м-м-м! А ведь август — чудесное время для свадьбы.

Почему-то в душе я с ней согласен. Август — волшебное время для нашей с Асей свадьбы. И пусть только попробует мне отказать в этот раз!

Глава 24

Ася

Лев уехал, а я брожу по номеру, периодически рассматривая вещи, которые хочу взять в поездку. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Впервые в жизни мне хочется отправиться к морю. Хочется засыпать и просыпаться в объятиях Льва, слушать, как шумят волны, как кричат на рассвете голодные чайки, завтракать где-нибудь в кафе у самой кромки воды. Хочется нырнуть с головой, достать рукой до самого дна и вынырнуть уже с добычей — вдруг повезёт выловить ракушку?

Включаю телевизор, чтобы было не так скучно одной.

Как всегда, телевизор в отеле ловит исключительно местные каналы, и то не в лучшем качестве. На экране — местные новости. Что может быть унылее местных новостей в разгар июля? «За городом горит сухая трава». «Собрали урожай подсолнечника». «Кукуруза уродилась неплохо. Ура, товарищи!» Уже собираюсь переключить на развлекательный СТС, в надежде, что хоть он будет работать, как вдруг диктор громко заявляет:

— Сегодня днем прошёл обыск у заместителя главы администрации Анатолия Ивановича Хвостова. Сотрудниками правоохранительных органов было обнаружено свыше трехсот миллионов рублей наличными средствами. На Хвостова и членов его семьи оформлено свыше сорока объектов недвижимости. Генпрокуратура подала иск об изъятии имущества заместителя главы администрации и его семьи. До выяснения всех обстоятельств дела Анатолий Хвостов будет находиться под домашним арестом. Что касается имущества, то оно будет изъято и распродано. Вырученные деньги пойдут на нужды нашей страны.

Я завороженно застываю перед экраном с пультом в руке: ну ничего себе, новости!

На заднем кадре рядом с оперативниками мелькает Граф, один из заместителей межрайонного прокурора. Все серьёзны, как никогда.

Набираю Ключникова.

— Ася? — Он встревожен. — Что случилось? Ты в порядке?

Немудрено после наших приключений.

— Лев, привет. Тут в местных новостях Хвостова показывают. У него столько незаконно оформленной недвижимости, ты себе даже не представляешь!

— Хм… быстро ребята работают! — Слышу, как он удовлетворенно хмыкает. — Домашний арест — это только начало. Предвыборную кампанию точно сорвем. Не двинется он выше. Скорее всего, под следствие пойдет за свои нарушения, а там и его сыночка прижмем.

— А ты скоро вернешься? — Что-то мне тревожно после упоминания о Косте Хвостове. Хоть Лев и убедил меня в том, что Степан далеко не устроитель похищений, но в этом вопросе я никому не доверяю. Да и на свободе они оба — и Константин, и Степан.

— Скоро, Ась. Одно дело сейчас сделаю, и к тебе.

— Купишь мне лимонаду?

Чувствую, как он улыбается.

— Тебе какой? С лавандой, цитрусовый или манго-маракуйя?

— Манго-маракуйя. Только льда пусть побольше положат, ладно?

— Хорошо. Через полчасика буду в номере. Соберем вещи и в ночь выдвинемся в нашу поездку. Целую, не скучай.

— И я тебя целую.

Отключаю мобильник. От «целую» приятно на душе, и я улыбаюсь. На экране всё ещё мелькают подробности нового дела: журналисты с упоением показывают принадлежащую Хвостову недвижимость. Стервятники любят рвать на куски свежее мясо. На экране появляется Хвостов. Лицо бледное, в глазах ужас. Видимо, у него все было схвачено, а беда пришла, откуда не ждали. Не ожидал он, что кто-то подложит такую крысу.

Только, вот, если выяснится, кто подбросил папку в генпрокуратуру, мало нам не покажется. Хвостов человек не простой, со связями, и к тому же жутко мстительный. Ох, как бы мне хотелось, чтобы его упрятали за решетку!

Откладываю пульт в сторону и вздыхаю.

Лев появляется в номере через двадцать минут, когда мои вещи уже уложены в сумку. Он ставит на столик поднос с двумя большими стаканами лимонада со льдом: один лавандовый, другой манго-маракуйя.

— Заказ выполнен, — торжественно сообщает он, прижимает меня к себе, целует в губы и несколько мгновений задумчиво смотрит мне в глаза.

— Как же сильно я тебя люблю, — шепчет он мне в губы.

Я с нежностью касаюсь пальцами его колючей щеки.

— Я тоже тебя люблю. И то, что Степан твой брат, не может изменить моих чувств.

Лев смотрит на меня как-то странно. Проводит по моим волосам рукой.

— Ась, он не мой брат.

— Как — не твой?

— Вот так. Бабушка открыла мне семейные тайны. Так много всего… Мама, оказывается, вовсе не моя мама. Степан не мой брат. Он не родной сын моему отцу. Папа его усыновил, когда ему было пять лет.

— Так… у меня уже голова идет кругом.

Шумно выдыхаю, сажусь на диван и беру свой лимонад.