Обратная сторона. Невидимый мир - Рид Рина
«Дэниел, я на месте. Пока ничего не узнала. Островитяне не очень разговорчивы со мной, так что мне придётся завоевать их доверие. Боюсь, это надолго. Мне кажется, на Рейкерсе я смогу получить информацию о себе. Мне кажется, я как-то связана с этим местом или с его обитателями.
Скажи моей наставнице, что я верна ей. И если мне надо будет подраться с островитянином, я использую то, чему она меня научила! Передай привет Бриджит. Я скучаю по нашим беседам и даже по запаху в её лаборатории.
Я не могу перестать думать о тебе. Надеюсь, с тобой всё в порядке, и Бриджит заботится о тебе как следует. Сижу в часовне, так что просто обязана говорить честно. Итак… Я скучаю по тебе. Очень сильно. И если ты не улыбаешься, читая это, то ты полный говнюк. На этом всё. Приходи ко мне в снах!»
Вдруг захотелось добавить что-то милое, чтобы даже суровый капитан наверняка улыбнулся. Подумав, я дописала:
«Не отдавай никому мою комнату!»
Продолжение истории здесь.
Написать Бриджит
Дрожащей рукой я начала писать.
«Дорогая Бриджит. Прости, что не поговорила с тобой, прежде чем отправиться на Рейкерс. Ты с самого начала понимала, как непросто мне оставаться среди вас, и как сильно я хотела узнать о себе правду. Я чувствую, что на Рейкерсе я как никогда буду близка к этой цели. Надеюсь, ты не держишь на меня зла.
Я всё ещё не желаю бороться с вами и постараюсь сделать так, чтобы мне не пришлось оказываться на одном поле боя с теми, кто помог мне адаптироваться на Обратной стороне. Конечно, ты говорила, что это невозможно… Но я верю, что смогу что-то изменить! Пожалуйста, верь в меня и ты.
Передавай привет Герте. Не говори, что я скучаю по ней, а не то она скажет, что я просто подлизываюсь или, того хуже, что мы друзья.
Я буду скучать по тебе!»
Продолжение истории на следующей странице.
Начало общей ветки
Я сделала из листка бумаги самолётик и пустила его в сторону острова, где обитали мятежники. Это не потребовало больших усилий: я даже удивилась, насколько легко мне было управлять своей способностью. Наверное, это не считается существенным влиянием на мир. Или дело в этом месте? Я ещё немного посидела в часовне и отправилась дальше исследовать остров.
В конце концов я оказалась возле уже знакомого мне здания. Из пекарни доносились звуки рыданий и еле слышное бормотание. Я сразу догадалась, кто там, и заглянула внутрь, стараясь не шуметь.
Спрятавшись за дверью, я прислушалась. Сатоко тихо бормотала под нос:
– Сатоко глупая, глупая… Не умеет убирать. Не умеет драться. Ничего не умеет!
– Ты говоришь?!
Сатоко вздрогнула и покрутила головой. Я вышла из-за двери. Увидев меня, Сатоко приподняла уголки губ и помахала рукой. Улыбка всё равно получилась грустной. Я хотела успокоить её, но сначала нужно было понять, что она скрывает. Сатоко вновь начала невнятно бормотать:
– Славная девушка сегодня в комнате меня не обидела, защитила… – Сатоко! Я думала, ты не разговариваешь на английском.
Она уставилась на меня непонимающим взглядом, как и всегда, когда я говорила быстро. Мне не могло послышаться: она точно говорила, и голос у неё был точь-в-точь такой, как тогда, в моей комнате, когда она напевала что-то себе под нос. Я жестом попросила её сказать ещё что-нибудь.
– Обри-сан сейчас странно себя начала вести!
Предложение было составлено неграмотно. Так никто не говорил… И тогда я догадалась.
– Сатоко… Ты сейчас говоришь со мной на японском?
Я повторила вопрос с помощью жестов, но Сатоко, едва услышав «японский», энергично закивала.
– Хочешь сказать, что я понимаю японский?
Она непонимающе смотрела на меня. Если я могла понимать, что она говорит, то должна была уметь говорить на японском. Но я не смогла вспомнить ни одного слова, как бы сильно ни старалась.
– Дерьмо! – с губ сорвалось ругательство. Сатоко прижала ладони ко рту и густо покраснела. – Неужели… Я сказала это на японском?
Вновь услышав знакомое слово, она кивнула.
– Да что с тобой, мозг?!
Резко заболела голова. Я шумно выдохнула и потёрла виски. Сатоко вдруг подошла ко мне вплотную. Она подняла руки к моему лицу и вопросительно взглянула на меня. Я кивнула, и Сатоко прижала пальцы к моим вискам. Она принялась массировать, медленно и интенсивно… Заставив боль немного отступить, Сатоко стала водить пальцами по лицу, от скул до висков.
– Потрясающе, – выдохнула я.
Сатоко сделала шаг назад. Казалось, она уже забыла, что совсем недавно горько плакала.
– Спасибо тебе, Сатоко. Ну, иди сюда, – я обняла её и ласково погладила по голове.
– Спа-си-бо, – Сатоко осторожно прижалась лбом к моему плечу.
И на этот раз я была уверена, что она говорит по-английски.
– Не переживай из-за Франклина. Он не должен был тебя обижать!
Я похлопала Сатоко по плечу, и она просияла.
– Мне пора, – отстранившись, сказала я. – Я что-то устала. Лучше зайду к Чарльзу в библиотеку.
Наручные часы – подарок Чарльза – показывали четверть пятого, когда я вошла в библиотеку. Это было совсем не то место, которое ожидаешь увидеть. Здесь не было ни запаха старинных фолиантов, ни длинных рядов книжных полок, которые угрожающе возвышались над тобой. Нельзя было заплутать и почувствовать нехватку воздуха от ощущения, будто проход между стеллажами сужается. Это было небольшое светлое помещение с интерьером, сделанным на скорую руку.
– Эй, Чарльз!
Звук оказался слишком громким для этого места. Из-за стеллажа выглянул Чарльз. Он прижал палец к губам.
– Тише, дорогая. Мы же в библиотеке.
– Больше похоже на книжный склад, – я многозначительно взглянула на стопки книг, лежащих на полу.
– Это я виноват. Не думал, что ты соскучишься по мне так скоро, вот и не сложил книги.
– А как же Сатоко?
– Мне нравится, когда здесь хозяйничаю только я.
– А мне можно осмотреться?
– Конечно, я же сам тебя позвал.
Я пошла вдоль стеллажей, а Чарльз уселся в кресло и принялся следить за мной. На нижних полках стояли книги по истории искусств, нумизматике, финансам. Кроме того, среди них встречалась художественная литература – в основном это была американская классика.
– Значит, ты этим увлекаешься?
Я указала на полку. Чарльз кивнул. И задумался, словно вспоминая, не поставил ли туда что-то неподходящее. Типа любовного романа, который обнаружился полкой выше.
– «Любовь за пять долларов», – я прочла название. – Это твоё?
– Никогда не читал. Я всегда ставлю книги, которые меня не заинтересовали, на верхнюю полку.
С романом соседствовали книга по нейробиологии авторства некоего Альфреда Льюиса и пособие по игре в покер.
– Возьми что-нибудь почитать. Неизвестно, сколько продлится ожидание встречи с господином.
Я потянулась за книгой по нейробиологии, встав на цыпочки.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь… – шумно выдохнула я. – Уф-ф, достать.
Мне наконец удалось ухватиться за корешок книги. Я потянула за него, но потеряла равновесие и шлепнулась на пол.
– Обри! Ты в порядке? – Чарльз бросился ко мне.
– Ага.
Чарльз протянул мне руку. Я взяла её, и, когда он помог мне подняться, невесть откуда взявшийся свет залил глаза. Я поняла: меня поразило воспоминание. Судя по запаху, я была в больничной палате.
– О, моя бедная девочка… – сладким голосом пропела женщина, от которой исходил лёгкий запах шампанского. – Ты поможешь ей? Поможешь?
– Успокойся, Альва. Я сделаю всё, что в моих силах.
Сквозь полуприкрытые веки я увидела пожилого мужчину в медицинском халате. Черты его лица расплывались перед глазами, и я никак не могла сфокусироваться. Я почувствовала, как он поднял мою руку и приложил что-то к запястью. Холодный металл обжёг кожу…
