Колин Гувер - Может, однажды (ЛП)
Ридж: Она не всегда такая. Меньше даже трех раз в год. Ей не сладко пришлось, и, в последнее время, она любит выйти погулять. Это помогает.
Я: Я не осуждаю ее.
Ридж: Я знаю. Я просто хотел, чтобы ты знала, что она не злоупотребляет алкоголем, как и я.
Он подмигнул мне, и я рассмеялась. Я смотрела на заднее сиденье, и увидела, как Уоррен лежит, перегнувшись через Мэгги. Они оба без сознания. Я обернулась назад и получила новое сообщение.
Я: Спасибо, что рассказал мне о себе. Я знаю, что ты не обязан был это делать, и я знаю, что, вероятнее всего, не хотел этого делать, но, все равно, спасибо.
Он глянул на меня слегка искоса, и возвратил свое внимание на телефон.
Ридж: Я никогда никому не рассказывал эту историю. Даже Бреннану. Он был слишком мал, что даже наверное и ничего не вспомнит из того.
Он положил свой телефон, включил на коробке передач задних ход, и начал сдавать назад.
Почему единственный вопрос, который я хотела его спросить кажется сейчас мне совершенно неуместным?
Я хочу спросить его, рассказывал ли онкогда-либо эту историю Мэгги. Это не должно иметь для меня никакого значения, но почему-то имеет.
Он начинал ехать, и протянулся, чтобы включить радио, что меня очень сбило с толку. Он ведь не слышит,и ему должно быть все равно включено ли оно или нет.
Но потом я поняла, что он сделал это не для себя.
Он включил его для меня.
Ридж
После остановки в МакДрайв, где мы купили покушать, мы поехали к жилому комплексу. Я поставил машину на парковку.
Я: Возьми еду и открой дверь, пока я буду их будить.
Она берет два наших напитка и пакет с едой, потом идет в квартиру, а тем временем я иду к черному входу и открываю дверь. Я трясу Уоррена, чтобы он проснулся и помогаю ему выйти из машины. Затем я бужу Мэгги и помогаю ей. Она все еще не в состоянии идти, поэтому я поднимаю ее, закрывая за нами дверь авто.
Я удостоверяюсь, что Уоррен идет впереди меня вверх по лестнице, потому что не уверен, справится ли он с этой задачей.
Когда мы уже зашли внутрь, Уоррен поковылял в свою спальню, а я повел Мэгги в свою комнату. Я положил ее на кровать и снял туфли, а затем одежду. Укрыв ее одеялом, возвратился в столовую, где Сидни уже выложила нашу еду. Сейчас уже практически была полночь, а мы оба не ели еще с обеда. Я сел напротив нее.
Я: Так что теперь ты знаешь один из моих темных секретов, а взамен я хочу знать один из твоих.
Наши телефоны лежали перед нами на столе во время нашей трапезы. Она улыбнулась и начала отвечать на мое сообщение.
Сидни: У тебя есть и другие темные секреты?
Я: Мы говорим сейчас не обо мне, а о тебе. Если мы собираемся вместе работать, мне нужно знать, на что я подписываюсь. Расскажи мне о своей семье. Тоже буйные алкоголики?
Сидни: Нет, просто придурки. Мой отец - адвокат, и он ненавидел, что я не собиралась учиться в юридической школе. Моя мать всегда сидела дома, ни одного дня в жизни не работала. Она конечно отличная мама, но в то же время она была одной из тех идеальных мам, понимаешь? Прям из фильма «Степфордские жены».
Я: Есть братья или сестры?
Сидни: Нет. Я единственный ребенок в семье.
Я: Я бы не сказал по тебе, что ты была единственным ребенком. Также я бы не сказал, что ты - дочь адвоката.
Сидни: Почему? Потому что я не высокомерная и испорченная?
Я улыбнулся и кивнул.
Сидни: Ну, спасибо. Я стараюсь.
Я: Не хочу показаться черствым, но почему, если твой отец адвокат и ты поддерживаешь отношения с родителями, ты не позвонила именно им на прошлой неделе, когда тебе некуда было идти?
Сидни: Причина в том, что моя мать привила мне чувство самостоятельности. У нее вообще не было образования, и она всегда находилась в полной зависимости от моего отца. Поэтому, она воспитала меня так, чтобы я была очень самостоятельной и могла себя обеспечивать, и я всегда гордилась этим, поэтому и не прошу у них помощи. Бывает иногда трудно, особенно, когда действительно нужна помощь, но я всегда обхожусь без нее. Я также не обращаюсь к ним по той причине, что мой отец никогда не упустит возможности напомнить мне о том, что я не захотела учиться в юридической школе, которую бы он плачивал.
Я: Подожди. Ты сама оплачиваешь себе обучение? Но если бы ты изменила профилирующую дисциплину на другую, с юридическим уклоном, то он бы платил?
Она кивнула.
Я: Это ведь несправедливо.
Сидни: Как я уже сказала, мой отец придурок. Но я не хочу ходить вокруг и обвинять во всем подряд своих родителей. Есть много всего, за что я должна быть им благодарной. Я выросла в относительно нормальной семье, мои родители живы и здоровы, и они в какой-то степени меня поддерживают. Они лучше, чем большинство, просто хуже, чем некоторые. Я ненавижу, когда люди всю жизнь обвиняют своих родителей за каждую плохую вещь, которая случается с ними.
Я: Да. Я полностью согласен, и именно поэтому ушел от родительской опеки, когда мне было шестнадцать. Решил взять свою жизнь в свои руки.
Сидни: В самом деле? А как насчет Бреннана?
Я: Я забрал его с собой. Суды думали, что он живет со своими родителями, но он переехал ко мне. Ну, а Уоррен. Мы подружились, когда нам было четырнадцать. Оба его родителя были глухими. После того, как я стал жить без родителей, они позволили мне и Бреннану жить с ними. Мои родители продолжали иметь опеку над Бреннаном, когда я забрал его к себе, чем сделал им огромное одолжение, и они это отлично знали.
Сидни: Это было так заботливо со стороны родителей Уоррена совершить такой поступок.
Я: Да, они великие люди. Не знаю почему Уоррен оказался сейчас там, где он оказался в жизни.
Она засмеялась.
Сидни: А они продолжали растить Бреннана после того, как ты уехал в колледж?
Я: Нет, он у них оставался всего в течение семи месяцев. Когда мне исполнилось семнадцать, мы переехали на квартиру. Я бросил школу и получил сертификат о полном среднем образовании, чтобы я смог раньше пойти в колледж.
Сидни: Ничего себе. Ты воспитывал брата сам?
Я: Вряд ли. Бреннан хоть и жил со мной, но он одиниз тех, кого воспитывать невозможно. Ему было четырнадцать, когда мы получили свое собственное место жительства. Мне было всего семнадцать. Как бы мне не хотелось сказать, что я был ответственным, зрелым, взрослым, но, на самом деле, все было как раз наоборот. Наша квартира стала местом встреч для всех, кто нас знал, и Бреннан «отвисал» столько же, сколько и я.
