Жаклин Сьюзанн - Долина кукол
– Не правда. Те, кто говорят о ней плохо, просто не знают ее по-настоящему.
– Послушай. Единственно, кто ее обожает, это зрители, и то только потому, что они отделены от нее оркестровой ямой и рампой. И любят они не ее, а роли, которые она исполняет. Послушай, чего люди не замечают, так это того, что Элен не только крупная звезда музыкально-комедийного жанра, но еще и потрясная актриса. Потому что играет этих кротких девчонок с золотыми сердцами и заставляет всех верить в них. Но на самом деле – когда она не играет на сцене – Элен холодна как лед. Ходячий робот.
– Нили, ты же не знаешь, какая она в действительности.
– Ах, боже ты мой! С тобой помереть можно, Анна! Встречаешься с Алленом битый месяц и не знаешь о нем ничего. И вдруг – на тебе! Один вечер с Элен Лоусон, и ты уже знаешь ее как облупленную. Уже готова спорить со всеми, кто поработал с нею, знает ее, ненавидит и презирает ее. Она вульгарная, грубая, бесчувственная, жестокая и насквозь гнилая. Может быть, сегодня в компании она и вела себя по отношению к тебе хорошо или, может, ей от тебя что-то нужно. Но только я тебе скажу, если встанешь ей поперек пути, она раздавит тебя, как червяка.
– Это ты ее себе такой представляешь. Эту легенду о ней ты слушала так долго, что даже не желаешь попытаться увидеть ее такой, какая она есть на самом деле. Я не сомневаюсь в том, что, когда она работает, она может быть и жестокой, и грубоватой. Это ее работа. Ей приходится бороться за то, чего она хочет добиться. Но разведи ее самое и ее работу в разные стороны, и ты увидишь перед собой чувствующую одинокую женщину, которая страстно хочет обрести настоящую подругу. И любимого человека.
– «Любимого»! – взвизгнула Нили. – Анна, настоящая Элен Лоусон – это то самое чудовище, которое я постоянно вижу на репетициях. А к тому, что она звезда, это не имеет никакого отношения. Такой она уродилась. Такими не становятся. Да если бы только я когда-нибудь стала звездой, я была бы так чертовски благодарна публике за любовь ко мне… что люди платили уже за одно то, чтобы увидеть меня… что писатели писали бы для меня. О-о! Ходила бы и целовала каждого встречного. Слушай, даже Мэл, который видел ее один лишь раз на бенефисе, называет ее Джек Потрошитель.
– Не буду больше с тобой спорить, – устало сказала Анна. – Но я не хочу, чтобы ты плохо отзывалась об Элен при мне, Нили. Мне она нравится.
– Ух ты-ы-ы… За дверью зазвенел телефон.
– Что это за псих трезвонит в такое время? – удивилась Нили. – Наверное, ошиблись номером.
– Я сниму, – Анна пошла к аппарату.
– Привет, девушка… – раздался в трубке счастливый голос Элен.
– Элен! Что-то случилось?
– Элен! – воскликнула Нили в открытую дверь. – Боже мой, ты не шутишь? Надо же, как ты быстро сходишься!
– Вот захотелось просто позвонить и пожелать спокойной ночи, – приветливо продолжала Элен. – Я разделась, постирала чулки и трусики, намазалась кремом, уложила волосы и вот лежу в постели.
Анна представила себе Элен, блаженствующую на своей широченной кровати, и непроизвольно вздрогнула, стоя в неотапливаемом общем коридоре. Но несмотря на то, что рядом вертелась Нили, стоя над душой, любопытство одержало в ней верх.
– Элен, ты сказала, что сама стираешь себе чулки и трусы?
– Э-э, да ты шутишь, – прошипела Нили, – Конечно, сама, – ответила Элен.
– Честно. Еще моя старушенция приучила меня, и, хотя у меня есть служанка, я делаю это каждый вечер, прежде чем лечь спать. Наверное, это во мне ирландское, от О’Лири.
– Это твоя настоящая фамилия? Нили не выдержала.
– Сейчас вернусь. Накину махровый халат, если мы собираемся болтать. Здесь холод собачий. – Она убежала в комнату.
– Нет, настоящая – Локлин, – ответила Элен. – Шотландская Кровь во мне течет шотландская, французская и ирландская. Но я сменила Локлин на Лоусон. Мне казалось, это будет лучше смотреться на афишах.
– Ты говоришь так, словно всегда знала, что твое имя появится на афишах.
– А ты что, мне не веришь? Я уже с десяти лет пела на благотворительных концертах. В шестнадцать начала брать уроки пения. А два года спустя меня уже начали прослушивать на пробах. Получила маленькую роль и песенку в одном бродвейском шоу. Отзывы в прессе были сплошь восторженные. Поражены были все, но только не я. Если бы я не верила, что пою дьявольски хорошо, то не стала бы и пробоваться на ту роль.
– Значит, у тебя никогда не было неприятностей и никогда не приходилось искать работу?
– Она добилась всего сразу, – Нили уже вернулась, закутанная в теплый махровый халат, грызя хрустящее печенье. – Вот почему она так по-сволочному и относится к таким, как я: не знает, что это такое – пробивать себе дорогу в жизни.
– Нет, я добилась этого легко, – продолжала Элен. – Допускаю, что так легко получается не у всех. Но ух если в человеке что-то заложено, он своего добьется. И точка! У кого-то времени уйдет чуть больше, но, если в ком действительно что-то заложено от бога, он не потеряется в этой схватке. Терпеть не могу всякий дерьмовский треп о тернистом пути на вершину, который то и дело слышу… обо всех этих талантах, что не могут пробиться. Чтобы пробиться, требуется больше, чем просто хороший сильный голос. Черт подери, петь-то могут многие девушки. Сама слышала певичек в оркестрах, которые зарабатывали всего семьдесят пять долларов в неделю, а голос у них был получше моего. Но им не хватало этого самого…
Анна переступила с ноги на ногу, и ее заколотило от холода. Свое пальто она оставила в комнате у Нили.
– Элен, мне нужно лечь. Тепло отключили, и а мерзну.
– Я подожду.
– Но я не могу… Я имею в виду… телефон…
– Что, провод короткий?
– Телефон Висит в общем коридоре.
– Что-о-о?
– В коридоре. Я же снимаю меблированную комнату. Своего телефона у меня нет.
– Да ты шутишь! Хочешь сказать, что носишь на пальце камешек за полета кусков, а телефона у тебя нет? Где же ты живешь, черт подери?
– На Пятьдесят второй стрит, как раз у магазина «Леон и Эдди».
– Но это же грязный район! – воскликнула Элен. Тут ее голос изменился. – Ах, да какого черта, ты же скоро замуж выходишь. Но как ты можешь жить без своего телефона в комнате?
– Да он мне и не особенно нужен.
– Ну и бога ради! – До Анны донесся зевок и шуршание разворачиваемой газеты. – О-о, я вижу, обо мне тут две колонки, – проговорила Элен сонным голосом. – Ладно, ангел мой, иди ложись спать. Заходи завтра на репетицию после работы.
– Вообще-то я кончаю работать довольно поздно. И сразу мчусь домой переодеться для свидания с Алленом.
– Да, это бы лучше. Имею в виду – переодеться. Ты действительно очень привлекательна, Анна, но это твое пальто со стоячим воротником и официальный твидовый костюм надевать не надо. Запомни, самое главное на свете – это чтобы у тебя был человек, который любит тебя. Одевайся для него. Я позвоню тебе завтра на работу, – В трубке щелкнуло, и послышались частые гудки.
