Диана Кизис - Последний штрих
Стараясь не обращать внимания на пот, струившийся у меня по шее, я села читать сообщения. Первое было от Тарин – типично в ее стиле. Мы с Мэй прозвали такие е-мейлы «целую-обнимаю» – так Тарин неизменно подписывала эти самовлюбленные, покровительственные послания, как бы стараясь сделать вид, что у нее тоже есть душа. В е-мейле говорилось, что Тарин будет отсутствовать и сегодня, и завтра, а может, она и во вторник не придет, так как сейчас проходит программу очищения организма в калифорнийском городке Охай. Я написала ответ: мол, пусть не беспокоится, мы отлично справимся. Подумала, не намекнуть ли на прибавку к жалованью, обещанную мне аж полгода назад, но решила, что не стоит. Дальше шла какая-то ерунда, и наконец е-мейл от Брин. В рубрике «Тема» значилось: «Красавчик Зак». Я открыла письмо.
«Ну, как прошел остаток вечера? Целую,
Б.».
Я нажала на кнопку «ответить» и застучала по клавиатуре. Если бы я не кривила душой, то написала бы примерно следующее: «Это была сущая пытка! Я думала, он меня поцелует, а он вместо этого предложил проводить меня до машины. Вот облом!»
Однако напечатала я другое:
«Ужасно. Зак все просил, чтобы я осталась, потому что...»
Дальше следовало бы написать: «потому что Джулия с ним откровенно заигрывала, а может, это у меня фантазия разыгралась. В итоге я напилась и уселась на диван рядом с Заком, загородив его собой на случай, если Джулия полезет целоваться».
Поразмыслив, я решила переписать письмо, и в результате вот что получилось:
«Хорошо. По-моему, Зак просто нуждался в компании. Джулия очень славная. А у тебя как дела?»
Я нажала на кнопку «отослать». В первый раз на моей памяти я скрыла от Брин жестокую правду.
Мэй заявилась в полдень. Незаметно подкралась сзади и ткнула меня в ребра.
– Проснись! – завопила она. – Пришла главная стерва!
– Ох, перестань, – вздохнула я.
Мэй опустила сумку на пол и присела на табурет рядом с журналом записей. На Мэй были пластиковые сережки, которые бряцали всякий раз, как она поворачивала голову, старомодное платье с обрывками печатных текстов и ковбойские ботинки. Она сообщила, что остаток лета решила посвятить стилю шестидесятых с ковбойским уклоном.
– Я долго не могла решить, какой стиль выбрать. Мне еще нравится образ феи из публичного дома, – сказала она. (Я представила эту картину и подумала: «Только Мэй!») – Ты чем сейчас занимаешься?
– Редактирую файлы со счетами.
– Так! – Она понаблюдала, как я решаю, что выделить жирным шрифтом, а что – курсивом. – Понятно: если выделить срок выплаты долга курсивом, он сразу бросается в глаза, зато труднее читается.
– В этом и состоит искусство быть менеджером, – ответила я.
– А по-моему, ты просто ищешь, как бы убить время. Черт, почему здесь такое пекло?
Я протянула ей телефон и предложила позвонить мастеру и поделиться своей задумкой нарядиться феей из публичного дома. Может, тогда он обслужит нас впервую очередь.
Мэй вздохнула и потянулась за серебряным подносом для графина, который Тарин хотела отослать Биггенз.
– Неплохо, – оценила она. – Особенно если учесть, что его выбирала наша стерва.
Я кивнула. Мне не хотелось ни думать, ни разговаривать. Хотелось просто работать. Я еще не договорилась с дизайнером насчет декоративных горшков, к тому же, решив проявить инициативу, собиралась выслать Лиззи фотографии ламп, хранившихся у нас на складе. Меня спасет только одно: я должна погрузиться с головой в работу и не мечтать о жизни, которая, по-видимому, мне не светит, и о мужчине, с которым я хотела бы ее построить. Боже, как стыдно об этом думать!
– Когда я стану звездой большого рока, то скуплю всю эту лавку с Тарин в придачу и устрою грандиозный костер, – сказала Мэй.
– Отличная мысль.
С минуту она скакала по лавке.
– Да что с тобой сегодня такое? – спросила она.
– Ничего. Так, легкое похмелье.
– А-а-ах! И кто же этот счастливчик?
– Да какой там счастливчик! Ужинала с Заком, вот и все. – Я решила сохранить документ, пока не испортила его окончательно, а затем взглянула на Мэй. Она нетерпеливо отбивала такт ботинком и обкусывала ногти. – Может, найти для тебя какое-нибудь дело?
– Нет, – сказала она. – Просто... мне скучно.
Она произнесла последнее слово нараспев: «Ску-у-учно».
– Мэй, солнышко, прости, но мне нужно закончить работу. А потом я собираюсь пересмотреть заказы и проверить весеннюю опись товаров. Почему бы тебе не разбить что-нибудь и не заняться уборкой? Глядишь и развлечешься. – Я улыбнулась, чтобы она поняла, что я шучу.
– Как скажешь, ты же у нас начальница.
Мэй повернулась на каблуках ковбойских ботинок и посмотрела на двух явно обеспеченных женщин, остановившихся поглазеть на витрину. На вид им было лет по тридцать. Они толкали перед собой эргономичные детские коляски, напоминавшие горные велосипеды, жутко популярные в мои студенческие годы.
– Первые жертвы, – сказала Мэй и направилась к двери. Нестройное дребезжание дверного колокольчика было встречено ведьминской ухмылкой.
К двум часам организаторский бзик все еще не покинул меня: покончив с компьютерными файлами и заказами, я принялась за наш порядком устаревший вебсайт. Я составляла список предметов, которые следовало разместить на сайте. Каждую вещь я сопровождала комментариями, дабы заинтересовать клиентов. Вдруг у меня за спиной раздалось покашливание. Я оглянулась. Мэй протягивала мне телефон. Я и не заметила, как она подошла.
– Это вас, мисс Большая Шишка.
– Спасибо. – Я встала и, прежде чем взять беспроводную трубку, вытерла руки о джинсы. – Алло?
– Судя по всему, ты благополучно добралась до дома. Это был Зак.
– С похмелья язык заплетается, но в целом я жива и невредима. А ты как?
– Хорошо.
Я не знала, о чем говорить.
– Ты общался с Брин? – спросила я.
– Нет, – ответил он. – А ты?
– Сегодня утром мы обменялись короткими сообщениями. Типа, «привет-пока». Чем занимаешься?
Зак шумно выдохнул.
– Да так... Сочиняю статью для журнала «Дитейлз». О возрождении интереса к ремесленным сырам.
– Интересно, наверное.
– Нуда. Согласно моей теории, тонкий вкус – новейший способ угнаться за Джонсами и завоевать успех у противоположного пола.
– Впечатляет.
– Уж очень ты впечатлительная. В общем... Короче, я просто так позвонил, поздороваться.
– Угу. Я тоже.
«Что я такое несу? – подумала я. – Это же он мне позвонил!»
Наступило неловкое молчание.
– Ну, тогда пока, – сказал Зак. В голосе его слышалось легкое раздражение.
Когда я добралась до дома, мне захотелось позвонить Заку и спросить, что все это значит. Но потом я передумала и включила телевизор. Шел фильм «Комната с видом» – я его уже смотрела раньше, и мне понравилось. Я попала на тот эпизод, когда один итальянец закалывает ножом другого прямо перед растрепанной шевелюрой Хелены Бонэм Картер. Зазвонил телефон. Я сняла трубку, ожидая услышать Брин или брата, и облегченно вздохнула, когда раздался голос Зака:
