Маргарита Полякова - Декамертон
Надо отдать должное Вадиму – истерику он не закатил. Даже заинтересованно поинтересовался, есть ли у меня на примете второй кандидат. Ну а поскольку Вадик был из тех мужиков, которые умеют выуживать из женщины нужные сведения, то я раскололась. Выяснив, что Илья такой же мой парень, как и он сам, Вадик озадачился настолько, что сознался, что это его задело. А потом он решил посмотреть, что же это там за Илья. На этом, собственно говоря, все и кончилось. Потому что Илья столько нового сразу не вынес. Может, вы думаете, что я была благодарна Вадику за то, что он меня избавил от необходимости метаться между двух парней и постоянно выбирать? Вот еще. Потеряв одного, я просто-напросто не захотела ехать к другому. А на фига мне нужен Вадик, если нет Ильи? Я настолько привыкла делить между ними свое внимание, что они прочно ассоциировались у меня только друг с другом. В симбиозе. Конечно, может быть, когда-нибудь я и вернусь к нашим отношениям с Вадимом, но только после того, как в мою голову перестанут приходить дурацкие идеи. И я стану гораздо более предсказуемой. Хотя бы для себя самой.
***
Ольга улыбнулась и откинулась в кресле. Забавная история. Жаль, что ей не удалось осуществить свою идею любви на троих. Было бы интересно. Она потянулась, открыла следующую тетрадь и удивленно приподняла бровь. Надо же… Она совершенно об этом забыла! Глупый загон, закончившийся обоюдной нервотрепкой. Ну зачем было придумывать то, чего нет? Зачем было изображать из себя то, чем ты не являешься на самом деле? Все равно на цыпочках долго ходить нельзя.
Седьмая.
Жизнь – игра. Задумана фигово, но графика обалденная.
Кто-то.
Я помню -
было же какое-то чувство,
я помню даже,
как оно называлось,
я не пойму -
куда оно подевалось,
сейчас мне просто
больно и грустно.
Мелин.
Очень трудно принять спокойно тот факт, что ты уже не властен над собственными прихотями. До конца кажется: да я просто не хочу, а стоит мне захотеть… Однако редко кто пытается захотеть. Слишком страшно убедиться в собственном бессилии. Сначала над привычкой подсмеиваются, затем пытаются с ней смириться, затем бороться. Все это одинаково болезненно и бессмысленно. У меня тоже есть дурная привычка – воспринимать жизнь не слишком всерьез. Кажется, что это не слишком порочно – раздавать свое тепло тем, кто сумел тебе понравиться. Кажется, что когда-нибудь, когда душа устанет от бесконечных афер и путешествий, а сердце почувствует рядом нужного мужчину, все это забудется и смоется из памяти чем-то большим, чем прошлогодние ливни. Кажется даже, что со всеми, кто был тебе когда-то близок и дорог, ты сможешь никогда больше не встретиться. А если встретишься? Ну, что ж. Одаришь его дружеским приветствием. Да, конечно, так бывает. Так часто бывает. Но не всегда. Потому что слишком трудно отвыкнуть от тех, кто был когда-то близким для тебя человеком. Хочется снова прежнего тепла, прежнего участия и прежних ощущений. Даже если рядом с тобой нужный и надежный мужчина. Так уж получается, что он может не быть самым любимым и самым желанным.
Нет, я не собираюсь вам поведать о какой-нибудь гнусной измене. Речь пойдет всего-навсего о привычке. Привычке шутить собственными и чужими чувствами, устраивать праздники души и не расставаться даже с ненужными приобретениями. А еще речь пойдет о игре. О старых, но удачных ролях, о масках и спектаклях под музыку "Guns and Roses", о режиссерах и актерах, тратящих свои силы на бессмысленные наваждения. Просто потому, что так хочется. Потому, что к этому все привыкли. Хотите развлечься? Я расскажу вам о фарсе. Фарсе, который смел со своей дороги частичку моей души.
Сергей относился к той категории людей, которых принято называть старыми знакомыми. Я рада была с ним встретиться, не любила надолго расставаться, и могла бесконечно болтать с ним обо всем, что только приходило в мою взбалмошную голову. Сережка был отнюдь не глуп, талантлив и до безобразия обаятелен. Он был высоким, худощавым, с оживленной мимикой и жестикуляцией. Короткий ежик черных, коротко стриженых волос придавал ему какой-то бесшабашный и даже безалаберный вид. Сережка никаким боком не относился ни к морякам, ни к десантникам, но дико любил носить тельник. Еще он являлся обладателем замечательного характера и тяжелого взгляда. Взгляд этот предназначался тем, кого Сережа откровенно недолюбливал. Надо сказать, что есть в моей женской натуре одна слабость, касающаяся мужчин – я жутко люблю серые глаза. А глаза Сережки были изумительно-серыми. Не с примесью голубого или зеленого, не какие-нибудь там бесцветно-блеклые, а яркие, серебристо-серые. Как фольга от шоколадки, только без дешевого блеска. В общем, когда он сердился, сразу становилось понятно – что есть на самом деле стальной взгляд. Скажем прямо – это не самая уютная и теплая вещь на свете.
Короче, общались мы с ним таким образом довольно долго. Встречались на сейшенах, шлялись по улицам, зависали в кафешках. Сказать, что мы были крутыми друзьями? Да нет. Иначе мы встречались бы чаще. Мы были просто хорошими знакомыми, и нас это вполне устраивало. У нас с Сережкой была куча общих знакомых и куча необщих. Нас постоянно кто-то окликал, здоровался, базарил о делах, и мы улыбались. Среди наших общих знакомых была одна подруга, которую звали Маринкой, и которую мне хотелось бы представить вам, как полную дуру. Только вся загвоздка в том, что дурой она не была вовсе. Просто у нее был мерзкий характер, и мозги в соответствии с этим были вывернуты в жутко противную для всех сторону. Я могла бы сказать, что она была мымрой и грымзой, но это было совершенно не так. Она была довольно симпатичной девчонкой, приятной в общении и не лишенной некоторых талантов. Маринка вообще была бы нормальным человеком, если бы не ее вреднячество.
Сказать, что я ее не любила? Это было бы слишком просто. Ненавидела? Это было бы слишком глупо с моей стороны. Она меня просто жутко бесила. Впрочем, отдать мне должное, я вызывала у нее такое же чувство. Однако, несмотря на все это, мы считались подругами. А что? Да мы плохо себя чувствовали, когда долгое время не встречались, чтобы поизмываться друг над другом. Скажем прямо, меня в компании любили гораздо больше. (В конце концов, могу же я как автор произведения (а значит хозяин положения) иметь какие-то преимущества!) Ну так вот. Началась вся эта история с того, что Маринка как-то раз очень полюбила Сережку. Конечно, не мне ей диктовать, кого любить, я сама слишком часто влюбляюсь в абсолютно неподходящих людей. Не мне диктовать и то, как надо влюбляться. Ну нравится ей гоняться за мужиками – пусть гоняется, это ее проблемы. Я даже не могу удивиться тому факту, что она внезапно влюбилась в давно уже знакомого парня. Кому-кому, а мне хорошо известно, что очень часто случается непредвиденное. Казалось бы: ну хороший парень, ну классный приятель… и вот знаешь его знаешь, знаешь его знаешь, а потом просыпаешься одним прекрасным утром и понимаешь, что не можешь без него жить.
