Анна Дубчак - Филе женщины в винном соусе
Но когда она уже спускалась по лестнице, Игорь догнал ее:
— Тебе даже не интересно, чье тело мы нашли в квартире твоего знакомого?
— Нет, — соврала она. — Я навряд ли его знаю. И вообще, неужели ты не понимаешь, что мне неприятно напоминание о том, что я встречалась с убийцей?! Одно могу пообещать точно — если я его увижу, то приведу за ручку. — Она только не сказала куда.
— Что с тобой? Ты же сказала, что простила меня. — Игорь старался говорить тихо, чтобы подчиненные не могли его услышать.
Наталия оглядела его с головы до ног — элегантно одетый, лощеный, подтянутый и какой-то чужой, — он все равно не походил на прокурора, каким она себе его представляла.
— Простила, конечно. Но мне не хочется, чтобы на меня смотрели, как на обезьянку в цирке. В твоем распоряжении наука, опыт всей мировой криминалистики, а я отношусь к какой-то аномалии. Поэтому забудем обо всем, что ты слышал за эти последние дни относительно моих видений, и все.
— Ты не хочешь, чтобы я к тебе приходил?
— Да нет, это совсем не то, что ты думаешь. Просто теперь я не буду вмешиваться в твои дела, а ты — в мои. Так я буду уверена в том, что ты пришел только ради меня, а не ради чего-нибудь другого…
— Но ведь все сходится. — Они по-прежнему стояли на лестнице. — Ведь это ты первая «увидела» Виолетту… И про Бедрицкую попала в самую точку со своими рисунками: оказывается, тот парень, которого ты нарисовала, был за день до убийства в казино и муж Кати видел его и даже описал. Согласись, что все необычно, это правда, но ты можешь оказывать нам помощь…
— Так вот. Никому никакую помощь я оказывать не буду. Быть может, мои видения — это временное явление и связано лишь с тем, что я знаю почти всех этих людей: и Антона, племянника Нины Лискиной, и его родителей, и, возможно, самого убийцу, — вот поэтому-то мне подобное и видится. Так что советую тебе забыть обо всем этом. Это одно из моих условий, если я тебе не безразлична.
— Ну ты, мать, даешь! Не ожидал от тебя такого радикализма. Такое впечатление, словно вчера я разговаривал с одной Наташей, а теперь — с совершенно другим человеком. Да я тебя, оказывается, и не знаю…
— Ну, мне пора. Я опаздываю на занятия.
— Может, тебя подвезти?
— Это лишнее. Тем более что я на своей машине. — И она, запахнув плотнее шубу, послала ему воздушный поцелуй.
— Игорь Валентинович, — подошел к нему Манджинян, старший следователь прокуратуры, — звонят из морга. Они установили личность убитого в квартире Иванова…
Логинов вздрогнул — настолько далек он был сейчас от моргов и трупов — и непонимающе уставился на своего подчиненного. Но в следующее же мгновение до него дошел смысл сказанного.
— Да? Отлично… — И, подхватив за локоть Арнольда, он стремительно направился в свой кабинет.
Игорь Логинов относил себя к тому типу людей, которым ничего в жизни не дается даром. Будь то повышение по служебной лестнице или же любой мало-мальски значительный успех в какой-либо из сфер его жизни. После окончания юридического института его сразу же взяли следователем прокуратуры, но фактически полгода он исполнял роль мальчика на побегушках. Но и это принесло ему пользу. Он научился быстро и в срок выполнять массу мелких поручений и старался все сделать не просто так, а с блеском, чтобы удивить, чтобы поверили в его надежность и оценили деловые качества. Затем он раскрыл внешне, казалось бы, простое убийство — сожитель забил свою подругу насмерть табуретом — можно сказать, не выходя из кабинета. Просто изучил дело, начертил схему родственных отношений сожителя с потерпевшей, сопоставил некоторые факты, детали, и оказалось, что у обвиняемого есть совершенно неоспоримое алиби: на момент убийства его видели на другом конце города, в чужом саду, где он воровал дорогую в то время клубнику, да с ней и попался. Охранники спустили на него овчарку, которая покусала его так, что ему пришлось накладывать швы. А по сведениям, имеющимся в деле, укусы собаки почему-то приняли за укусы «подруги», полученные обвиняемым во время драки с нею. Логинов бился часа два, вычисляя убийцу, пока не вышел на брата потерпевшей, на которого была оформлена ее машина и который после серьезной ссоры с сестрой стукнул ее по голове табуретом, а всю вину свалил на ее сожителя. Сожителя сразу отпустили, а Логинову дали дело посерьезнее. И он впрягся в работу, ушел в нее с головой, забыл про сон и еду. У него появился какой-то охотничий азарт. Он мог часами прятаться где-нибудь на дереве и мокнуть под дождем, чтобы выследить кого-то, сфотографировать и доказать, что только его версия единственно правильная; а потом обосновывать это до самого окончания следствия. Он брался сразу за несколько дел и вел их параллельно, не допуская халтуры ни в одном из них. Если он видел, что человек не виноват, то брал на себя ответственность и отпускал его, зная, что иначе за одну ночь в камере предварительного заключения из него сделают инвалида. То есть оставался человеком. Друзья советовали ему идти в адвокаты, но он как-то признался в разговоре с одним из них, что никогда не сможет заставить себя защищать убийцу ребенка или женщины. И от него отстали.
Он женился, но жена, не выдержав пытки одиночеством — молодой муж приходил ночевать часа на три-четыре, а потом уходил и мог вернуться только через пару дней, — собрала вещи и ушла. И тогда Логинов решил немного передохнуть. Он вспомнил, что кроме работы существует отдых, женщины, море и солнце. Он взял отпуск и поехал в Ялту. О разрыве с женой он думал всего несколько дней и пришел к выводу, что если бы она его любила, то никогда бы так не поступила. А потому и расстраиваться здесь нечего. Он завел легкий роман с девушкой по имени Наташа и понял, что напрасно так много времени тратил на работу. Общество красивой и умной подруги сильно повлияло на него, и он решил сделать ей предложение. Он несколько раз пытался намекнуть ей, что ему хотелось бы продолжить их отношения и по возвращении домой (они жили в одном городе), но Наташа лишь хохотала ему в лицо, и по всему видно было, что она ему не доверяет. А потом, когда за ней приехал красивый брюнет с замашками собственника и увез ее с собой, Игорь понял, что женщины — явления приходящие и уходящие, а работа — постоянная. Поэтому, вернувшись домой, с еще большим рвением принялся за работу. И никто не удивился, когда в тридцать два года его назначили следователем прокуратуры, а через три года — прокурором города.
Новая встреча с Наташей Ореховой, вместо того чтобы вызвать отрицательные эмоции — как-никак она его бросила, даже не посчитав нужным объясниться, — всколыхнула прежние чувства. Он действовал так, как если бы они расстались при более благоприятных обстоятельствах, то есть искренне обрадовался встрече и не смог этого скрыть. А когда выяснилось, что она свободна, решил, что теперь ни за что не отпустит ее от себя. Но работа снова поглотила его целиком. Слушая вполуха ее рассказы о каких-то видениях, он действительно сначала не придал им никакого значения. Наташа музыкантша, и этим многое объяснялось в ее поведении. Больше того, он воспринял ее фантазии как естественное желание помочь ему. Но когда детали и домыслы стали обрастать реальными фактами, он уже стал задумываться, а не связана ли эта пианистка с убийцей. Прикинув все «за» и «против», он стал искать мотив, который мог побудить Наташу влезть в это дело. И нашел, что она решила отомстить своему бывшему любовнику, Саше Иванову. Он нарочно делал вид, что относится к любой сказанной ею информации с недоверием, чтобы посмотреть, как будут развиваться события дальше. Но после случая с Виолеттой, когда абсолютно никто не мог предположить, что именно с ней случится несчастье и именно она из-за своей неосторожности сядет в машину преступника, он уже не мог не прислушаться к Наташе. Она, несомненно, обладала даром предвидеть события или даже быть в какой-то мере их свидетельницей. Да, это пахло сюрреализмом, фантастикой и еще бог знает чем, однако это имело место быть, а значит, невозможно было дальше закрывать на это глаза.
