Энн Хампсон - Над сладким Босфором
Ну что ж, чем скорее случится разрыв, тем быстрее рана начнет заживать.
— Прости, Крейг, но я не хочу ехать на остров.
Она не знала, какие выбрать слова, и ответ прозвучал довольно резко, к тому же у нее комок застрял в горле.
Крейг оцепенел. Отказ больно ударил по его гордости. Он жалел, что пригласил ее. Она заметила, как у него на виске забилась жилка, а лицо как будто окаменело. Голос Крейга был холоден как лед:
— Сказано достаточно определенно. Пожалуй, говорить больше не о чем. — Он встал.
Помимо своей воли Джанет чуть слышно спросила:
— Ты уезжаешь?
— Завтра же утром.
Джанет осталась одна. Какое-то время все в саду оставалось тихим и неподвижным. Потом пахнущий цветами ветерок повеял прохладой на ее горящее лицо. Издали донеслась нежная песня соловья. Сдерживая рыдания, Джанет поднялась и пошла в дом.
Через неделю зашел Четин. Для Джанет это была неделя одиночества, невыносимой боли, которую она могла сравнить только с первыми месяцами после гибели Неда. К тому же это была неделя душевной сумятицы. Джанет просто разрывалась на части, то страстно мечтая, чтобы Крейг позвал ее снова, то ясно осознавая, что поступила совершенно правильно. Все это не прошло даром — Джанет побледнела и выглядела усталой. Когда явился Четин, у нее не было ни сил, ни желания говорить с ним, но она напомнила себе, что он друг Салли и Гвен, и постаралась скрыть свои чувства.
Джанет заставила себя улыбнуться ему, пригласила его в дом, предложила сесть. Четин небрежно развалился на стуле и, прищурившись, пристально посмотрел на нее.
— Значит, сегодня ты с ним не встречаешься?
Он презрительно сжал губы, и лицо его показалось девушке почти безобразным. Джанет недоумевала, как она могла считать его красивым. Видно было: под маской спокойной вежливости бушуют сильные чувства. По какой-то необъяснимой причине сердце Джанет заколотилось. Она вдруг вспомнила, что Метат проводит свой выходной где-то в кафе с Myрадом, а миссис Байдур ушла за покупками.
— Нет, Четин, — ответила она осторожно, — сегодня не встречаюсь.
— И завтра тоже. Он уехал на Бюйюк-Ада?
Она встревожено взглянула на него.
— Откуда ты знаешь, что Крейг уехал на остров?
— Его яхты нет у причала.
Конечно. Об этом она не подумала. Четин ждал ответа, и она сказала, что Крейг решил поработать над своей книгой.
Его поведение вдруг переменилось, он заговорил тихо и вкрадчиво.
— Вы поссорились?
— Нет! — с чувством ответила она. — И какое тебе дело?
Четин резко выпрямился.
— Ходят слухи, — сказал он, — что Крейг Флеминг влюблен в какую-то замужнюю женщину. Муж у нее неизлечимо болен, и они с Крейгом только и ждут, когда бедняга умрет.
Джанет вздрогнула. Как люди исказили правду! Ей было невыносимо больно слышать такое о Крейге.
— Все совсем не так, Четин! — только и могла она сказать.
— Возможно, — согласился он, пожав плечами. — Но ведь они поженятся как только эта женщина станет вдовой? — Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Джанет согласилась с ним, но уклонилась от обсуждения.
— Значит, ты понимаешь, что напрасно тратишь время, бегая за ним?
— Я за ним не бегаю! — запротестовала Джанет, густо покраснев. Так вот как это выглядит со стороны? Неужели и другие думают так же?
— Мне не следовало это говорить, — быстро извинился он, но добавил: — И все-таки ты предпочитаешь его общество моему.
В его голосе звучала обида, и Джанет снова пожалела его, подумав о глубине его чувства и о том, что он, может быть, страдает не меньше, чем она.
Он ждал, надеясь, что она будет отрицать правоту его слов, но когда она промолчала, у него вновь изменилось выражение лица.
Его отношение трудно было понять. Джанет почти не сталкивалась с такими людьми, как Четин, принадлежащими к молодому поколению Турции. У него не было той подобострастной манеры, которая была характерна для людей старшего поколения, работающих с Марком и Крейгом. Четина отличало высокомерие, оно не нравилось Джанет, но она, как ни странно, не обижалась.
Четин вскользь поинтересовался, давно ли уехал Крейг:
— Я только вчера заметил, что его яхты нет на месте, — продолжал он, — но я не ездил этой дорогой дня четыре.
— Он уехал в прошлый вторник… завтра будет неделя.
— И ты была совсем одна? — произнес он с горечью. — Могла бы мне позвонить.
— Незачем было тебе звонить. — Она посмотрела на него, как бы извиняясь, стараясь не задеть его и в то же время желая, чтобы он принял ситуацию как она есть. — Между нами ничего не может быть… пожалуйста, перестань надеяться.
— Ты… может быть, сходим куда-нибудь сегодня? Пообедаем, потанцуем. Обещаю ни слова не говорить о серьезном. — Он опять упрашивал ее, несмотря на все ее объяснения.
Она только покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Тяжесть собственного положения так расстроила ее нервы, что она чувствовала, что может расплакаться, если Четин сейчас же не уйдет.
— Пожалуйста, уйди, я хочу остаться одна.
— Оставить тебя одну? — Четин встал и подошел к Джанет, его лицо потемнело от сдерживаемого гнева. — Женщина не должна оставаться одна! Это все он! Почему он не оставил тебя в покое? Зачем он пришел и все испортил? Ты же была спокойна и счастлива, когда встречалась со мной…
— Нет-нет, неправда. Я знала, что у нас ничего не получится — ведь у меня нет никаких чувств к тебе… — Она побледнела, увидев выражение его лица. Инстинктивно Джанет оглянулась на дверь. Когда же вернется миссис Байдур?
— Все могло бы быть, если бы он не встал между нами.
В глазах Четина мелькнул зловещий огонек, и Джанет непроизвольно отступила. Это движение, казалось, освободило в Четине долго сдерживаемые эмоции. В нем как будто проснулись дикие инстинкты. Джанет заговорила севшим от страха голосом:
— Четин… этот разговор в тягость и мне, и тебе… и я прошу тебя уйти. Пожалуйста, оставь меня… сейчас же.
Он пристально смотрел на нее, дыхание его было прерывистым, и вдруг, прежде чем она поняла, что он собирается сделать он с силой схватил ее за руку и потянул к себе.
— Отпусти…
— Я хочу тебя! — произнес он яростно. — Ты первая женщина, которую я полюбил, и я тебя не отпущу!
Он засмеялся над ее попытками высвободиться, потом его лицо снова приняло зловещее выражение, когда он крепко сжал ее голову, заставляя поднять лицо. Джанет была просто парализована страхом, боялась упасть в обморок и все же продолжала отчаянно сопротивляться.
Губы Четина были совсем рядом, и Джанет, содрогаясь от отвращения, ожидала их грубого прикосновения.
И вдруг она оказалась свободной. Ошеломленная, она увидела, как Четин отшатнулся назад и едва удержал равновесие.
