Нора Робертс - Ангел Габриеля
Но какое это имеет значение, даже будь у нее полный шкаф кружевного белья? Она бы не знала, что в нем делать и что говорить. Она так давно не чувствовала себя женщиной. Вернее, никогда не чувствовала! Поэтому, безусловно, лучше попробовать восстановить дружбу с Гейбом прежде, чем решиться на интимные отношения!
Если это то, чего он хотел. И чего хотела она.
Отвернувшись от зеркала, она пошла искать его.
Удивлению ее не было предела, когда, войдя в детскую, она обнаружила, что окраска завершена, банки запечатаны, а кисти вычищены. Лора уставилась на Гейба, складывающего половую тряпку.
Ты закончил! — только и удалось сказать ей.
Я старался как мог, чтобы ничего не испортить!
Прекрасно! Именно так я себе и представляла. — Она вошла в пустую комнату и начала мысленно расставлять мебель. — Здесь нужно повесить белые занавески, хотя, думаю, кисея с ткаными горошинами слишком женственно для мальчика?
Я в этом ничего не понимаю, но, наверное, ты права. Сейчас довольно тепло, поэтому я оставил окна открытыми. — Он бросил половую тряпку на стремянку. — Нужно хорошенько проветрить комнату, пока не исчезнет запах краски. А только после этого можно перевести сюда Майкла.
Конечно, — рассеянно согласилась она раздумывая, поместится ли кроватка между двумя окнами.
Теперь, хотя сейчас это неуместно, хочу кое-что подарить тебе! Запоздалый подарок ко Дню матери.
Да ты ведь уже подарил мне цветы!
Он вынул из кармана маленькую коробочку.
—У меня не было ни времени, ни возможности для чего-либо большего. Мы жили на чемоданах и все время торчали в больнице. Кроме того, цветы были от Майкла. А это от меня!
Вот это уже нечто совсем иное! Интимное! Она снова почувствовала влечение к нему, но вспомнила, что он ее отталкивает.
—Ты ничего не должен мне дарить!
В его глазах мелькнуло знакомое нетерпение, которое Гейб едва подавил.
—Придется тебе научиться более вежливо принимать подарки!
Он был прав. А с ее стороны было неправильно продолжать сравнивать его с Тони, который всегда так непредсказуемо и щедро осыпал ее подарками.
Но они так мало для нее значили!
—Спасибо. — Она взяла коробочку, открыла ее и оторопела.
На бархатной подушечке лежало кольцо, имеющее вид огненного круга, украшенного бриллиантами, сверкающими на фоне золотой полоски. Она инстинктивно провела по нему кончиком пальца и, как дурочка, удивилась, что оно холодное.
Оно красивое. Необыкновенно красивое. Но...
Оно и должно быть красивым!
Но это кольцо похоже на обручальное, а оно у меня уже есть!
Он взял ее за левую руку и разглядел кольцо.
Меня удивляет, как у тебя от этого кольца не отвалился палец!
В нем нет ничего плохого, — возразила Лора и чуть не отдернула руку.
Ты так сентиментальна, ангел? — Хотя его голос стал мягче, рука крепко сжимала ее руку. Теперь, вероятно, ему удастся получше разузнать, какие чувства она к нему испытывает. — Тебе так нравится этот маленький металлический ободок?
Раньше оно нас обоих устраивало! Мне больше ничего не нужно!
Это была временная мера. Я не прошу тебя выбросить его в окошко, но будь хоть немного практичнее. У тебя уже вошло в привычку постоянно сгибать палец, чтобы оно не упало.
Его можно подогнать по размеру.
Подгони себя! — Гейб снял кольцо у нее с пальца и заменил его бриллиантовым. — Только подумай, у тебя два обручальных кольца! — Когда он протянул ей простенькую полоску, Лора зажала ее в кулаке. — У нового то же назначение.
Оно красивое. — Тем не менее она надела старое кольцо на указательный палец, которому оно оказалось впору.
Спасибо, Гейб.
Раньше мы и не такое делали.
Ей не надо было напоминать. И все же воспоминания нахлынули на нее, когда он обвил ее руками. Эмоции окрасили эти воспоминания в тот момент, когда его твердые теплые губы слегка нетерпеливо скользнули по ее губам. Хотя его руки по-прежнему нежно обнимали ее, а прикосновение было легким и испытующим, она чувствовала, как в нем дымится вулкан.
Словно для того, чтобы погладить его, она подняла руку к его щеке. Понимание. Принятие.
Ее прикосновение вызвало к жизни теплящуюся внутри него потребность, его руки сжались, а губы крепко прижались к ее губам. Она отреагировала стоном, который он едва услышал, и пожатием плеч, которое он вряд ли почувствовал. Напряженный, голодный, он пал жертвой как ее, так и собственных желаний.
Он и раньше хотел женщину, безотчетно и отчаянно. Почему же на этот раз его чувство кажется ему чем-то совершенно новым? Он и раньше обнимал женщин, знал их мягкость, пробовал их сладость. Но он никогда не знал такой мягкости, не чувствовал такой сладости, как с Лорой.
Он медленно, испытующе провел губами по ее лицу, вдоль линии подбородка, вниз по горлу, впитывая. Затем поглощая. Его длинные и гибкие руки скользнули под ее широкую рубашку, затем наверх. Сначала тонкой линии ее спины было достаточно, гладкая кожа и частая дрожь — вот все, что ему требовалось. Затем потребность трогать, обладать стала острее. Когда его губы вновь коснулись ее губ, он требовательно положил руку на ее грудь.
От первого прикосновения у нее перехватило дыхание, она стала быстро ловить воздух. А затем долго и неровно его выдыхать.
Как она могла знать, даже ослепленная любовью и влечением, насколько отчаянно ей необходимо прикосновение его рук?
Это было то, чего она хотела, принадлежать ему полностью. Замешательство, сомнения, страхи улетучились сами собой.
Его прикосновение не навевало на нее никаких воспоминаний. Никакие шепоты прошлого не преследовали ее. Был только он, обещание новой жизни и долгой любви.
У нее дрожали колени, поэтому она прижалась к нему своим напряженным телом, выгнувшись навстречу ему, и он это почувствовал.
В комнате пахло краской, и она была ярко освещена солнцем, проникающим сквозь незанавешенные окна. Здесь было пусто и тихо.
Гейб мог фантазировать, как опустит Лору на пол, как стянет с нее одежду, пока их тела не сольются в экстазе на полированном дереве. Он мог воображать, как овладеет ею в залитой солнцем комнате, пока они оба не выбьются из сил и не пресытятся.
С другой женщиной он бы сделал это, не задумываясь. Но не с Лорой!
Придя в себя, Гейб отстранил ее. Ее глаза были затуманены. Губы полуоткрыты. Проявив выдержку, которой раньше за собой не замечал, Гейб выругался только про себя.
—Меня еще ждет работа.
Она еще парила в любовном тумане, но уже осознала сказанные им слова и начала медленно и неуверенно спускаться на землю.
