Барбара Делински - Загадка неоконченной рукописи
– Она дошла до стадии понимания, что на самом деле его нет рядом?
– Разумом – да. Чувствами – нет. Порой это просто парализует ее.
– Может быть, ей нужно от него уйти?
– Если бы проблема была только внутри нее – да. Но здесь все сложнее. У них четверо детей, которые еще живут с ними, а единственное, чем она умеет заниматься, – вести хозяйство. Она относится к мужу как к работодателю. Если он ее уволит, куда она пойдет, и что тогда будет с детьми? Нет, она не может от него уйти. Лучшее, что я могу сделать для нее – помочь ей обрести перспективу. Взглянуть на все со стороны, реально оценить, что она делает хорошо, и научиться как-то взаимодействовать с тем, что он говорит. Она на самом деле слышит его голос.
Брайанна подозрительно притихла. Она глотнула вина и неожиданно погрустнела. Потом тихо спросила:
– Как твоя мама?
Кэйси посмотрела на нее искоса.
– Это к вопросу о голосах?
– Ты продолжаешь?
– По-своему, да.
– Кэйси, – покачала головой Брайанна.
– Я все понимаю. Если она действительно находится в таком растительном состоянии, как утверждают доктора, она не может слышать, не может думать, не может ничего знать. Но, Брай, я чувствую там ее присутствие. Клянусь, это так. Я знаю, о чем она думает.
– Какие-нибудь улучшения есть?
– Сегодня опять были судороги. Врач сказал, что она слабеет.
– И что ты чувствуешь?
– Я должна испытывать облегчение. Такое существование нельзя назвать жизнью.
– Нет, что ты чувствуешь?
– Если это правда, я знаю, что это к лучшему. Я больше не плачу. За три года все выплакала. Меня уже даже больше не трясет, как раньше. Я привыкла видеть ее в таком состоянии.
– Так что же ты чувствуешь? – не отступала Брайанна.
– Опустошение, – ответила Кэйси, приложив ладонь к занывшему сердцу.
За эти три наполненных болью года Кэйси успела понять, что наилучший способ справиться с опустошением – занять голову чем-то еще. Она чувствовала себя хорошо, общаясь с клиентами, когда ее обязанностью было переживать их чувства. Ей было хорошо, когда она занималась йогой, бегом или спортивными играми с друзьями.
Однако в этот вечер, когда Брайанна уехала, единственным, что отвлекало ее, были размышления о Конни и «Флирте с Питом». Ради того, чтобы найти рукопись, она была готова копаться в вещах Конни.
Дюйм за дюймом она обыскала кабинет. Ничего, имеющего хотя бы отдаленное отношение к запискам, ей не попалось, однако она нашла личный архив Конни – банковские уведомления, копии чеков, налоговые декларации. Все это было сложено в аккуратно помеченные и расположенные по порядку пластиковые коробки в нижних ярусах шкафов. Просматривая бумаги, она узнала, что он выписывал чеки от руки, вовремя оплачивал счета, поддерживал государственное радио и телевидение и ежегодно жертвовал крупные суммы обществу натуралистов Мэна.
Он родился в Мэне. Что-то связывало его с Мэном всю жизнь. Кэйси могла поклясться, что Литтл-Фоллз, настоящий или выдуманный, был в Мэне.
Она просмотрела все мэнские бумаги, пытаясь найти упоминание о городе. Она просмотрела брошюры, в которых он заполнял бланки заявок на пешеходные экскурсии, путешествия на каноэ, экспедиции по наблюдению за птицами и горные походы. Некоторые из них – точнее сказать, всего несколько штук, – выглядели так, словно так никогда и не были отосланы, к некоторым были даже подколоты неоплаченные чеки. Другие, должно быть, отсылались, так как на них стояли отметки о получении. Она прочла все эти брошюры. Упоминания о Литтл-Фоллз не было ни в одной.
Когда она вернула все на свои места, то поняла, что слишком устала, чтобы возвращаться в квартиру. Учитывая, что встреча с первым завтрашним клиентом была назначена на восемь утра, это просто не имело смысла.
На этот раз она направилась сразу в гостевую спальню. Конни все еще присутствовал там, с другой стороны холла, однако теперь, просмотрев его счета и осознав ответственность, которую он возложил на нее, она чувствовала себя отчаянной и дерзкой. В конце концов, решила она, так как она – единственная, не считая привидения, кто теперь должен оплачивать эти счета, у нее есть право ложиться спать там, где вздумается.
Она уснула, размышляя о надежных, практичных, материальных вещах, вроде отопления и вентиляции, кровельных и малярных работах и выведении насекомых, однако в полночь неожиданно проснулась, уверенная, что ее разбудил какой-то звук.
Она села в постели и осмотрелась. Комнату довольно ярко освещали уличные фонари. Она могла видеть все достаточно ясно, но не увидела ничего.
Затаив дыхание, она прислушивалась. Город спал, тихо посапывая за ее окном. В комнате не раздавалось ни звука. В холле тоже.
Говоря себе, что ее воображение, пока она спала, вышло из-под контроля, она улеглась обратно в кровать и закрыла глаза. Однако через несколько секунд вскочила снова и на этот раз уже не смогла остаться в кровати. Накинув халат, она подкралась к двери и прислушалась. Отправляясь спать, она оставила дверь полуоткрытой, и в том же состоянии она и оставалась. Конечно, это ничего не значило. Привидения проходят и сквозь двери. Но она не верила в привидения.
Выскользнув в холл, она затаилась. Откуда-то из глубины дома доносилось гудение, но в этом механическом звуке не было ничего сверхъестественного или необычного. На цыпочках подкравшись к двери спальни Конни, она снова прислушалась. Этот звук был почти неслышным. Она не могла определить его происхождение.
Как обычно, дверь была приоткрыта. Стараясь не задеть ее, Кэйси заглянула в комнату, но не смогла разглядеть почти ничего. Входить она не стала. Она еще не настолько осмелела. Убеждая себя, что звуку, который ей послышался, можно дать рациональное объяснение и Мег с утра несомненно сможет ей его дать, она отступила назад. И вот тогда она увидела глаза.
Глава 8
Кэйси не медлила. С быстротой молнии она бросилась в свою комнату и с силой захлопнула дверь.
Глаза ей померещились. Никаких психозов, просто сила внушения. Ее сосед сказал о привидении, вот она его и увидела. На самом деле это не столь уж сильно отличалось от разговоров с матерью. Врачи утверждали, что Кэролайн не могла разговаривать в течение этих трех лет, и кто такая была Кэйси, чтобы спорить? Если она слышала голос, она просто воображала его себе.
Конечно, она слышала голос Кэролайн потому, что хотела его слышать, а в случае с привидением было совсем не так. Значит, ее воображение подстегнул чуждый дух этого дома? Или тот факт, что комната с другой стороны лестничной площадки принадлежала ее отцу и какая-то часть ее души все-таки хотела, чтобы он был там, после того, как он пригласил ее в этот дом?
