Дженнифер Холл - Звездное качество
Весь этот день Келли и Грэхэму было хорошо вместе. Они постоянно разговаривали, обращая внимание друг друга на встречавшиеся достопримечательности. И, словно по взаимной договоренности, их руки смыкались, а взгляды, которыми они обменивались, обещали с наступлением ночи быть более откровенными.
Грэхэм и Келли вернулись домой в полночь. Как только Келли сняла свои лакированные туфельки, Грэхэм закрыл квартиру на ключ.
Келли прилегла на диван, потирая пальцы ног.
— Ноги болят от такой беготни.
Грэхэм стал перед ней на колени и взял в руки ее ступню, обтянутую черным чулком, делая массаж.
— Ну как, легче?
— Божественно.
Рука Грэхэма двинулась вверх до лодыжки.
— А здесь?
— Чудесно.
Ноги Келли слегка раздвинулись, давая возможность Грэхэму продвигаться вверх.
— Мне можно и повыше? — спросил он, достигнув колена.
— Да, — прошептала Келли. В горле у нее пересохло. — Да.
— Ты в этом уверена?
Келли кивнула головой. Ей хотелось ощущать прикосновения Грэхэма всем телом… ласкающим ее наиболее чувствительные места… приносящим ей удовлетворение, которого она так хотела.
Рука Грэхэма достигла ее бедра и остановилась на резинках пояса для чулок. Он отстегнул застежки на одной ноге, сняв быстрым движением тонкий, прозрачный черный чулок, и перешел к другой ноге. Когда он справился с этим, стал расстегивать на спине ее черный вечерний пеньюар из прозрачного шелка.
Келли понимала, что в ее жизни наступает момент, которого еще не было с ней никогда, и предвкушала его. Она впервые будет заниматься любовью. Раньше она всегда держалась в стороне от противоположного пола… делая вид, что ее это не интересует… не обращая внимания на желания, которые охватывали ее… не желая пользоваться случаем. И все потому, что мать постоянно твердила ей:
— Ни один мужчина не будет хотеть тебя.
Словесные нападки Дианы всегда составляли часть жизни Келли. Сколько Келли помнила себя, Диана всегда ругала ее за недостатки во внешности, строго определяя, что она может носить, а что нет, критикуя ее успехи в школе, позоря перед гостями до тех пор, пока щеки ее не начинали гореть от унижения, а глаза наполнялись слезами.
— Келли — интроверт, — обычно говорила Диана, представляя ее своим гостям. — Она боится собственной тени. Я даже не знаю, откуда это у нее. Мы с Эдамом всегда были в центре любой компании. Но стоит только ей сказать «бу», и она подпрыгнет на пять футов. Что, это неправда, Келли?
Келли всегда боялась что-то не так сказать, не так повернуться, не так посмотреть, чтобы, когда они останутся одни, не получить за это нагоняй. Поэтому стояла, не отрывая глаз от пола, только кивая головой в знак согласия. В таких случаях, вместо того, чтобы остаться и представиться гостям, Келли просто уходила, не желая доказывать, что Диана неправа. Таким образом, Диана всегда оставалась в центре внимания.
И еще была одна хорошо знакомая нотация:
— Стой прямо! Почему ты всегда сутулишься? И сделай что-нибудь со своими волосами! Почему они всегда у тебя висят и не уложены? Ты совсем не похожа на меня, неужели не можешь хотя бы постараться выглядеть лучше? — при этом Диана насмешливо смеялась: — Надо признать — ты не красавица, и мальчики навряд ли будут обивать твой порог. Но ты могла бы попытаться выглядеть хоть чуть-чуть привлекательнее.
Из-за постоянной критики Дианы Келли избегала смотреться в зеркало… не желая видеть себя, ненавидя то, что там видела… так как видела то, на что всегда указывала Диана.
И вдруг все изменилось в тот вечер, когда отмечалось ее шестнадцатилетие.
Ее день рождения собирались отпраздновать в Беверли Вилшире. Более ста гостей было приглашено на это событие, и Диана не пожалела денег. Келли подозревала, что Диана устраивала этот праздник больше для себя, чем в честь своей дочери.
В шесть часов в своей спальне Келли с отчаянием смотрела на праздничное платье, которое мать выбрала для нее.
Бежевого цвета, из дорогой материи и закрытое, платье Келли совершенно не нравилось. На свое шестнадцатилетие ей хотелось одеть что-нибудь более красивое, изящное, привлекательное. Почему мать выбирала ей всегда бесформенную одежду, скучную и всегда одного и того же цвета — бежевого?
Келли не хотела смириться с этим в день своего рождения и стала рыться в своем гардеробе, пытаясь найти что-нибудь более подходящее, как вдруг раздался стук в дверь ее спальной комнаты.
— Кто там? — спросила Келли, оторвавшись от своих поисков.
— Ты в приличном виде? — послышался знакомый голос.
Келли захлопнула створки гардероба.
— Дядя Дэниэл! — Она быстро надела халат, прежде чем широко распахнуть двери спальни. — Что ты делаешь здесь?
Она увидела, что у ее крестного подмышкой торчала большая белая коробка, а за ним стояли два незнакомых человека — мужчина и женщина.
Дэниэл ввел их в комнату.
— Келли, сейчас тебя первоклассно обслужат. Сегодня твой вечер блистать, милая! — Он указал на женщину, — это Моника. Она сделает тебе макияж. А это Брус, он, займется твоей прической. — Дэниэл крепко обнял Келли и поцеловал, прежде чем вручить коробку, которую принес для нее. — Это новое платье ты наденешь вместо той бежевой тряпки, которую мне вчера показывала. Оно красивое, облегающее и ярче по цвету. Келли заглянула в коробку.
— Дядя Дэниэл, оно роскошно!
— Я не могу ждать, пока ты его примеришь. Мне лучше уйти поскорее. Если эта злая ведьма меня поймает здесь, я пропал, — он посмотрел на Монику и Бруса. — В вашем распоряжении девяносто минут, за это время Диана вернется из Вилшира, поэтому не теряйте времени даром.
Они так и сделали. После шампуня с кондиционером, Брус уложил ее волосы, высушил их феном, и теперь они лежали пышной гривой.
Моника придала бледным губам Келли цвет созревшего на солнце фрукта; щеки покрыла теплым персиковым оттенком; тушь и тени для век были подобраны тоже в тон, подчеркивая глаза Келли цвета синего кобальта.
Ни Брус, ни Моника не разрешали ей смотреть на себя в зеркало, сказали, чтобы она подождала, пока не оденется полностью. Как только они ушли, она быстро облачилась в неотрезное по талии, цвета жадеита, шелковое вечернее платье, которое принес Дэниэл. Оно прекрасно на ней сидело, облегая и подчеркивая ее стройную фигурку.
Затаив дыхание, Келли прикрыла глаза и лишь краешком глаза глянула в зеркало. У нее перехватило дыхание, и она широко распахнула глаза: эффект был потрясающий, просто бесподобно, она не верила своим глазам. Неужели это она, Келли? Такая красивая? Неужели?
