Робин Сисман - Особые отношения
Рик нахмурился. Первый раз Роза видела, что он не знает, что сказать.
— Хороший вопрос, — произнес он наконец. — Когда я был на корабле, мне стало очень плохо. Ко мне пришел Джордан и стал мне читать. Это было поразительно — деревенщина с Юга, и так хорошо понимает Дилана Томаса! [4]
— С ним стоит познакомиться? Он интересный человек?
Рик сделал рукой неопределенный жест.
— Пожалуй, но только если вы не касаетесь политических вопросов. Однажды он так долго читал мне лекцию об экономическом и социальном значении урожая арбузов, что я чуть не стал молиться, чтобы на нас налетел айсберг.
Джордан Хоуп. Роза постаралась запомнить это имя. Внезапно она сжала руку Рика.
— Не верю своим глазам! Это Дон Яго?
— Возможно. Ты хочешь познакомиться с ним? Какую сексапильную даму он привел! Роза щелкнула языком.
— Это не дама, это — моя лучшая подруга.
Анни танцевала с австралийцем по имени Джон, а может быть, Дон или Рон — здесь было слишком шумно, чтобы хорошенько расслышать. Впрочем, неважно. Он был хороший танцор, и после шампанского было замечательно плыть с ним в танце. Вверху разбрасывал разноцветные лучи вертящийся стробоскоп. «Давай проведем ночь вместе», — от этой песни чуть сотрясался пол. Она улыбнулась и, тряхнув своими длинными волосами, всецело отдалась танцу. Вот бы и Эдвард оказался здесь, но ей и так было хорошо. Роза спасла ее от скучного вечера, который она собиралась пожертвовать перебиранию шмоток. Когда музыка кончилась, австралиец потащил ее к столу с напитками с криком: «Пить! Пить! Меня мучает жажда!» При свете она увидела, что он довольно стар, ему было уже около тридцати. Он наполнил два стакана и, подмигнув, вручил один ей.
— У меня есть травка, которая может тебе понравиться. Хочешь попробовать?
Анни никогда не пробовала наркотиков, но ей не хотелось в этом признаться. Не успела она ответить, как знакомый голос произнес:
— Я хочу. — Это была Роза, откидывающая назад волосы, как она всегда делала, когда была чем-то увлечена. — Вы — Дон Яго?
— Похоже на то. Это зависит от того, с кем я говорю. — Он обнажил зубы в улыбке, обнял Анни и подтолкнул ее к человеку, который подошел вместе с Розой. — Эй, Рик, ты встречал такое удивительное создание?
Рик заключил руки Анни в свои.
— Анни, — произнес он, — здравствуй и прощай. — Он погладил ее руку, от неожиданности она вздрогнула. — Сделай мне одолжение, парень, — холодно произнес он. — Если ты хочешь курить наркотики, иди отсюда.
— Отлично! — сказал Дон. — Мы пойдем наверх посмотреть на луну.
— Только если у вас есть приборы ночного видения, — рассмеялась Роза. — А ты что скажешь, Анни?
— Почему нет? — ответила Анни.
На лестнице было полно народа. Кто-то прислонился к перилам, кто-то сидел на ступеньках, со стаканами в руках и с сигаретами. Дон провел их в застекленную комнатку на крыше. Удостоверившись, что их здесь никто не видит, он вытащил из кармана маленький пакет, Анни наблюдала за ним внимательно. Хотя она часто слышала о таком развлечении на вечеринках, но ни разу еще не видела, как выглядит сигарета с марихуаной.
Дон зажег сигарету, затянулся и передал ее Розе. Когда наступил ее черед, Анни тоже с шумом втянула дым и медленно его выпустила. Однако ничего не произошло. Она разочарованно откинулась к стене, ожидая, когда до нее дойдет сигарета следующий раз. За окном шумел дождь, но его заглушала песня «Поезд на Марракеш». Дон стал им рассказывать о том, как попал в тюрьму. Худшим было, по его мнению, то, как стригли в тюремной парикмахерской. Англией управляет свора зашоренных старых пердунов. И Лондон будет ареной борьбы с ними, он в свою Австралию возвращаться не собирается.
— Вы знаете разницу между Австралией и йогуртом? — спросил он.
— Йогурт — живая культура, — выпуская дым из ноздрей, ответила Роза.
— Да. Точно. — Он опустился на колени. — Слушайте, цыплята. Я здесь скоро отморожу свои яйца. Почему бы не отправиться к вам, согреться и повеселиться?
— Ты имеешь в виду — в колледж? — поколебавшись, спросила Роза.
Джон вскочил, как будто увидел прекрасную даль.
— Эй, целый колледж наполнен отличными девочками, кровь с молоком. Я могу начать с вас двух, а затем продолжить с остальными. Трогаемся!
Анни хихикнула. Он был довольно привлекателен, несмотря на то, что был стар. Возможно, на нее начала оказывать влияние сигарета. Она почувствовала легкость, ее скандальный дом с его невыносимой атмосферой остался где-то далеко. Кроме того, ей показалось, что Розе этот парень зачем-то нужен.
— Ты можешь отвезти нас домой, если хочешь, — она услышала собственные слова.
Когда они вернулись за своей верхней одеждой, то услышали странный шум в кустах.
— Иисус! Что это? — спросил Дон, привлекая к себе обеих девушек.
— Возбужденный олень, — произнесла Анни. Им почему-то ее слова показались ужасно смешными.
Дон зашел в микроавтобус, разрисованный сердцами и солнцами.
— Это мой фургон.
Анни забралась назад. Сиденья были покрыты овчиной и вышитыми подушками. Окна закрывали занавески из индийского шелка. В машине как-то странно пахло.
Взвизгнув колесами, фургон двинулся в путь.
— Куда едем, красотки? — крикнул Дон. Анни хотела сказать, что он пьян, но какое это имело значение? И она тоже была пьяна. Она лежала поперек сиденья, ноги находились около заднего окна. Голова кружилась.
— Осторожнее, красный! — вскрикнула Роза. Раздался громкий сигнал. Фургон резко затормозил, потом снова двинулся в путь. Что-то перекатывалось рядом с головой Анни, она протянула руку и вытащила бутылку водки. Было слышно, как на переднем сиденье Роза ругает Дона.
— Это действительно был красный светофор? — спросил он в изумлении. — А я думал, что в воздухе гигантская клубника. Он резко крутанул руль, и машина вильнула.
Он начал петь, аккомпанируя себе ударами по рулю. Анни и Роза присоединились к нему.
— Один, и два, и три,
За что воюешь ты?
За что? Не знаю сам.
Лечу я во Вьетнам.
И пять, и шесть, и семь,
И вот — в раю мы все,
Так не успев понять,
Зачем нам умирать.
— Поворачивай направо! — воскликнула Анни. — На Вудсток Роуд.
— Вудсток! Это прекрасно! — Дон заерзал на сиденье. — Я хотел бы там побывать. Все эти люди шли рука в руке, прямо как в садах Эдема. Вы можете представить себе, как здорово это было? Лежать на траве, слушать музыку и заниматься любовью?! Вот таким и должно быть будущее. Никто не будет жить в своем крохотном ящике, жениться и выходить замуж. Мы все будем жить в коммунах, среди полей и тучных стад, и босые дети будут бегать под солнцем.
