Дэй Леклер - Вспомни ту ночь
Дани подняла голову. Ей хотелось одновременно и плакать и смеяться.
— Что, Гемма?
— ЧТОБЫ ПРЕДОТВРАТИТЬ УХОД, НЕОБХОДИМЫ СЛОВА «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ»? Слезы медленно катились по ее щекам.
— Да, Гемма. Нужны именно эти слова.
— ИДЕТ ОБРАБОТКА ИНФОРМАЦИИ. Позади письменного стола Ника разом включились все мониторы, и на экране замелькали кадры. Вот она с Абигайль. А вот все, что происходило с ними в течение пяти лет совместной работы.
— Что это? — непонимающе спросила она, изумленно глядя на сменявшие друг друга кадры.
Монитор погас, а затем во всю ширину экрана появилась одна-единственная картинка. Дани сразу вспомнила то, что случилось вскоре после ее появления в ССИ. Они с Ником просидели несколько часов в кабине застрявшего лифта. Она крепко спала, положив голову ему на плечо, а он, обняв ее, тихо, едва слышно шептал:
— Я недостоин тебя, особенно после кое-каких моих уловок. Но я клянусь всем святым, что сделаю все, дабы защитить тебя. Мне бы следовало отпустить тебя, позволить жить своей жизнью, но я не могу. Ты нужна мне, любимая. Всегда была нужна. И будешь нужна всю мою жизнь.
У нее подогнулись колени, и Ник подхватил ее, крепко прижимая к себе вместе с Абигайль.
— Выключи, Гемма. Выключи!
— НЕ МОГУ ВЫПОЛНИТЬ РАСПОРЯЖЕНИЕ. НУЖНЫЕ СЛОВА ЕЩЕ НЕ ПРОИЗНЕСЕНЫ. Дани ощутила нечто похожее на озарение.
— Ты просто не можешь произнести эти слова? — прошептала она. — Дело не в том, что у тебя нет чувств, а в том, что ты не умеешь их выразить?
— Дани, я…
Если слова никак не идут у него с языка, ей следует сначала произнести их самой. Она осторожно высвободилась из его объятий и положила Эбби на кушетку. Затем подошла к мужу и опустилась перед ним на колени.
— Ник. — Зажав его лицо в своих ладонях, она заставила Ника смотреть ей в глаза. — Я люблю тебя. Всем сердцем, всей душой. Я очень давно тебя люблю.
Его маска дала первую трещину. Глаза загорелись:
— Не уезжай, Дани. Я не Питер. Клянусь, я не такой, как он.
— Я знаю. — Она коснулась губами его губ и почувствовала немедленное ответное движение. В ней с новой силой вспыхнула надежда. — Я все пыталась понять, почему Питер оставил меня без единого цента. Может, он и эгоист, но жестоким не был. Думаю… он так поступил, чтобы подтолкнуть тебя. Ведь ты бы не бросил меня одну в беде. И Питеру это было отлично известно.
Ник закрыл глаза. Лицо его приняло напряженное выражение. Дани чувствовала, как бешено стучит его сердце. Наконец он заговорил:
— Я влюбился в тебя с первого взгляда. Знал, что не должен, но ты — мой идеал женщины. Я ненавидел Питера за то, что он повстречал тебя первым. Меня возмущало его наплевательское отношение к твоей любви. — Он открыл глаза. Впервые за время их знакомства Дани увидела в его взгляде спокойствие человека, который наконец-то обрел спасение.
— О, Ник! — У нее задрожал подбородок.
— Ты спрашивала об имени Абигайль. Должен открыть тебе всю правду. — Он сжал ладонями ее лицо. Губы Дани, ее чувства с радостной готовностью откликнулись на его нежность. — Когда я узнал о твоей беременности, то долго не мог поверить в свое счастье. Мне так хотелось иметь семью, ребенка. Но я всегда знал, что ничего этого у меня никогда не будет.
— Почему?
— Потому что единственная женщина, на которой я хотел бы жениться, уже была замужем. — Он произнес эти слова так тихо, что она едва их разобрала, — слова, вырвавшиеся из сокровенной глубины его сердца. — Без тебя сама мысль о женитьбе казалась бессмысленной. Когда я узнал, что ты носишь моего ребенка, мою дочь… — Он судорожно вздохнул, качая головой.
— Ты назвал ее «Мой отец ликует от счастья», — закончила за него Дани. Глаза у нее блестели от слез.
— Да, я возликовал. Можешь мне поверить, я был на седьмом небе от счастья. Этот ребенок дарил мне шанс родиться заново. Шанс зажить жизнью, о которой я и мечтать не смел.
Дани больше не пыталась сдерживать слезы, и они свободно потекли по ее щекам.
— О, Ник!
— Не плачь. Неужели ты не понимаешь? Вы с Абигайль подарили мне будущее. Дали мне надежду и любовь — то, чего у меня прежде никогда не было и что я не надеялся когда-либо получить. Я так долго тебя ждал! Я люблю тебя, дорогая. Я всегда любил тебя и буду любить до конца своих дней.
В микрофонах послышалось гудение.
— НУЖНЫЕ СЛОВА ПРОИЗНЕСЕНЫ. ОТПРЫСК ЖЕНСКОГО ПОЛА ОСТАЕТСЯ. ОТБОЙ ТРЕВОГИ.
Эпилог
— СЕГОДНЯ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МИСТЕРА КОУЛТЕРА?
Дани широко улыбнулась, зажигая свечи.
— Да.
— ОБЪЯСНИТЕ НЕОБХОДИМОСТЬ СОЗДАНИЯ УГРОЗЫ ПОЖАРНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ С ПОМОЩЬЮ ХЛЕБОБУЛОЧНОГО ИЗДЕЛИЯ.
— Это праздничный торт со свечами, Гемма. Такова традиция. Количество свечей соответствует возрасту Ника. Плюс еще одна свечка, в счет будущего года. Затем мы споем поздравительную песенку, а потом Ник загадает желание и задует свечки.
— ЗАГАДАТЬ ЖЕЛАНИЕ НЕОБХОДИМО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ УСПЕШНО ЗАГАСИТЬ ПЛАМЯ?
— Совершенно верно.
— ГОД СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ОТПРЫСКА ЖЕНСКОГО ПОЛА ИСПОЛНИТСЯ ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ДВА ЦЕЛЫХ ЧЕТЫРЕ ДЕСЯТЫХ ДНЯ. БУДЕТ ЛИ СОБЛЮДЕНА ТА ЖЕ ЦЕРЕМОНИЯ ПРАЗДНОВАНИЯ ДНЯ РОЖДЕНИЯ?
— Непременно. Конечно, Эбби придется помочь задуть свечи. Она еще слишком мала, чтобы справиться с этим самостоятельно. Но скоро научится.
Дани зажгла последнюю свечку и понесла торт в столовую. Все ее родные тут же запели поздравительную песенку. Она видела, как лицо мужа начало расплываться в широкой улыбке.
Ник, схватив ее за талию, усадил себе на колени. Не обращая внимания на смех и поддразнивание, Дани обвила его шею руками.
— С днем рождения, — прошептала она и, поцеловав, долго не отрывалась от его губ.
Эбби, справедливо решив, что без нее дело никак не обойдется, с громким криком взобралась родителям на колени и принялась их целовать, тут же перепачкав шоколадным кремом Ник нежно прижал дочурку к себе.
— Кстати, я не успел поблагодарить тебя за праздник, — тихо сказал он.
— Если бы я этого не сделала, мне бы досталось от мамы, — улыбнулась Дани.
— Почему?
— Ты же член семьи. Если бы я их сегодня не пригласила, то лишила бы дорогого воспоминания.
Ник молчал. Видимо, ему все еще трудно привыкнуть к тому, сколь важное место занимает он в их семье. Правда, он постепенно начинает понимать. Медленно, но верно. Он оттаял, стал гораздо более откровенным и уже очень редко замыкается в своей скорлупе. Чутье подсказывало ей, что потребность в любви намного перевешивала страх — страх, что завтра все его счастье может рассыпаться в прах.
— Скажи, какое желание ты загадал?
— Разве это не должно оставаться в тайне?
