Аурелия Хогарт - Жених благородных кровей
– На мой взгляд, это даже опасно, – увлеченно продолжила Роберта. – Грозит будущему человечества. А ведь заботиться о том, что нас ждет завтра, обязан каждый.
Вивьен наморщила нос.
– Что-то я не совсем понимаю...
– Когда в сознании с малых лет укоренено, что все это гадко и запретно, человек, вступая во взрослую жизнь и влюбляясь, не может вырваться из тисков стыдливости и комплексов – отсюда уйма бед. Сексуальная безграмотность и зажатость ведет к нежелательным беременностям, венерическим заболеваниям, неудовлетворенности и даже разного рода расстройствам, сексуальным, психическим и так далее, а в конечном счете к общенациональным драмам, о которых, к сожалению, не всегда говорят и пишут. Представь, какими вырастают дети, рожденные не у тех отца и матери, что с первых дней беременности любят ребенка и ждут, а у тех, которые все девять месяцев кусают локти, не представляя, как дальше жить!
Вивьен слушала внимательно и то и дело кивала.
– Во что превращается чувство, если женщина и мужчина, даже поженившись, боятся любить друг друга и ласкать без оглядки, не могут объяснить, чего хотели бы, порой до конца своих дней не знают и четверти удовольствий, что придуманы природой специально для влюбленных. Чем заканчиваются браки, в которые вступают лишь потому, что по незнанию женщины беременеют совсем еще девочками. Как изменяется психика той несчастной, которой приходится делать аборт. Бедные люди... Нет, я вовсе не за распущенность и не за беспорядочные связи, они тоже ведут к катастрофе. Просто считаю, что в сексе, как и во всем остальном, важны грамотность, здоровое человеческое отношение, гармония... – Она помолчала.
Не произносила ни слова и Вивьен.
– Я потому об этом заговорила, – нарушила наконец тишину Роберта, – что подумала: может, у мамы и Эдуардо и в сексе не возникло понимания? Почему они не предохранялись?
– Стопроцентного способа и по сей день не придумали, – напомнила Вивьен.
– Знаю, но что-то мне подсказывает: дело не в этом. – Она снова умолкла и с минуту смотрела в пустоту. – Если я права, тогда как все это повлияло на маму? Может, именно после истории с Эдуардо она стала бесчувственной, иногда казалась почти каменной? Может, когда-то была другой, но специально приучила себя к равнодушию?
– Не исключено, – негромко ответила Вивьен.
– Конечно, я могу и ошибаться. – Роберта остановилась посреди комнаты. – Ведь итальянцев и их нравы почти не знаю, тем более те, какими они были в конце семидесятых. Даже представить не могу этого Эдуардо... да и маму, кажется, принимала не за ту, кто она есть... – Ей на ум пришла другая мысль. – Говорят, итальянцы – любовники каких мало. Да, слишком все непросто. Наверное, как ни напрягай голову, нам все равно не понять, почему все вышло именно так.
Вивьен вдруг тоже поднялась с дивана.
– Но знаешь что? – Она взяла подругу за руки. – Очень здорово, что твоя мать решила не избавляться от беременности и родилась ты! Что бы мы без тебя делали?!
Роберта улыбнулась.
– Если бы меня не было, то вы бы обо мне и не задумывались.
Вивьен покачала головой.
– Может, сознательно и не задумывались бы, но наверняка чувствовали бы, что чего-то сильно не хватает.
Роберта засмеялась. Вивьен, конечно, преувеличивает, но действительно любит подругу, как родную сестру.
– Ты просто мне льстишь.
– Ненавижу лесть. Так ты запомнила его фамилию, адрес?
– Адреса мама не знает, только город – Эдуардо из Римини. И фамилию назвала – Джулиани. Родился в пятидесятом, шестнадцатого февраля. Теперь отыскать его как дважды два. Если, конечно, он жив.
– Да. – Вивьен внезапно сдвинула брови. – Послушай-ка, а ваша встреча с О’Брайеном? Как все прошло?
У Роберты ёкнуло сердце. Она сжала руки Вивьен и проникновенно заглянула ей в глаза.
– Прошу тебя, сделай мне одно одолжение!
– Конечно, – не раздумывая отозвалась та. – Что за одолжение?
– Сможешь составить мне компанию завтра во время ланча? – спросила Роберта, затаив дыхание.
Вивьен на миг задумалась.
– Ой нет. Завтра никак не смогу. Организую выставку одного зануды – открытие в три часа, как раз после ланча.
– Тогда во вторник?
– Во вторник – пожалуйста. А в чем дело?
– Вчера мы так и не побеседовали про Нью-Йорк – говорили ни о чем, и я при первой возможности сбежала. Джеффри попросил встретиться снова, и я не смогла отвертеться. Но теперь просто обязана поставить точку – третьей встречи не будет!
Глаза Вивьен округлились, превращаясь в бело-голубые пуговицы.
– Ты что, предлагаешь мне пойти с тобой на свидание? И быть третьей лишней?
Роберта встряхнула ее руки и резко отпустила.
– Какое еще свидание, Вив?! Джеффри без пяти минут женат! Не такая я дура, чтобы сходить с ума по женатикам! Впрочем... Не знаю... – У нее вдруг сильно задрожали губы, глаза застлала пелена слез.
– Берта, ну что ты? – Вивьен обхватила ее за плечи, подвела к дивану, заботливо усадила и села сама.
Роберта постаралась взять себя в руки.
– Нет-нет, ничего. – Она вытерла слезы. – Это я так. Наверное, оттого, что слишком много волновалась в последние дни. В общем, я подумала: если на встрече будешь и ты, Джеффри не станет смотреть на меня так и... гм...
– Он все же пытался снова тебя охмурить? – с воинственным видом спросила Вивьен.
– Не то чтобы... Так ты согласна?
– Естественно.
– Да, кстати. – Роберта легонько шлепнула себя рукой по голове. – Как там решился вопрос с замужеством Бетти?
Вивьен, гордая собой, широко улыбнулась.
– Конечно, опасность миновала не совсем, но, похоже, победа будет за мной. Во всяком случае, сестрица прислушалась к моим доводам и пообещала, что хорошенько все обмозгует.
Роберта облегченно вздохнула.
– Слава богу. В общем, договорились: если завтра позвонит Джеффри, скажу ему, что буду с подругой.
– Об этом можно и не говорить, – посоветовала Вивьен. – Так даже лучше. Встретиться предлагаю в Гайд-парке. Чего-нибудь купим перекусить и погреемся на солнышке. Погодка стоит – сердце радуется. – Она сурово насупилась. – А этот пусть только попробует еще хоть раз вот так на тебя посмотреть! Жалеть будет до гробовой доски, помяни мое слово!
9
Джеффри позвонил в начале двенадцатого. И тотчас согласился явиться в Гайд-парк. На ланч Роберта ходила с Патрицией, а к четырем отправилась в главную гостиную, где за чаем и самыми вкусными в Лондоне булочками должна была рассказать об отеле Хью Гранту, журналисту, что задумал написать статью о знаменитостях, отмечавших в этих стенах юбилеи и свадьбы.
Ровно в четыре, когда Роберта уже сидела за столиком с чашкой чая, запиликал ее сотовый.
