Джеки Коллинз - Ее оружие
— Мы не имеем никаких дел с «Саймонс Лайненс», — сказала женщина, — так что выметайся отсюда со своей корзиной, да поживее!
Лерой быстро втянул на часы. Времени оставалось в обрез. «Дело дрянь, — пронеслось у него в мозгу. — Дело дрянь, дрянь, дрянь! Не теряй голову и уноси ноги пока не поздно». Но он не двинулся с места. Ведь это были свои люди. Негоже было черному убивать черных. Лерой постарался ответить как можно спокойнее:
— Очень жаль, мэм, но тогда вам нужно пойти со мной и сказать об этом водителю машины лично!
Женщина посмотрела на него недоверчиво и сказала девочке:
— Ты останешься здесь, Вера Мэй, и чтобы ничего здесь не трогала, слышишь?
Лерой был потрясен таким оборотом дела и лихорадочно размышлял. Может, сказать ей всю правду?
Во всяком случае, нельзя было терять ни секунды. Недолго думая, он схватил девочку на руки и помчался с нею к выходу. Девочка начала кричать. Лерой оглянулся назад. Старуха в паническом страхе, отчаянно размахивая руками, гналась за ним.
Его секундомер, заключенный в тренированном сознании, начал отсчет — 60, 59, 58… Бежать к машине было уже поздно, теперь она взлетит на воздух вместе с домом… 45, 44, 43… Наконец опасная зона осталась позади.
— Да заткнись же ты! — прикрикнул он на раскричавшегося ребенка и мгновенно прикинул, что старуха теперь тоже была достаточно далеко от опасного места.
Лерой мчался вниз по улице, прижав к себе девочку, и слышал, как старуха кричала: «Держите его, он украл мою внучку, мою маленькую Веру Мэй!»
Прохожие оглядывались на Лероя, но никто из них даже не пытался задержать его. Ведь эго был Нью-Йорк, где людям нет никакого дела до других.
На углу улицы он остановился и прислушался. Каждую секунду должно было рвануть. Он опустил девочку на землю, сказав: «Стой здесь и никуда не уходи!» На сердце немного отлегло, и он кинулся в сторону метро, проклиная себя за собственную глупость.
Потом прогремел взрыв. Старуха и ребенок застыли на месте, в то время как прохожие ринулись в ту сторону, откуда он раздался. Лерой сбежал вниз по лестнице в метро. Там в мужском туалете он сорвал с себя футболку с дурацкой надписью, кепку и очки. Да, сегодня утром он славно поработал. Бассалино запомнит этот денек. А Дюк Уильямс будет на седьмом небе от радости.
24
Анжело охватило странное чувство, незнакомое ему ранее. Оно словно ком сжимало ему горло. Он больше ни о чем другом не мог и думать, кроме как о Рио Яве.
«Неужели это любовь?» — с горечью думал он. Но прокручивая в памяти события, понимал: нет, эта настойчивая, снедающая его страсть не могла быть любовью. Рио не была красивой, и она даже не очень молода. Это была просто-напросто опытная сексопилка, длинная как жердь, наглая индианка, изощренная и циничная.
Он решил забыть ее.
Из Нью-Йорка ему позвонил отец. Из разговора явствовало, что у семьи Бассолино кругом проблемы, куда ни погляди. Дело дошло даже до писем с угрозами. Поэтому Анжело лучше не показываться на улице без телохранителей.
— Перестань, ты преувеличиваешь, — осмелился возразить отцу Анжело. То, что ему на это ответил Энцио, было сродни остервенелым репликам из доброго старого фильма о гангстерах. Впрочем, успокоившись, Энцио резюмировал:
— Читай газеты, недотепа, кругом одни покушения! Ты мой сын, и, взявши тебя за глотку, смышленые люди могут вытрясти из нас кругленькую сумму денег. Я дал указание Стивестам, чтобы тебе приставили телохранителя. Вот так-то сынок!
Анжело застонал.
— Но послушай…
— Нет уж, послушай ты! До меня дошли слухи, что ты шляешься напропалую по бабам и пьянствуешь. Возьми себя в руки, не то я заберу тебя к себе. Ты этого хочешь?
Анжело проглотил готовую было сорваться с языка дерзость. Ему было неплохо в Лондоне. Чем дальше он находился от своих, тем вольготнее он себя чувствовал. Поэтому, выбирая — охранник или Майами, — он выбрал первое.
К нему действительно вскоре приставили человека по имени Шифти Фляй. Анжело злило, что теперь тот везде и всюду неотступно следовал за ним по пятам, но возвращение под опеку Энцио не шло с этим ни в какое сравнение.
Шифти Фляй вполне соответствовал своему имени и провести его было просто невозможно. У него были маленькие, колючие водянистые глазки. Под серым пиджаком его поношенного костюма оттопыривался револьвер в пропотевшей кобуре, согреваемой под мышкой. Настырность телохранителя выводила Анжело из себя. «Прямо наваждение какое-то», — жаловался он Эдди Феррантино. Тот смотрел на него непроницаемыми глазами, внутренне удивляясь, что у Энцио Бассалино мог быть такой бездарный и никчемный сынок. «Будь умненьким и послушным мальчиком и делай то, что тебе говорит твой папа», назидал он с еле скрываемой насмешкой.
К черту их подковырки о «послушном мальчике». Анжело все осточертело. Сначала Рио, а теперь вот и этот гуда же! Что они себе позволяют?
Невзирая на слежку и неизбежные доносы отцу, Анжело продолжал встречаться со своими многочисленными подружками, и каждый раз доказывал себе и им, на что он способен. Они не жаловались. Он заставил себя не звонить больше Рио. Дерьмовая баба. С него хватит. Его аппетит к ней уже пропал.
Но от самовнушений легче не стало. Он выдержал неделю, а затем все-таки позвонил ей.
— Привет, Рио, это Анжело.
— Какой Анжело?
«Вот сучка! Что вытворяет, дерьмо! — возмутился про себя отвергнутый воздыхатель.
— Анжело Бассалино.
— Постой, дай мне подумать, я что-то не припоминаю, чтобы у меня был знакомый с таким именем…
Он судорожно хохотнул.
— Брось свои шутки. Я думаю, хороший ужин вдвоем нам не помешает.
— О, я люблю хорошо поесть. Каждый вечер я вкусно ужинаю, а ты?
— Я тоже.
— Почему же ты тогда еще дома? Смотри, не прозевай свою трапезу! — И с тем Рио положила трубку.
Он послал ей цветы, допустив жест, о котором раньше никогда бы не и не помыслил. Когда они завяли, она отослала их ему обратно, сопроводив запиской: «Странно: все, что исходит от тебя, почему-то быстро опадает».
Хотя Анжело и дальше продолжал ублажать в постели своих подруг и был, как видно, неутомим, он все же не мог не тревожиться по поводу того, что ему за это время никак не удавалось достичь оргазма. Из-за этого его физическое состояние и настроение оставляли желать лучшего. Вдобавок его все больше стало раздражать, что этот отвратительный липкий тип, этот Шифти Фляй, постоянно крутился рядом, не отпуская его от себя ни на шаг.
Что касается Рио, она была довольна тем, как разворачивались события, и тем, что все еще не утратила способности к порабощению мужчин с помощью секса. Единственную осечку она дала в свое время только в отношении Ларри Болдинга, да и то лишь потому, что он слишком опасался за свою жену и свою политическую карьеру.
