Кэти Хикман - Гарем
— Я не собираюсь просить его шпионить для меня. Просто попрошу его помочь мне узнать кое-что.
— Нашей Старой Девке это не очень-то понравится.
— Он ничего не узнает.
На стук дверь отворил слуга астронома, мальчуган лет двенадцати, и пригласил их войти. Керью остался ожидать в передней вместе с янычарами, в то время как Пиндара, в соответствии с его более высоким званием, пригласили в комнату. Спустя несколько минут к нему вышел невысокого роста человек средних лет, одетый в белоснежную мантию из хлопковой ткани.
— Пол! Это вы, мой друг?
— Здравствуйте, Джамаль.
Они обнялись.
— Не потревожил ли я ваш покой? Надеюсь, вы уже не спали в столь ранний час? — обратился к ученому англичанин.
— Ничуть не бывало, ничуть. Вы же знаете меня, я сплю мало. Но долгие недели я был лишен радости видеть вас, думал уже, что вы забыли обо мне.
— Ничто на свете не могло бы заставить меня забыть моего почтенного друга.
— Вас, наверное, заботили служебные дела? Служить в посольстве такой великой страны нелегко.
— Вы правы. К тому ж в Стамбул наконец прибыло судно нашей компании, «Гектор». Это произошло две недели назад.
— Действительно так. И об этом событии судачит весь город. — Глаза ученого астронома заблестели любопытством. — О вашем «Гекторе» говорят на всех базарах. Рассказывают, что он привез нашему султану и его почтеннейшей матушке — да благословит их Аллах! — великолепные дары. Коляску, влекомую конями, для валиде, а для нашего повелителя — механические часы, которые вызванивают разные мелодии. Удивительные вещи делают в Англии.
— Наша компания действительно привезла в дар султану музыкальный инструмент. Кажется, помимо органа в нем есть еще другие различные устройства: часы его отбивают каждый час, в это время появляются и играют на трубах ангелы, а кроме того, показывается дерево с распевающими птицами. И я не знаю, что еще. Такие диковинные автоматы умеет изготавливать один наш очень способный умелец, и это его детище, как мы надеемся, понравилось султану. Вернее понравится, когда мастер сумеет починить его. Шесть месяцев, которые «Гектор» провел в море, причинили кое-какой ущерб и кораблю, и инструменту, но поверьте, скоро все будет приведено в порядок. Тогда вы узнаете, — тут Пол улыбнулся, — что и слухи бывают правдой.
— Слухи? Правдой? Я бы дважды подумал, прежде чем поставить эти слова рядом. Но все равно примите мои поздравления. — Астроном отвесил неглубокий поклон. — Скоро ваш уважаемый посол, сэр Генри, сможет наконец предъявить свои полномочия. Видите, я стал настоящим царедворцем. Знаю все новости при дворе. — Ученый улыбнулся, и тут ему на глаза попался Керью, все еще стоявший за дверьми. — Но кто этот мужчина? Ваш друг? Вы привели с собой кого-то, кого хотели б мне представить? Так пусть он войдет.
— Со мной Джон Керью.
— Знаменитый англичанин по фамилии Керью? Это тот человек, за которым по пятам ходит несчастье? Расскажите, чье негодование он вызвал в этот раз?
— Ему, увы, случилось рассердить повара нашего уважаемого посла, но это длинная история. Вам не следует бранить его, Джамаль! Поведение Джона бывает невыносимым, но сердце у него доброе. Он много лет служил у моего отца, теперь я принял его к себе, но, если сказать правду, он мне скорее брат, чем слуга.
— Так пусть же и мне будет он братом.
Пол подозвал Керью и обратился к нему:
— Джамаль говорит, что ты — человек, по пятам за которым ходит несчастье. Что мне ответить ему, Джон?
— Скажите ему, что я могу объехать полмира в утлом суденышке, если на то будет воля моего господина. — Керью отвечал астроному смелым взглядом. — И еще скажите, что я выручал вас из беды не меньше, чем сам в нее попадал. И скажите, пусть он лучше за своими…
— Приветствую вас, Джон Керью. Ассалам алейкум.
Астроном приветливо поклонился и приложил правую руку к сердцу.
— И я вас приветствую, Джамаль аль-андалусиец. Алейкум ассалам, — отвечал с таким же поклоном Керью традиционными словами приветствия. И обернулся к Полу: — Из того, что вы мне рассказывали, я заключил, что он старше.
— Сожалею, что разочаровал вас. — На лице Джамаля появилась лукавая усмешка. — Но что касается вас, Джон Керью, вы точно таковы, каким вас описал ваш хозяин.
— Простите, уважаемый Джамаль, отвратительные манеры моего слуги. — Пол бросил многозначительный взгляд в сторону Джона. — Джамаль аль-андалусиец прославленнейший из ученых и мудрых, и разум его действительно глубже, чем полагалось бы его годам. Он настолько умен, что не придает значения словам такого тупицы, как ты.
— Бывают случаи, — Джон обратился к астроному с самой беззаботной улыбкой, — когда мой хозяин выражается ну в точности как его отец.
Джамаль аль-андалусиец переводил взгляд с одного своего собеседника на другого, его глаза, удивительно черные и блестящие, сверкали удовольствием. Он явно наслаждался ситуацией.
— Проходите, господа. Позвольте мне предложить вам угощение.
Хозяин провел их через второй небольшой вестибюль к лестнице, по ступеням которой они поднялись на следующий этаж дома. В комнате, где они оказались, на полу имелось небольшое возвышение с многочисленными подушками, а ее несколько окон, забранных ажурными решетками, выходили на улицу. Над плоскими крышами соседних зданий открывался вид на далекие серые воды Босфора. Тот самый слуга, что ввел их в дом, внес в комнату поднос с кофейником и маленькими чашками.
— Это наш kahveh,[30] арабский напиток, который знают в Йемене. Вам любопытно было б его попробовать, Джон Керью. Пол уже хвалил его приятный вкус.
Керью поднес к губам угощение и глотнул ароматной жидкости, которая оставила сильную и сладковатую горечь у него на языке.
— Этот напиток обладает многими любопытными свойствами, — объяснял Джамаль, осушая свою чашку. — И одним из них является то, что он заставляет меня бодрствовать по ночам. Теперь я могу работать допоздна. — Он обернулся к Полу, — Но сегодня вы пришли не в тот час, когда мы можем наблюдать звезды, мой друг.
— Действительно, мы пришли не для этого. Я принес вам подарок, небольшой знак моего уважения к вам. Джон Керью привез его с собой на «Гекторе». — Пол протянул астроному небольшой переплетенный в кожу том. — «De revolutionibus orbium coelestium libri sex». «О вращении небесных сфер». В шести книгах.
— А-а, сочинение вашего Николауса Коперникуса. — Лицо астронома просияло радостью. — Мой великий учитель, Такюддин, да пребудет с ним милость Аллаха, часто рассказывал мне о нем. Как мне благодарить вас, дорогой друг?
