Тэмми Фолкнер - Умный, сексуальный, молчаливый (ЛП)
— Я могу взять твой байк? — спрашиваю я, тяжело дыша. Мне нужно ехать, причём быстро.
— Слишком холодно, чтобы гонять на байках, — предупреждает брат и прищуривает глаза. — А зачем он тебе?
У Пола есть мотоцикл «Сузуки», выигранный в карты. Но обычно он не ездит в такую погоду.
— Так я могу его взять? — поспешно вытаскивая свой комбинезон и вязаную шапочку, спрашиваю я. У меня нет денег на такси, а на метро будет слишком долго.
Пол открывает ящик и роется там, пока не находит ключи. Он кидает их мне, и моё сердце чуть не выпрыгивает из груди. Если я потороплюсь, то успею приехать домой к Эмили до того, как они туда доберутся.
— Спасибо.
Я одеваю комбинезон и беру из шкафа шлем Пола. Байк стоит в гараже в подвале здания, но там нет охраны, и в это время ночи мне ничто не помешает. Я сбегаю по ступенькам, надеясь, что чёртова штуковина заведётся.
В машинах, как и во всём, где есть мотор, плохо лишь одно — я не могу слышать, когда они заводятся. Хотя я могу чувствовать вибрацию, и поэтому кладу на мотоцикл руку и завожу его. Несколько секунд он гудит, а потом затихает. Ну ещё бы, этого и стоило ожидать. Я похож на сосиску в тесте, а грёбаный байк не заводится! Вновь поворачиваю ключ, и мотор оживает. Обернувшись, вижу, как из выхлопной трубы вырывается чёрный дым, сажусь верхом и снимаю байк с подставки. Холод собачий, но у меня плохое предчувствие из-за того, что Эмили отправилась домой с Трипом. Просто оно есть. Не знаю откуда. Но я это чувствую, и мне нужно к ней.
Городские власти чистят дороги, тем более в течение всего дня по ним ездили машины. Так что я не волнуюсь о дорогах, единственное, чего мне стоит опасаться, это невидимой глазу наледи.
Через пятнадцать минут я уже останавливаюсь рядом с домом Эмили. Передо мной виднеются задние огни отъезжающего лимузина. Генри открывает переднюю дверь и выглядывает на улицу, когда я останавливаю байк Пола прямо перед входом и пытаюсь высмотреть в окна Эмили. Но она, наверное, уже поднялась наверх.
Генри машет мне рукой.
— Завози внутрь, — говорит он. Потом указывает на мотоцикл и показывает внутрь, не уверенный в том, понял ли я его слова. — Если ты оставишь его здесь, кто-нибудь украдёт.
Байк небольшой, но он наверняка оставит на плитке мокрые следы. Генри ободряюще кивает мне и показывает головой в сторону вестибюля, приглашая заходить.
Я выключаю двигатель и затаскиваю байк в вестибюль. Генри указывает в сторону кладовки, и я закатываю мотоцикл туда. Он вытаскивает оттуда же ведро с тряпкой и быстро вытирает всю грязь.
— Простите за это, — говорю я.
— Ничего страшного. — Генри склоняет голову набок и спрашивает меня, сдвинув брови: — А почему ты не с мисс Мэдисон?
— Технические неполадки, — отвечаю я. Сняв с головы шапку, дую на руки. Они охрененно замёрзли, несмотря на толстые перчатки.
Генри показывает мне подойти ближе к обогревателю рядом с его столом.
— Отогрейся немного. А потом поднимешься наверх.
Я искоса смотрю на него, словно меня совсем не волнует ответ на мой следующий вопрос.
— Родители Эмили наверху?
Он качает головой.
— Только парень. Маленький мудак. — Генри настоящий ньюйоркец, от мозга до костей. Мне не нужно слышать его акцент, я смог это определить уже по тому, как он ругается. Из меня вырывается смех.
— О, вы даже представить себе не можете, — говорю я.
— Очень даже могу. Вчера вечером, когда я не дал ему ключ, он закатил скандал. — Тут Генри поднимает вверх палец, словно что-то вспомнив. — Кстати, у меня твой ключ.
Он лезет в ящик, вынимает маленький коричневый конверт и с помпой вкладывает его мне в руку. Я так счастлив, что готов его расцеловать. Покрутив ключ в руке, вешаю его на кольцо к остальным своим ключам.
— Спасибо вам.
Генри лишь кивает в сторону лифта.
— Лучше поднимайся наверх. Когда они приехали, у неё был не очень радостный вид.
— Почему вы так говорите?
— Если я не ошибаюсь, у него с яичек свисали сосульки, — с ухмылкой отвечает консьерж. — Наша девочка не удостоила его даже взглядом, совсем ноль внимания.
Мне действительно стоит поцеловать Генри. Я тянусь к нему, но он отпрыгивает. Очень даже шустро для своего возраста.
— Прибереги это для мисс Мэдисон, — со смешком говорит он мне.
Я снимаю комбинезон.
— Можно я оставлю его с мотоциклом?
Генри открывает дверь кладовой, и я бросаю его на байк, а потом смотрю на Генри. Он выглядит уставшим.
— Генри, вы когда-нибудь уходите домой? — спрашиваю я. Как ни приду, он всё время здесь.
Консьерж чуть улыбается, но улыбка не касается его глаз.
— Недавно у моей жены случился сердечный приступ, так что теперь мне приходится работать, чтобы оплачивать уход за ней. — Он пожимает плечами. — Они предложили мне дополнительные часы, и я не стал отказываться.
— Печальная новость. Но она поправится?
Он отводит взгляд.
— Искренне на это надеюсь. — Его грудь поднимается, когда он тяжело вздыхает. — Она временно на лечении в центре сестринского ухода. — Он улыбается. — Я виделся с ней во время перерыва на ленч и поеду туда, чтобы переночевать.
Я сжимаю его плечо. Если кому-то и нужны крепкие объятия, так это Генри. А в Братском кодексе сжать плечо то же самое что и обнять.
— Вам следует пойти домой. Там и отдохнёте получше.
Он улыбается.
— Без неё мне не спится, так что я хорошенько высплюсь в лечебнице. Я лучше буду спать на раскладушке, держа её руку, чем на самой большой и мягкой в мире кровати. — Он качает головой. — Когда-нибудь и ты узнаешь, что значит просыпаться каждый день с одной и той же женщиной в течение почти сорока лет. — Генри показывает в сторону лифта. — Скоро ты будешь прислушиваться к звуку шагов её маленькой ножки.
Я показываю на свои уши и смеюсь.
— Генри, я не могу слышать звуки шагов. — Он выглядит слегка разочарованным. — Но я понял мысль.
— Мисс Мэдисон, она единственная для тебя? — спрашивает он.
У меня переполнилось сердце.
— Одна единственная.
Теперь он хлопает меня по плечу.
— Тогда иди к ней. — Генри пихает меня в плечо к лифту. — Иди уже. Не теряй время в компании старика.
Я улыбаюсь и машу ему рукой, направляясь к лифту. Но в последнюю минуту оборачиваюсь.
— Если я чем-то смогу помочь вашей жене, Генри, только дайте знать. У меня много братьев, и они отлично справляются с транспортировкой мебели и прочего. Когда она будет готова вернуться домой.
Консьерж широко улыбается.
— Буду иметь в виду.
— Для большего они не сгодятся, — кричу я уже через закрывающиеся двери лифта. За исключением поддержки во всём, что я делаю. За исключением безоговорочной любви ко мне. За исключением того, что они надерут мне задницу, если я буду тупить. Да, они бесполезные.
