Энтони Капелла - Пища любви
Ее мать, тоже в халате, входила через другую дверь.
Мать и дочь посмотрели друг на друга, и каждая сразу же догадалась, зачем пришла другая. Холодильник располагался на полпути между ними. Сделав вид, что идет к раковине за стаканом воды, Карлотта скользнула к холодильнику.
Навстречу, тоже к холодильнику, с безразличным видом шла ее мать.
Но Карлотта оказалась проворнее. Мама поняла, что ее хотят опередить, и пошла быстрее. Наплевав на чувство собственного достоинства, Карлотта перешла на бег. Но мама тоже прибавила скорость, что было удивительно для такой невысокой и пышнотелой женщины. Когда Карлотта добралась до холодильника и протянула руку к морозилке, ей помешала мамина рука. Обе женщины замерли, глядя друг на друга. Потом, словно сговорившись, вместе дернули за ручку.
Мороженого в холодильнике не было.
В этот момент на кухню вошла Лаура, в руках она держала пустое блюдо из-под tartufo. Приветливо улыбнувшись обеим женщинам, она осторожно поставила его в раковину.
Пока три женщины молча мыли посуду, творец их разногласий нашел общий язык с отцом Карлотты. Хозяин поставил один из своих старых CD-дисков.
— A-a, «Return to Fantasy», — понимающе кивнул Томмазо — Один из величайших альбомов всех времен и народов.
— Я удивлен тем, что вы его узнали. Когда он вышел, вы были совсем мальчишкой.
— О, я большой поклонник «Uriah Неер».
— Посмотрим, узнаете ли вы вот это…
Доктор Феррара поставил другой диск. Через пару секунд Томмазо снова кивнул.
— Hawkwind. «Warrior at the Edge of Time». Классика.
— Черт побери, вы прекрасно подкованы. А это? — Он снова поменял диск.
— «Bad Company».
— Потрясающе! — изумился доктор Феррара и начал несколько неуклюже пританцовывать, — Знаете, — громко сказал он, стараясь перекричать музыку, — вы еще и превосходный повар.
Томмазо скромно пожал плечами.
— Сегодня я трижды трахнул свою жену, а все еще крепок, как огурчик.
— Prego. Честное слово, на здоровье.
— Видите ли, — продолжал доктор Феррара, — у меня есть кое-какие деньги, и я хотел бы их выгодно вложить. Когда умерла мама Констанцы, она оставила нам приличные деньги, старая скупердяйка. Но я не хочу вкладывать их в биржевые игры. Правительство ведь отберет последнее, что у тебя есть. Я хочу заняться мелким бизнесом, чем-нибудь некрупным, местного значения, чтобы можно было получать прибыль прямо из кассы, если дела идут хорошо, и ругать сотрудников — если не очень. Например, открыть свой ресторанчик. Я уверен, что люди будут платить хорошие деньги за возможность поесть так, как я поел сегодня. Особенно если будут знать, что после этого обеда их свидание будет жарче, чем обычно. — Он хитро подмигнул Томмазо — Более того, я уже подобрал удачное место. У старого Кристофа есть маленькая osteria в самом центре Рима, и я знаю, что он хочет ее продать. Что вы на это скажете?
— Знаете, меня вполне устраивает моя теперешняя работа, — уверенно ответил Томмазо.
— Разумеется, я сделаю вас своим партнером. Конечно, не на равных, но у вас будет солидная доля.
Искушение, разумеется, было велико.
— Нет, спасибо, — наконец ответил Томмазо. — Я люблю готовить, но пока не готов открыть собственный ресторан.
— Он классный, — говорила Карлотта Лауре чуть позже, — Твой Томмазо просто классный. Настоящий гений!
— Да, я знаю, — согласилась Лаура.
— Ты слышала, папа хочет, чтобы они вместе открыли собственный ресторан?
— Нет, Томмазо мне ничего не сказал.
В первый раз Лаура подумала о том, что Томмазо вообще мало что ей рассказывает. Вспомнив предыдущие встречи, она поняла, что они вообще толком ни о чем не говорили. Да, у них была потрясающая еда, занятия сексом, веселые шутки и сладкие итальянские нежности, которые он ей нашептывал во время еды и во время любви. Но она совершенно не представляла, какие мысли крутятся у Томмазо в голове.
Впрочем, как сказала Карлотта, он гений. И самовыражался он не через слова, а через еду.
— Он хочет, чтобы мы вместе открыли ресторан, — сказал Томмазо и засмеялся, — Представляешь? Он даже предложил мне долю в прибыли. Настаивал. Если бы я знал, дружище, как ты отреагируешь на это предложение, я бы сказал «да».
Они сидели у Дженнаро. Бруно пил кофе. Он был задумчив и не сказал ни слова.
— Конечно, — продолжал Томмазо, — я ответил ему, что это невозможно. У нас и без ресторана полно проблем.
Бруно по-прежнему молчал. В голове его все крутились эротические картинки с участием Лауры. Он представлял себе, каковы на вкус разные части ее тела. Ощущения были такими живыми, что рот Бруно наполнился слюной.
— Я все обдумал, — сказал он, когда они с Томмазо вышли из бара — В следующий раз я приготовлю для Лауры совсем другие блюда. Может быть, это будут старые деревенские рецепты.
— Почему? — удивленно спросил Томмазо.
— Ну… Мне кажется, ей понравится.
— Нет, я имел в виду, зачем вообще нужен следующий раз?
— Для Лауры, конечно, — ответил Бруно.
— Но твоя готовка достигла того результата, о котором я просил, и даже больше того. Теперь я справлюсь сам.
— А ты сможешь? — с сомнением спросил Бруно.
— Конечно. И вообще, мне надоела вся эта сытная пища.
— И что же ты приготовишь?
— Что-нибудь простенькое. Простенькое и полезное, — Томмазо изобразил неопределенный жест рукой. — Например, пасту. Салат. Ризотто.
— Ризотто готовить труднее, чем кажется.
— Ерунда. Мама часто готовила его, когда я был маленьким. Там делать нечего. Немного риса, немного вина, немного пармезана…
— Лаура привыкла к большему, — предупредил Бруно.
При мысли о том, что ему не позволят больше готовить для Лауры, Бруно сделалось дурно. Это все равно что вырвать ему язык, чтобы он остался немым и был не в состоянии выразить свои чувства. Но Томмазо был непреклонен.
— Она быстро привыкнет. Это ведь всего лишь еда. Вот увидишь.
Бруно стоял на кухне и смотрел, как Томмазо впервые самостоятельно готовит обед для Лауры. Несмотря на предупреждение Бруно, он все-таки решился на ризотто.
— Ты должен убедиться, что у тебя достаточно хороший рис, — старался помочь Бруно — Carnaroli, к примеру, очень хорош, хотя Vialone Nano вбирает больше жидкости…
— Хватит! — взорвался Томмазо и выставил Бруно из кухни. — Я буду делать так, как делала моя мама.
Сказать по чести, у Бруно были сильные сомнения в кулинарных способностях мамы Томмазо. Во всяком случае, если судить по тому, какие продукты лежали сейчас на разделочном столе. Но Томмазо уперся, и тут уж ничего не поделаешь.
