Ольга Горовая - Интуиция
— Не надо, Лина. Не уходи, пожалуйста. — Дима обхватил ее щеку ладонью, стараясь поймать взгляд. Показать, как она важна для него.
— Мне надо, Дима. — Лина посмотрела на циферблат его наручных часов, все еще, не до конца восстановив дыхание. — У меня всего пять минут до конца перерыва.
— Хорошо. — Кивнул он, не отрывая глаз от ее лица. — Иди. — Подушечка его большого пальца скользнула по ее нижней губе, чуть натирая, заставляя, вновь, сбиваться дыхание. — Только, — он наклонился, легко и быстро целуя ее. — Я не дам тебе поверить, что это не имеет смысла. Слышишь?
— Это неправильно, Дима. — Прошептала она, высвобождаясь из его рук, а он не препятствовал ей. — Неправильно. Не мучай меня. Не заставляй понимать, чего нет в моей жизни. Не надо, Дима. — Повторила Лина, отступая на шаг. — Не стоит. Я не приду завтра. Я больше, вообще, не приду.
И, резко отвернувшись, побежала под продолжающимся ливнем, оставляя в душе мужчины растерянность и опасения, и свой вкус на его губах.
Дмитрий прижался лбом к холодному металлу машины, не разжимая пальцы, словно пытался таким образом удержать ощущение ее тепла, ее тела, которое он обнимал всего мгновения назад. Он выругался, понимая, что сам виноват, своей несдержанностью и поспешностью в том, что испугал Лину таким напором и требованиями.
Но одно, Дима знал точно. Чтобы Лина не думала, они встретятся завтра. Он найдет ее, и докажет, что все, происходящее между ними — правильно. Чего бы ему этого не стоило.
Глава 9
— Ты бы выпила чаю или кофе. — Ирина Анатольевна посмотрела на Лину внимательным взглядом, подмечая мокрую одежду и дрожащие губы.
— Да, наверное, так и сделаю. — Просто согласилась девушка, не собираясь объяснять начальнице отдела, в котором работала, что не холод был виновен в ее, неуемной, дрожи. Она, вновь уткнулась в экран монитора, силясь сосредоточиться и понять, что же надо сделать, чтобы исправить этот отчет. Она, с трудом, попадала пальцами по клавиатуре, допуская огромное количество ошибок. Но, не смотря на это, старалась выполнить задание в срок.
— Я говорила с Олегом Владимировичем о твоей просьбе. — Начальница продолжала стоять у ее стола. — Он не против. Вернется в среду, и подпишет. Ты очень хорошо освоила эту программу, так что, никаких проблем не будет.
— Спасибо. — Лина постаралась улыбнуться как можно искренней, это была хорошая новость.
Даже Дима похвалил девушку за изобретательность, когда она рассказала ему о своей идее. "Стоп", — одернула Лина саму себя. Не стоило сейчас думать о нем. Никогда не стоило. Ей надо вернуть себе покой. Еще домой идти, и Валику в глаза смотреть, хоть и воротило от самого ожидания этого.
— Да не за что, Лина. Ты же у нас до четверга? Так.
— До среды, как раз, но если он не успеет, я потом подойти могу. — Лина улыбнулась. Забрать отчет о прохождении практике по работе с «1С», было в ее интересах.
— Посмотрим. — Кивнула Ирина Анатольевна. — Но, думаю, что должен успеть. Ты хорошо работала, Лина. Зарплату, так же, получишь в среду.
— Хорошо. — Девушка беззвучно вздохнула, понимая, что заканчивается это странный и неоднозначный месяц ее жизни.
— Работай. Не буду больше тебя отвлекать. — Кивнула начальница, отходя. — Но горячего, чего-нибудь, выпей, обязательно.
Лина кивнула, решив прислушаться к совету, и вставая, чтобы поставить чайник.
Пока вода булькала она, в который раз, вспомнила о Валике. Сегодня он не даст ей добираться домой самой. Даже слушать не захочет, если она и позвонит. Хоть и не было у нее желания звонить. Лина не разговаривала с мужчиной с воскресенья. Просто заставить себя не могла. Боялась. Опять боялась. И это липкое, отвратительное ощущение дикого и животного страха, убивало, выедало душу изнутри. Потому, наверное, так и хотела увидеть девушка днем Диму. С ним рядом было всегда спокойно и хорошо. "Конечно, именно поэтому, а не оттого, что взгляд отвести от этого мужчины не может". Насмешки над собой стали ее любимым дело в последние сутки. Только благодаря иронии, и удерживалась на краю разума, то и дело, грозясь сорваться в депрессию.
Валентин будет делать все, чтобы Лина простила его. Они уже проходили через такое. Хоть Луну с неба закажи, что-нибудь, да придумает. И Лина знала, что пройдет еще несколько дней, и она смирится. Сделает вид, что забыла. Не простит, но пропустит. Хотя, возможно и сама была виновата в таком. Ведь, превозмоги девушка себя, расскажи Валику о том, что ее пытались изнасиловать и, возможно, он бы больше старался сдерживать себя. Не пил бы. Не терял бы контроль. Не было бы потом ни ее страха, ни его угрызений совести.
Воспоминания о том, как она проснулась ночью от грубых и резких ласк его рук, почувствовав запах алкоголя — заставили Лину обхватить себя руками, в попытке избавиться от внутреннего холода. Тогда, ей показалось, что все повторяется, что девушке снова шестнадцать, и грубое мужское тело, пытается полностью подчинить ее себе. Лина задыхалась от страха, пытаясь вырваться, только Валентин был уже не в том состоянии, чтобы отпустить. Он почти не говорил с ней, только прорычал на ухо «моя», не давая освободиться. Не отвечал на просьбы и уговоры, сминая губы жестоким напором. Ей было больно, действительно больно от его рук, от жестких, не поцелуев даже, укусов. Не было удовольствия. Страх, опустошенность, и не восприятие происходящего. Хотя, как такое возможно? Это же не чужой человек. Это Валик, ее Валик, который всегда знает, как возбудить и заставить девушку захотеть его с такой же силой…
Возможно, не относись Лина к этому, как к насилию, и все было бы не так страшно, может быть, это ее проблема? Возможно, она сама себе не дает получать удовольствие от такого "страстного желания" своего мужчины, из-за своего страха и прошлого? Лина иногда думала об этом. Но, все же, даже ее больное сознание отвергало подобное "сомнительное удовольствие". И, пусть и понимал Лина, что Валентин не сознательно делает это, просто уже не может подчинить желание обладания ею опьяненному мозгу, все равно, чувствовала боль и опустошение в душе.
Когда он отпустил ее, Лина смогла только сжаться в комок, замирая от обиды и боли в душе. Едва дождавшись, что мужчина заснет, девушка бесшумно выбралась из кровати, закрываясь в ванной, и долго стояла под душем, рыдая, безуспешно пытаясь оттереть синяки и липкий ужас воспоминаний.
Она знала, что утром Валик будет чувствовать себя виноватым, будет просить, умолять простить его. Но, даже осознание этого, не давало облегчения. Лина едва дошла до дивана в зале, и упала на него, укрываясь пледом с головой, словно могла таким образом укрыться от всего мира.
