Мистер Сентябрь (ЛП) - Гудин Николь С.

Я разворачиваюсь и направляюсь обратно в центр города, к отелю, в котором, по словам Итана, остановился Чад.

— Что ты собираешься делать, ловкач? — тихо спрашивает она.

— Я пока не уверен, — честно отвечаю я. Мне хочется сбить его своей машиной, но это ничему и никому не поможет.

— Попроси Джерома отвезти тебя домой, подожди меня там, — инструктирую я ее.

— Броуди...

— Все в порядке, детка, поверь мне.

— Верю. Я люблю тебя, — говорит она.

— И я тоже тебя люблю.

Я вешаю трубку и бросаю ее на сиденье. Сейчас все закончится, и не только это дерьмовое преследование, не только то, что кто-то напугал мою женщину и причинил боль ее сыну, но и вся эта гребаная история.

Эта шестнадцатилетняя сага длится уже достаточно долго. Чад Дженсон — не что иное, как раковая опухоль в их жизни, и он поймет, что мне все равно, сколько он стоит, я заставлю его пожалеть, что он вообще появился в этом городе.

Резко останавливаюсь у отеля и выскакиваю, хлопнув за собой дверью. Бегу в вестибюль и осматриваюсь, но его нигде нет. Видимо, я пришел раньше них.

Я прогуливаюсь по холлу и выбираю место, откуда открывается прямой вид на двери. Если Чад может притвориться, что не знает Морган, то сможет притвориться, что тоже рад меня видеть.

Вскоре я вижу его и маленькую светловолосую женщину, которая прижимается к нему, держа его за руки. Мне действительно жаль ее; она, вероятно, понятия не имеет, какой законченный психопат ее муж.

Я вскакиваю на ноги и бросаюсь им наперерез, прежде чем они успеют зайти в лифт.

— Чад! — громко зову я, заставляя его обернуться. — Тебе потребовалось много времени, чтобы вернуться.

На его лице отражается настоящий шок.

— А это, должно быть, Пенни. — Я беру ее за руку и сжимаю в своей. — Ты даже красивее, чем он о тебе говорил.

Пенни хихикает и бросает взгляд на своего мужа, который все еще стоит там, потрясенный до глубины души.

— Извините, но кто вы такой? — спрашивает она.

— Извините, простите мою грубость, я — Броуди, старый друг Чада.

— О, Броуди, привет, да, Чад мне о тебе все рассказывал.

Я сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. По крайней мере, у нее хватает манер солгать.

— Как тебе дом? — я спрашиваю так, как будто он рассказал мне об их планах: — Ты заинтересована в его покупке?

И снова Пенни отвечает:

— О, нет, я так не думаю... это был прекрасный дом, но Чад просто подшучивал надо мной. Он приезжает примерно раз в год по делам, и, поскольку в это время я была в декретном отпуске, то настояла на том, чтобы поехать с ним. Здесь так красиво, я думала, мы могли бы переехать, но не думаю, что это произойдет. — Она надувает губы.

— Какая жалость, — отвечаю я.

Она кивает в знак согласия, а я переключаю свое внимание на ее мужа-говнюка.

— А как насчет тебя, чувак, ты видел что-нибудь, что тебе понравилось, пока был там?

Чад приходит в себя и усиленно моргает.

— Это была удивительная собственность, — отвечает он.

— Давай выпьем пива, а? Наверстаем упущенное. Хочешь пойти с нами, Пенни?

— О, я...

— Пенни как раз собиралась подняться наверх, чтобы отдохнуть, у нее было трудное утро, ты знаешь, с ребенком и всем прочим, — перебивает он, указывая на ее округлившийся живот — не такой уж незаметный жест, свидетельствующий о хрупком состоянии его жены.

Справедливое решение. Это не ее вина, и мне в любом случае не нужны преждевременные роды на моей совести.

— Что же, было так приятно наконец-то с тобой познакомиться, — говорю я ей, выкладывая все начистоту. — Может, увидимся в следующий раз?

Чад целует ее в макушку и нажимает кнопку вызова лифта. Двери открываются, и он вталкивает свою растерянную жену внутрь.

— Я скоро поднимусь, — говорит он ей, а затем она уходит.

Как только двери закрываются, я размахиваюсь и бью его прямо в челюсть.

— Черт, — хрипит он, наклоняясь и вытирая кровь, текущую изо рта.

Я слышу, как все вокруг ахают, но меня не волнует, что мы находимся в вестибюле одного из самых дорогих отелей в городе.

Это происходит прямо сейчас.

Если он хотел уединения, ему не следовало приставать к моей девушке. Он должен был поговорить со мной как мужчина с мужчиной. А не должен был быть сумасшедшим ублюдком.

Он встает, свирепо глядя на меня.

— Просто позволь мне...

Я бью его снова, на этот раз в живот. Слышу, как дыхание со свистом вырывается из его груди. Он сгибается пополам и опускается коленями на землю.

— Я не знал, что она будет там, — выдыхает он.

— Но ты же знал, где она, где бы она ни была, не так ли? Ты, чертов преследователь.

Он смотрит на меня снизу вверх, широко раскрыв глаза. Чертов глупый красавчик не так умен, как думает. Эта реакция — единственное подтверждение, в котором я нуждаюсь.

— А ты думал, что так и будет, а? Ты напугаешь ее, и это нас разлучит? Или ты — полный придурок и действительно хотел причинить ей боль?

— Я бы и пальцем ее не тронул, — говорит он, и, честно говоря, это единственное, что слетает с его губ, и во что я верю.

Моя грудь вздымается от напряжения, но не от того, что я ударил его, а от того, что сопротивляюсь желанию ударить его снова. Он медленно поднимается на ноги, снова вытирая кровь со рта.

— Она слишком хороша для тебя, — выплевывает он.

Я мрачно смеюсь.

— Она слишком хороша для всех, эта женщина — ангел.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю его. Поскольку пришел сюда не для того, чтобы выслушать его или оправдать мои отношения, я пришел сюда, чтобы сказать ему, как именно все будет с этого момента.

— Это дерьмо прекратится сейчас. Ты не связываешься с ней, ты не подходишь к ней близко. Ты, конечно, не поедешь за ней на своей гребаной тачке.

На его окровавленных губах появляется надменная ухмылка, как будто он доволен собой.

— Если я еще раз увижу тебя где-нибудь рядом с Морган, то не только расскажу твоей хорошенькой женушке, какой ты подонок, но и обращусь в полицию — я разрушу твою гребаную карьеру в мгновение ока.

Его ухмылка исчезает. Он видит, что я не несу чушь. Я серьезен.

— Единственная причина, по которой я еще не делаю этого, это то, что она беременна. — Я указываю на лифт, в котором скрылась его жена. — Я видел, что ты сделал с Итаном, и этот парень не виноват, что ты — полный придурок.

Я усмехаюсь. Он опускает глаза в пол, а затем снова поднимает их на мое лицо. Он знает, что я его обыграл. Поэтому кивает.

— А что касается Итана, то, если ты захочешь его увидеть, то сделаешь это через меня, и если ты не начнешь относиться к нему с некоторым уважением, тогда тебе конец. Честно говоря, я бы запретил тебе видеться с ним когда-либо снова прямо здесь и сейчас, но я еще не обсуждал это с Итаном, так что решать не мне. Если он не хочет тебя видеть, то ты не возвращайся. Понял?

Он снова кивает.

— А теперь убирайся нахрен с глаз моих долой.

Он расправляет плечи, пытаясь сохранить остатки достоинства, и направляется к лифту.

— Да, и еще, Чад? — кричу я ему вслед.

Он поворачивается ко мне лицом, и я ничего не могу с собой поделать.

Я бью его еще раз.

— Пошел ты! — шиплю я, прежде чем уйти.

Эпилог

Броуди

— А теперь я передаю слово Итану Брэдли, нашему самому ценному игроку сезона, который скажет нам несколько слов, — объявляет Энтони, мой помощник тренера, передавая микрофон Итану.

Парень берет микрофон с дерзкой ухмылкой на лице, когда его глаза находят мои в толпе. Не знаю почему, но у меня такое чувство, что меня вот-вот бросят под автобус, причем по-крупному.

— Привет всем, — говорит он, — я не мог не поблагодарить человека, который так много сделал для нас в этом сезоне, он вывел нас в финал чемпионата и был рядом с нами, когда мы стали чемпионами страны!

По всему залу раздаются одобрительные возгласы. «Вперед, Тигрята!» и «Ууу, ууу, ууу!» наполняют воздух.