Попутчик (ЛП) - Биел Лорен

— Селена, тебе нужно успокоиться, черт возьми. Откуда это вообще взялось?

Это исходит от него. То, что он говорит о моей жизни, меня так злит. Я вижу, как он иногда смотрит на меня, как будто я какой-то избалованный ребенок, который сбежал от идеальной жизни. Это глубоко укоренившаяся неуверенность в том, что мне всегда говорили, что моя жизнь прекрасна, потому что у меня были деньги и дорогие вещи. Когда я рассказала маме, что Брайс делал со мной, она сказала: «Но он поддерживает тебя, Селена. Я знаю, какой ты можешь быть. Иногда тебе просто нужно немного изменить свое поведение, чтобы сделать его счастливым». Поскольку он “поддерживал” меня, мне пришлось смириться с болью. Я должна была измениться, а не тот, кто причинял насилие. Нахуй Лекса за то, что он думал, что я каким-то образом защищена от боли из-за гребаных денег.

Нет, это был корень всего зла в моей семье и моем браке.

Вес этого давит на меня, и я теряю силы, чтобы держаться. Падаю на колени. Лекс подбегает, чтобы помочь мне подняться, но я отталкиваю его руки.

— Оставь меня на несколько минут. Дом там. Я встречу тебя внутри.

Лекс качает головой и смотрит на фермерский дом.

— Я не оставлю тебя здесь одну.

— Это именно то, что мне нужно прямо сейчас. Мне нужно побыть одной, — шепчу я. Сажусь на пятки и вдыхаю тяжелый фермерский воздух. Пахнет зерном и навозом. По моей щеке скатывается слеза, и я вытираю ее, прежде чем он сможет ее увидеть. Мне не нужно, чтобы он оставался и утешал меня. Мне нужно утешить себя самой.

— Селена, — командует он, но на этот раз я не слушаюсь.

— Вперед! — Я кричу в ответ, удивляя себя свирепостью.

Лекс делает вдох и тянется за ножом в кармане.

— На случай, если другой волк попытается укусить. — Он бросает его в мою сторону, и нож приземляется передо мной, приминая траву. Это возвращает поток воспоминаний. То, как моя рука скрывала деревянную ручку с замысловатой резьбой. То, как лезвие расцветало красным, когда я наносила удар Брайсу снова и снова.

Как только Лекс уходит, чтобы зайти внутрь, я падаю на задницу и ложусь. Над головой парит ширококрылая птица, молчаливая и угрожающая. Коровы мычат на пастбище рядом с домом. Здесь чертовски спокойно, и мне нужен этот покой. Я бы хотела, чтобы Лекс понял. Не хочу ссориться с ним из-за нашего прошлого. Не хочу участвовать в соревновании о том, у кого детство было хуже. Очевидно, что у него, но это не отменяет того, что случилось со мной. И я чувствую себя отвергнутой. Мы выбрали разные пути, я выбрала самодовольство, а он выбрал насилие, но мы оба выбрали убийство, и именно здесь наши пути пересеклись.

Что-то грохочет внутри дома. Я вытираю скупую слезу из уголков глаз и поднимаюсь на ноги. Выдергиваю нож из травы и сжимаю его в своей ладони. Когда добираюсь до крыльца, поднимаюсь по ступенькам и открываю дверь, контролируя ее закрытие, чтобы она не производила никакого шума. Грохот становится громче и яростнее. Это не может исходить только от Лекса. Тихими шагами следую за громкими звуками в гостиную.

То, что я вижу, меня удивляет. Крепкий фермер держит Лекса в том же захвате, в котором Лекс держал Родни, но этот бой далеко не такой односторонний. Я разеваю рот, потому что после всего, чему была свидетелем, никогда бы не ожидала, что кто-то одержит верх над Лексом. Шляпа фермера падает, когда мужчины борются. Сальные пряди волос падают на лицо мужчины. Его комбинезон порван и в пятнах.

Когда Лекс на мгновение ловит мой взгляд, он одними губами говорит мне: “Беги”. Я качаю головой, никогда ни в чем не будучи более уверенной в своей жизни. Я ни за что не оставлю его, чтобы спасти себя.

Мое сердце стучит в ушах, когда Лекс пытается остаться в бою. Его пистолет поблескивает сзади в его джинсах, но я не смогу быть достаточно быстра, чтобы добраться до него, и я не знаю, что с ним делать, если бы мне удалось его достать.

В панике забываю о ноже в своей руке. Его вес на моей ладони, наконец, напоминает мне о его присутствии. Крадясь вдоль стены, стараюсь, чтобы фермер меня не увидел. Когда случайно опрокидываю банку пива, задерживаю дыхание, ожидая, что он услышит. К счастью, никто ни черта не слышит из-за хрюканья и адреналина. Как только прижимаюсь к стене позади фермера, открываю лезвие и держу его в знакомой хватке. Понятия не имею, как нанести удар этому человеку. Даже не знаю, смогу ли. Месть двигала моей рукой, когда дело дошло до Брайса, но теперь нет мести. Есть только необходимость защитить Лекса, и это две совершенно разные причины для убийства.

Страх приковывает меня к месту. Я не знаю, что делать.

Фермер тянется за пистолетом, и у меня нет времени на раздумья. Сильная потребность защитить Лекса толкает мою руку вперед, когда бросаюсь на фермера и вонзаю нож ему в шею. Он издает рев, и я визжу, когда кровь течет из-под рукоятки.

— Вытащи его, Селена! Вытащи нож! — Лекс кричит, и это звучит так, как будто он за много миль отсюда.

Все еще держа руку на ручке, я пытаюсь вытащить его, но всасывание, которого не было, когда вставляла его, удерживает его на месте. Я шевелю им, и он, наконец, уступает с отвратительным хлюпающим звуком. В тот момент, когда лезвие покидает его шею, кровь водопадом вытекает из раны, выбрасывая алый гейзер с каждым ударом его сердца. Мужчина шатается на ногах и тянется к своей шее. Лекс отстраняется и вырывает свой пистолет из руки фермера, засовывая его за пояс, где ему и место.

Кажется, что проходят минуты, но проходит всего несколько секунд, прежде чем фермер падает на колени. Не издав больше ни звука, он падает лицом вниз. Я никогда не видела столько крови. Каждая частичка того, что было в его теле, распространяется вокруг него на полу.

— Артериальная рана. Чертовски эффективно, кролик, — брюзжит Лекс. Он весь в крови, и мои руки тоже в крови.

Кровотечение, которое вызвала я.

Я отступаю к стене, нож все еще в моей дрожащей руке. Как будто Лекс забыл, что такое убийство для неопытных, он, кажется, не замечает страданий, с которыми я сталкиваюсь. Мой желудок сводит, и меня тошнит, меня чуть не рвёт на старые паркетные полы. Лекс хватает меня за волосы и придерживает их, пока я борюсь с рвотой. Он гладит меня по спине, как будто утешает кого-то, кто проиграл плохую игру. Как он может быть таким бесцеремонным?

С моей стороны избирательно забывать, кто такой Лекс на самом деле. Слишком легко игнорировать его жестокую и опасную сторону, которая кажется ему такой же нормальной, как дыхание.

Я стою, чувствуя на своих плечах тяжесть этого фермера-гиганта. Как я буду носить это с собой? Мои глаза расширяются от страха, не перед Лексом, а перед тем, кем стала из-за него.

Убийца.

Я не просто избитая жена, которая отомстила. Я законченная гребаная убийца.

— Станет легче, — говорит Лекс, похлопывая меня по спине. Он подходит к шкафу и начинает рыться в нем. У меня отвисает челюсть. Он чертовски болен. Буквально социопат.

— Легче? — Спрашиваю я с отвращением.

— Да, легче. Это значит, что ты больше не будешь переживать из-за этого.

Я моргаю, глядя на него.

— Ты чертовски сумасшедший, Лекс.

Он закрывает шкаф и начинает есть из пакета чипсов, окровавленными руками и все такое.

— Да, и что?

Гнев проходит сквозь меня. Он сводит с ума.

— Ты заставил меня сделать это! — Я кричу, указывая на мертвого фермера, быстро отводя взгляд, когда он останавливается на его неподвижных глазах, из которых вытекает жизнь.

Лекс смеется с полным ртом чипсов.

— Я ни черта не заставлял тебя делать, — говорит он с раздражающим спокойствием. — Я сказал тебе бежать. У тебя был выбор уехать.

Он подходит ближе, толкает меня к стене и вырывает нож из моей руки. Его дыхание скользит по моей разгоряченной коже.

— Я не заставлял тебя трахаться со мной или колоть своего мужа. Не заставлял тебя ехать со мной и убивать того человека. Если ты собираешься остаться со мной, тебе нужно начать принимать себя такой, какая ты есть.