Любовь по контракту (СИ) - Соловьева Анастасия

Я опираюсь локтями о стол, закрываю ладонями лицо и часто-часто дышу, чтобы справиться с подступающей истерикой. Не хватало ещё больше опуститься в глазах Марка.

Сказанные слова опустошают меня. Я не ожидала, что во мне накопилось столько противоречий, столько комплексов и страхов! Почему я не задумывалась о них раньше? Почему столько лет обманывала саму себя? И как теперь жить, зная, что не было никаких благородных мотивов — тридцать месяцев назад я просто струсила.

Мы ведь с Марком могли попробовать отношения на расстоянии. И при должном упорстве я бы смогла убедить Алёну в том, что Юра опасен. Сестра всегда была доверчивой и ведомой, у меня бы получилось достучаться до неё. Но я выбрала более лёгкий путь.

— Прости, Марк, за ту боль, которую я тебе причинила. За разочарование, за унизительную ложь, за трусливый побег. Ты всегда думал обо мне лучше, чем я того заслуживаю.

Мой голос срывается и гаснет. Я старательно подавляю клокочущие рыдания, из последних сил сдерживаю эмоции. Здесь я не сорвусь, лишь дома позволю себе прокричаться.

Горячее прикосновение к локтю кажется настолько странным и несвоевременным, что я начинаю бояться за своё психическое здоровье. Неужели выдумываю то, чего не может быть?

Убираю ладони с лица, смотрю на пальцы Марка, сжимающие мой локоть. Пока рано к психиатру записываться, всё происходит наяву.

— Сейчас ты на правильном пути. Я всегда знал, что ты выберешься из Святополья. Просто ошибся на два с половиной года.

Он дотрагивается до моих волос, улыбается краешком рта.

— Марк, я не знаю, как исправить то, что случилось. Я так скучала по тебе… Ты приходил ко мне во снах — и в них всё было, как раньше. Скажи, вещие ли это сны? Мы сможем забыть о том, что случилось, и начать всё с чистого листа?

Марк резко убирает руку, словно получил сильнейший ожог. Отрицательно качает головой, смотрит нам меня с испепеляющей горечью.

— Нет, Дина. Как раньше уже никогда не будет. Я ничего не забыл… Ты сильная и умная, ты добьёшься всего, о чём мечтала. Но наши пути не должны пересекаться.

— Но Марк, вдруг ещё не слишком поздно? Вдруг мы сможем?..

— Я ничего к тебе больше не чувствую, Дина, — глухо произносит он.

Смотрю вниз, на свои сцепленные в замок пальцы, чтобы скрыть дрожащие губы и выступившие на глазах слёзы. Слышу, как отодвигается стул напротив, знаю, что Марк собирается уйти, оставив за собой последнее слово.

— Прощай, Дин. И не нужно больше искать со мной встреч. Тем более вот таких полуслучайных, как сегодня.

Даже так? Внезапно к боли примешивается глухая злость. Он ничего не чувствует? А если я проверю?

Вскакиваю с места, делаю шаг навстречу Марку и, не дав себе возможности опомниться, сжимаю пальцами ворот его рубашки и отчаянно целую его в губы.

28

Я поступаю аморально: целую чужого жениха, совершенно не заботясь о том, что мы находимся в людном месте. Вдруг среди посетителей кофейни есть знакомые Марка или его подчинённые? А если кто-нибудь донесёт Насте, что её возлюбленный сначала долго разговаривал, а потом целовался с другой женщиной?

Но цель оправдывает средства. Сейчас меня волнует только одно — ответит ли Марк на мой эмоциональный порыв, поддастся ли своим чувствам, которые — я уверена! — никуда не делись. Он разочарован и опустошен, он не хочет опять рисковать, но по его взглядам, по случайным прикосновениям становится понятно, что огонь не угас до конца. Нужно лишь его разворошить.

Я приникаю к его губам, чувствуя давно забытый жар мужского тела. Оплетаю руками его шею, скребу ногтями по затылку. Прижимаюсь как можно теснее, совсем забыв о приличиях. Есть только он и моя слепая вера в благополучный исход поцелуя. Если Марк оттолкнёт меня или накричит, то он, безусловно, поступит правильно, но это будет означать крах моих самых смелых надежд.

Его тело ощущается твёрдым и напряжённым. Мужские руки не обнимают меня, а жёсткие губы не отвечают на мой безумный поцелуй. Я задыхаюсь от страха, отчаяния и нервного ожидания. Ну же, отреагируй хоть как-то, я же не всесильная, и моё сердце не из камня сделанное!

Обхватываю его нижнюю губу, слегка прикусываю. Провожу пальцами по гладковыбритой щеке. Я дрожу, готовая отступить.

Марк издаёт тяжёлый вздох, сдавливает моё лицо своими ладонями, а сам отстраняется, так и не ответив на поцелуй. Он заглядывает мне в глаза, и его синяя глубина становится тёмной, как море во время шторма.

Что сулит этот взгляд — расставание или новую надежду?

— Идём, — Марк берёт меня за руку и тащит на выход. Я плетусь за ним на подкашивающихся ногах, а в голове звенит пустота. Не хочу думать, хочу только чувствовать и верить.

Он подводит меня к незнакомой чёрной машине. Открывает дверь — и грубо толкает внутрь. Я падаю на переднее сиденье, скукоживаюсь в ожидании приговора.

Марк откидывается на кресле и закрывает глаза. Его скулы напряжены, грудь часто вздымается, словно он только что участвовал в марафоне и никак не может отдышаться. Я и сама жадно глотаю кислород, обескураженная происходящим. Думала — оттолкнёт или же ответит на поцелуй, а он в машину меня запихнул.

— Я тяжело переживал наше расставание, но когда всё же справился с болью, то понял, что больше не хочу подобного. Словно кинжал в сердце вставляют и каждый день проворачивают его, усиливая мучения… Я не собираюсь наступать на одни и те же грабли в третий раз, — он грустно усмехается. — Я женюсь через две недели. И ничто не должно этому помешать. Настя — прекрасная девушка, с ней мне хорошо и спокойно. Я доверяю ей, и это самое главное в отношениях. Тебе же, Дина, я не могу больше верить.

Я не согласна с его словами. Прекрасная девушка, с ней хорошо и спокойно — что за пресную чушь он городит? Я примерно то же самое думала о Вадиме, и чем всё закончилось? Полным разочарованием. Невозможно быть счастливым, когда выбираешь партнёра только разумом, а не душой и сердцем. Настя должна чувствовать холод с его стороны. Или она так сильно любит Марка, что готова терпеть невзаимность?

— Ты не прав, — твёрдо произношу я. — Доверие можно вернуть, если остались чувства. Я готова изо дня в день доказывать, что я изменилась, осознала свои ошибки и больше никогда не предам тебя.

— Не нужно ничего доказывать. Я давно отпустил тебя.

— Марк, ты не должен жениться на Насте. Не совершай ту же ошибку, что и я. Брак без любви обречён.

— Не сравнивай нас, — хмурится Марк. — Я уверен в том, что делаю.

— Я тоже была уверена…

— Дина, прекрати! — в его тоне сквозят приказные нотки, на скулах выступают желваки. — Ты сделала свой выбор, теперь я делаю свой. Сколько раз мне нужно повторить, что никаких чувств я к тебе не испытываю? Почему до тебя это не доходит?

— Да потому что ты врёшь! Я знаю, что небезразлична тебе! Я чувствую это.

— Я не ответил на твой поцелуй. Я скоро женюсь. И я не хочу с тобой видеться. Это доказывает, что я говорю правду, а ты принимаешь желаемое за действительное.

— Это доказывает, что ты в робота превратился! В сухаря бесчувственного, скрывающего свои эмоции за пустым взглядом и холодным голосом! Ты невыносимый, упрямый, твердолобый мужлан!

Я кричу на него. Руководимая слепым отчаянием и нежеланием верить его словам, я опускаюсь до бессмысленных оскорблений.

— Ты не забыл меня даже спустя пять лет, хотя в университете между нами ничего не было! Хочешь, чтобы я поверила в твоё теперешнее безразличие? А с машиной ты зачем помог? А прикасался сегодня ко мне ты просто так, от скуки? А сюда затащил тоже из-за того, что совсем ничего ко мне не чувствуешь? Тогда бы просто отпихнул во время поцелуя или наорал, но ты уединиться захотел!

Я бью его сжатыми кулаками по плечам и груди. Гнев помогает справиться с болезненными эмоциями, он перетягивает на себя все чувства, и щёки обдаёт жаром возмущения. Я толкаю его в грудь, я снова что-то кричу, переставая контролировать свои слова.

Марк перехватывает мои руки, крепко сжимает запястья.