Сломленные души (ЛП) - Олтедж Нева

В воздухе даже спустя столько лет все еще витает слабый запах горелого дерева. Это один из складов, который итальянцы пытались сжечь до подписания перемирия. С тех пор подвал в особняке пахана не используется — его жена не любит запах крови в своем доме, поэтому мы решили оставить этот склад как есть и проводить здесь допросы.

Я бросаю взгляд на солдата, стоящего в нескольких шагах от «нашего гостя», и киваю головой в сторону выхода.

— Уходи. Я позову, когда закончу.

Мужчина кивает и направляется к выходу.

Не теряя времени, я хватаю человека Джулиана за куртку и оттаскиваю его от стены, освобождая место для маневра. Он скулит и начинает извиваться, а потом стонет, когда бросаю его на пол. Я ставлю ногу ему на спину и обхватываю его большой палец. Звук ломающихся костей сменяется приглушенным, болезненным хныканьем. Я сильнее нажимаю на ногу и беру его следующий палец.

— Надо попросить Михаила, чтобы он провел для тебя краткий курс пыток, — говорит Костя со своего места у стены. — У нас правило: сначала задавай вопросы — потом начинай ломать.

Еще один щелчок.

— У нас разные методы, — говорю я, продолжая.

Сломав все десять пальцев, я оставляю мужчину рыдать на земле и беру со стола нож. Снова наступаю ему на спину и перерезаю скотч, связывающий его запястья. Мужчина корчится, пытаясь вырваться. Я хватаю его за правое предплечье одной рукой, за ладонь — другой, и кручу их в разные стороны. Мужчина вскрикивает, обхватывая тряпку, и его запястье щелкает. Я повторяю это действие с другой рукой.

Затем думаю о том, чтобы переломить ему лодыжки, но не хочу рисковать тем, что он потеряет сознание. Перевернув его пинками, выдергиваю тряпку у него изо рта.

— Душку распространяет новые наркотики? — спрашиваю я.

— Нет, — задыхается мужчина. — Это Джулиан. Его зять.

— Джулиан так же вовлечен в сеть элитной проституции?

— Да. Он ею руководит.

— Душку знает?

Он качает головой и хнычет. Я наступаю ботинком на его сломанные пальцы правой руки и со всей силы давлю.

— Он не знает! Это все Джулиан и его друзья из колледжа!

— Что ты знаешь о русской девушке, которую нашли мертвой несколько месяцев назад? У нее в организме нашли ваш препарат.

— Это несчастный случай, — причитает он. — Клиент был слишком груб, и она умерла. Нам нужно было избавиться от нее и убедиться, что она не связана с нами через наши наркотики. Поэтому мы накачали ее героином.

Я надавливаю пяткой на его горло, наслаждаясь его придушенным звуком.

— Ты скажешь моему другу имена и адреса всех, кто замешан в этой схеме. Включая клиентов. Даже чертову уборщицу. Не забудь так же сообщить о женщине — Долли, отвечающей за девочек. И адрес, где вы их держите.

Он кивает.

— Мне также нужны имена мужчин, похитивших девочек.

— Этим занимается Роберт, — хрипит он, когда я немного ослабляю нажим ногой.

Роберт. Ублюдок использует свое настоящее имя, когда соблазняет девушек.

— Американец? — спрашиваю я.

— Да. Он уже три года работает на нас. Его привел Джулиан.

— Фамилия и адрес.

Он выдает информацию, а я ее запоминаю.

— Костя, — зову я. — Наш гость готов к разговору. Иди сюда, записывай и передай все Максиму.

Я бросаю последний взгляд на лежащего на полу человека.

— Если ты случайно забудешь какое-то имя, я вернусь и закончу начатое. И удостоверюсь, чтобы ты не потерял сознание, пока я не закончу.

Выйдя со склада, я звоню Асе и сообщаю, что вернусь только через пару часов. В машине ввожу в навигационную систему адрес, который дал мне Беким.

Похоже, сегодня у меня состоится еще одна беседа.

Глава 17

Я просыпаюсь от того, что чьи-то пальцы перебирают мои волосы. Рядом со мной на кровати лежит Паша, одетый в ту же одежду, что и накануне вечером.

— Когда ты вернулся?

— Пять минут назад, — отвечает он и продолжает гладить меня по волосам. — Мне нужно показать тебе фотографию одного человека.

— Хорошо. — Я киваю. На днях он уже показал мне фотографии более десятка мужчин, спрашивая, не узнаю ли я кого-нибудь, но ни один из них не показался мне знакомым.

Паша выпускает мои волосы и тянется через меня к тумбочке за телефоном. Я беру телефон, когда он протягивает его мне, и смотрю на экран. На нем изображение человека, подвешенного вверх ногами к потолку. Не могу разглядеть его лицо, поэтому увеличиваю масштаб. Телефон чуть не выскользает у меня из рук.

— Это он? Тот, кто тебя похитил? — спрашивает Паша напряженным голосом сквозь стиснутые зубы.

Я сглатываю желчь, внезапно поднявшуюся к горлу.

— Да.

Паша кивает и забирает телефон из моих рук. Он берет меня за подбородок и наклоняет мою голову, пока наши взгляды не встречаются.

— Мы узнали все имена. Всех, кто был в этом замешан. Братва разберется с остальными членами этой организации, но я сказал пахану, что этот — мой. — Он прижимается лбом к моему лбу. — Ты сказала, что хочешь посмотреть.

— Что?

— То, как он умирает. Медленно. Пока я буду отрезать от него кусочек за кусочком.

Я смотрю в его серые глаза и беру Пашу за лицо.

— Да.

Паша кивает.

— Я сейчас приму душ и переоденусь. А потом мы поедем.

* * *

Дорога заняла два часа езды к западу от города, к ветхому дому, больше похожему на сарай. Паша паркует машину и поворачивается ко мне, беря меня за руку.

— Если ты передумала, я отвезу тебя обратно, — говорит Павел. — Ничего страшного, если ты не сможешь выдержать еще одну встречу с этим ублюдком. Я вернусь вечером и сам с ним разберусь.

Я смотрю сквозь лобовое стекло на дом. Человек, который разрушил мою жизнь и помутил мой разум, находится за этой деревянной дверью. Как только увидела его лицо на Пашином телефоне, началась паника, которая увеличилась в десятки раз, пока мы ехали сюда. От одной мысли о том, что я снова увижу его, меня тошнит, но мне это нужно. Мне нужно отомстить. Может быть, увидев его смерть, я смогу вновь стать собой.

— Я готова.

Первое, что замечаю, когда Паша открывает дверь в дом, — это вонь, смесь рвоты и мочи. Такая вонь, что мне едва удается не опустошить свой желудок. Внутри темно. Окна закрыты ветхими занавесками или прибитыми досками, и единственное освещение — солнечный свет, проникающий через открытую дверь. Я слежу за Пашей, когда он делает два шага влево, и изо всех сил сжимаю его руку. Когда он включает свет, раздается щелчок. Звук едва слышен, но в голове он отдается, как взрыв. Я хочу повернуться и посмотреть этому мудаку в лицо, но не могу заставить себя пошевелится.

— Все хорошо, mishka. — Паша обнимает меня и прижимает лицом к своей груди. — Он больше не сможет тебя обидеть. А я сделаю так, что он больше никому и никогда не причинит вреда.

Я глубоко вдыхаю, наслаждаясь Пашиным запахом. От него веяло надёжностью. И любовью. Так легко попросить убить этого сукиного сына за меня. Но в глубине души знаю, что должна сама сыграть эту мелодию.

— У тебя есть пистолет? — бормочу Паше в грудь и чувствую, как он замирает.

— Да.

— Можно мне его взять? Пожалуйста.

Он разжимает объятия и проводит ладонями вверх по моим рукам, пока не достигает моего лица.

— Ты не должна. Я прослежу, чтобы он страдал.

Я прижимаю к его щеке ладонь. Мой Паша. Всегда готов сражаться за меня.

— Пожалуйста.

Он на секунду закрывает глаза, лезет в куртку и достает пистолет.

— Ты умеешь стрелять?

— Нет.

— Хорошо. Держи вот так. — Он вкладывает оружие в мою руку и переводит мои пальцы в правильное положение. — Он на предохранителе. Когда будешь готова, сними его. Вот так. Ты должна держать пистолет крепко.

Я смотрю на пистолет. Он тяжелый. Гораздо тяжелее, чем я ожидала. Сглотнув, поворачиваюсь лицом к человеку, разрушившему мою жизнь.