Татьяна Алюшина - С молитвой о тебе
Но, как оказалось, Вадим обманул отца успокоительной запиской из околотка: про кое‑какие свои старые долги он забыл, а его кредиторы имели куда более крепкую память. И история повторилась.
Антону, как и в свое время Андрею, «предложили» заплатить долг Киры, теперь уже с угрозами ему самому, ну и красочным обещанием издевательств над ней. Он позвонил Кире и кричал в трубку, обзывая и обвиняя ее. Матом. И пообещал сам ее изувечить, если она попытается с ним связаться или встретиться!
Она прорыдала всю ночь. И ходила потухшая несколько недель. Близкие отношения с немногочисленными друзьями Кире пришлось прекратить еще после второго курса, дабы не подставлять их под удар; впрочем, в крепкую настоящую дружбу они не успели перерасти, не окрепнув временем и испытаниями.
Теперь она и вовсе дистанцировалась ото всех, кроме Ксении Петровны. Ее преподаватель была посвящена во все беды своей ученицы, но вот кто‑кто, а она ничего не боялась. Ну да, попробовал бы кто сунуться к ней! Вы представляете, какого уровня люди были ее учениками и друзьями?
Ушлые криминальные элементы, неплохо осознающие, «кто есть кто», даже смотреть в сторону Ксении Петровны не пытались, делая вид, что она не имеет никакого отношения к Кире.
А папа съездил на зону к Вадиму и выяснил у него, что это единственный «повисший» долг — восемь тысяч долларов. Владимир Андреевич взял кредит, встретился с теми, кто напугал Антона и отдал деньги.
А кто сказал, что в тюрьме не играют?
Через полгода Вадим, сидя на зоне, проиграл… Киру.
Первый раз, когда ее пытались похитить, ей необычайно повезло! Кира шла по тротуару к метро, возле нее, визжа тормозами, резко остановилась машина, из которой выскочили два мужика, схватили ее и стали заталкивать в салон. Она не успела ничего сообразить, даже закричать не успела. Мимо проходила какая‑то подвыпившая компания молодежи, они ради прикола и развлекухи сунулись выручать Киру. И неизвестно, чем бы закончилось эта заваруха, но мимо ехала патрульная машина, и милиционеры, завидев свалку, решили вмешаться.
В отделении, куда ее доставили, Кира дала какие‑то сбивчивые показания, толком ничего не запомнив: ни внешности нападавших, ни номера и марки машины.
Кое‑как доплелась домой, рассказала родителям про нападение, папа тут же связался с дядей Ромой. И на следующий день Роман Георгиевич по своим каналам узнал про новый карточный долг Вадима. За Кирой установили наблюдение. Через три дня на нее снова напали. Только на этот раз похищение состоялось.
Киру затолкали на заднее сиденье, и два мужика принялись срывать с нее одежду. Она кричала, отбивалась, как могла, ее начали избивать, заломили руки… Только потом она узнала, что две оперативные машины, которые вели автомобиль преступников, застряли в пробке и чудом успели — в последний момент, когда один из уродов уже расстегнул свои штаны и навалился на нее!
Кира находилась в глубоком шоке и ни на что не реагировала — у нее все стояло перед глазами перекошенное звериное лицо того урода. На «Скорой» Киру доставили в больницу, что‑то кололи, о чем‑то спрашивали, куда‑то вели, обрабатывали раны. Ко всему она оставалась безразличной, пока до ее сознания не достучался дядя Рома.
— Кирочка! Кира! — звал он и тряс за плечо. — Посмотри на меня!
Она посмотрела и узнала знакомое лицо, и вернулась в сознание. Примчались на такси родители, и когда мама, ворвавшаяся в приемное отделение, увидела Киру, то упала без сознания. У нее случился инфаркт.
В сорок шесть лет!
Кира провела в больнице две недели. Сильных травм она не получила, слава богу, руки не пострадали, нос не сломали, а разбитые губы, десны и синяки на лице и на теле зажили быстро.
Как это ни парадоксально и странно ни звучало бы, но им повезло, что Вадим проиграл Киру уголовнику. Тот перепродал свой «выигрыш» друзьям на воле, и именно они пытались похитить девушку. Если бы Вадим проиграл сестру своим бывшим знакомым, то милиция задержала бы лишь исполнителей, и рано или поздно они бы получили свой «долг». Роман Григорьевич договорился с коллегами, проводившими операцию по задержанию, что арестованным объяснят, что за ними давно велась слежка по другим криминальным делам, а задержали их в момент совершения очередного преступления. Сделано это было для того, чтобы в уголовных кругах не узнали, что сдала их Кира, это было бы опасно и могло иметь последствия.
Мама пролежала в больнице два месяца. Инфаркт оказался тяжелым. Выяснилось, что сердце ее слабое, все в свежих рубцах от нескольких микроинфарктов, перенесенных на ногах за последние года два. Переезжать в другой город, резко менять образ жизни врачи ей запретили категорически.
Папа поседел, постарел лет на десять, осунулся и уже не шутил и не улыбался.
Дом накрыло траурной шалью, и семья замерла в ожидании худшего.
Маме запретили работать, она часто лежала в больницах, отец отправлял ее в санатории, а Кира училась.
Кира закончила консерваторию, поступила в аспирантуру и уехала с коллективом студентов, с шефскими благотворительными концертами на Алтай.
И только там, первый раз за все страшные четыре года она почувствовала себя в безопасности, пусть на короткий, обманчивый миг, но в безопасности! И только там, любуясь красотами этого загадочного, божественно прекрасного дикого края, она перестала на какое‑то время жить в состоянии постоянного ожидания беды, нападения. И вдруг поняла, что они втроем — папа, мама и она в глубине души уже смирились с возможностью самого трагичного для них финала, даже собрали три пакета «экстренной эвакуации», куда сложили немного денег, ксерокопии паспортов и документов, нижнее белье, теплые вещи, средства гигиены и запасные дешевые сотовые телефоны. А все важные документы давно уже хранились у отца в сейфе на работе.
Как люди, живущие возле действующего вулкана и знающие, что в любой момент могут потерять все, они готовы были спасаться, не зная, какой еще более страшной беды можно ожидать.
Группа заканчивала летние гастроли в небольшом старинном, замечательном городишке, и после выступлений их каждый день возили на экскурсии по окрестным достопримечательностям. На одной из таких экскурсий, когда с высокого пригорка им показывали непередаваемой красоты виды, Кира обратила внимание на деревянный добротный дом, стоявший у края леса, и поинтересовалась у экскурсовода, кто там живет.
— О, это уникальная личность — Старец Симеон, как его тут называют, — с удовольствием принялся объяснять тот. — Говорят, что он бывший батюшка, добровольно покинувший службу, и бывший заключенный, но точно никто не знает. И почему ему разрешили здесь поселиться и даже землю выделили — тоже загадка. Но люди утверждают, что он ясновидящий и святой мученик, который молится за спасение этого края и его людей. Загадочный человек.
