Норма Клейн - Любовь и «каннибалы»
— Если вы хороший адвокат, то чего же вы работаете защитником в суде?
— Считай, что я плачу долг.— Она щелкнула замком.— Так что будем делать?
По его лицу скользнуло нерешительное выражение, и стало ясно, что он совсем юн и беззащитен. Майкл покачал головой.
— Я не собираюсь впутывать в это дело моих дружков. И точка!
Она испустила короткий, нетерпеливый вздох.
— Когда тебя поймали, на тебе была куртка с надписью «Каннибалы»...
Эту куртку отобрали у него после оформления протокола — вместе с кошельком, ремнем и содержимым карманов.
— Ну и что?
— А то, что надо лучше знать своих «дружков», которые норовят стоять в стороне и чужими руками жар загребать. Окружной прокурор с удовольствием квалифицирует это как кражу со взломом и пришьет тебе все двадцать тысяч
долларов...
— Я никого не назову,— повторил он.— Разговор окончен!
— Твоя верность друзьям восхитительна, но неуместна. Я постараюсь сделать все, что смогу, чтобы обвинение было помягче и чтобы тебя выпустили до суда под залог. Думаю, это обойдется тысяч в пятьдесят. Сумеешь наскрести десять процентов от этой суммы?
Никогда в жизни, подумал он, но пожал плечами.
— Ну, если взять в долг...
— Что ж, я беру твое дело.— Она встала и вынула из кармана визитную карточку.— Если захочешь встретиться со мной до слушания дела или изменишь свое решение, позвони.
Эйджи постучала в дверь, ей открыли, и она вышла в коридор. Ее талию обхватила мужская рука. Она инстинктивно отпрянула, но тут же облегченно вздохнула, увидев улыбающуюся физиономию брата.
— Эйджи, давно не виделись!
— Да. Целых полтора дня...
— Ишь ты, сердитая! — довольно заметил он, ведя ее по коридору в комнату дежурного.— Добрый знак! — Он обернулся и увидел, как уводят Майкла Кеннеди.— Значит, они навесили на тебя этого парня? Кислое твое дело, сестренка!
Она по-родственному ткнула его локтем в ребро.
— Кончай насмехаться! Лучше угости чашкой приличного кофе!
Примостившись на краешке стола, она забарабанила пальцами по чемоданчику и обвела взглядом комнату. Толстый коротышка прижимал к виску цветастый носовой платок и, жалобно постанывая, что-то объяснял полицейскому. Рядом громко и быстро говорили по-испански. Плачущая женщина с синяком под глазом баюкала пухлого, едва начавшего ходить карапуза.
Дежурка пропахла запахом отчаяния, злобы и... скуки. Эйджи всегда думала, что по-настоящему справедливым может быть только человек, умеющий сильно и тонко чувствовать. Тот же запах царил и в здании суда, находившемся неподалеку.
Почему-то Эйджи вспомнилась сестра Бирута. Вот она завтракает вместе с семьей на уютной кухне большого красивого дома в Южной Калифорнии, вот отпирает дверь своего магазина игрушек... Эйджи улыбнулась и тут же представила себе брата Юргиса, увлеченно вырезающего из дерева какую-то фантастическую штуковину в новой, пронизанной солнцем студии или пьющего кофе с пышной красавицей-женой, торопящейся на работу.
А она сидит тут, в полицейском участке делового центра Чикаго, пропитанном запахом, звуками и видом нищеты и страдания, и ждет, пока ее угостят паршивым кофе...
Джон принес бумажный стаканчик и присел на стол рядом с ней.
— Спасибо.
Она морщась потягивала кофе и любовалась двумя проститутками, сидящими за решеткой. Вошел высокий небритый мужчина с туповатым лицом. Его сопровождал человек в форме. Эйджи слегка вздохнула.
— Что-то у нас неладное творится, Джонни... Он снова усмехнулся и положил ей руку на плечо.
— Почему? Только потому, что нам приходится возиться с подонками общества, заниматься неблагодарной и плохо оплачиваемой работой? По-моему, все нормально. Ничего особенного.
Она хмыкнула и залила в себя порцию дизельного топлива, которое здесь называли кофе.
— Ну, тебе-то жаловаться не на что. Ты еще должен отработать свое повышение по службе, детектив Гайд!
— Даже если я буду пахать день и ночь, это ничего не изменит. Потому что ты, сестренка, из сил выбиваешься, чтобы выпустить из тюрьмы тех, кого я туда сажаю, пачкая руки и рискуя шкурой! -
Она фыркнула, глядя на него поверх бумажного стаканчика.
— Большинство тех, кого я защищаю, просто пытается выжить!
— Верно. С помощью воровства, мошенничества и разбоя...
Она начала злиться.
— Сегодня утром я пришла в суд, чтобы защищать старика, который с отчаяния стащил несколько лежащих без присмотра бритвенных лезвий. А они бы заперли его в камеру и ключ выкинули!
— Значит, по-твоему, если человек не крадет ничего ценного, он имеет право воровать хоть всю жизнь?
— Такому человеку нужно помочь, а не сажать его в тюрьму.
— Месяц назад ты помогла выпутаться такому же несчастному, который напал на двух стариков-лавочников, разнес в щепки их лавку и забрал из кассы жалкие шесть сотен...
Да, она ненавидела этого мерзавца, просто ненавидела! Но существовал ясный и четкий закон, который предусматривал именно этот случай.
— Не надо обобщать! Просто полицейский должен был объяснить арестованному его права на родном тому языке или позвать переводчика. А мой подзащитный едва ли знал по-английски дюжину слов!
Она покачала головой.. Пора кончать разговор, пока Джонни не сел на своего любимого конька.
— У меня нет времени обсуждать с тобой законы. Лучше расскажи мне о Майкле Кеннеди.
— А что рассказывать? У тебя же есть рапорт!
— Но ведь именно ты арестовал его...
— Ну и что? Я шел домой, увидел разбитое стекло и свет внутри. Я подошел поближе и заметил вылезающего в окно преступника с сумкой, битком набитой электроникой. Я объяснил ему его права и задержал его.
— А где были остальные?
Джон пожал плечами и допил остатки кофе из стаканчика Эйджи.
— Кроме Кеннеди там никого не было.
— Джон, но ведь из магазина исчезло втрое больше того, что было обнаружено в его сумке!
— Думаю, у него были сообщники, но я больше никого не видел. А твой клиент хорошо знает законы, чтобы держать язык за зубами. У него порядочное количество приводов.
— В таких делах он новичок. Джон усмехнулся.
— Да уж, но детство он явно провел не в бойскаутах.
— Он — «каннибал».
— Верно, на нем была их куртка,— согласился Джон.— И повадки их.
— Он — напуганный малолетка.
Джон швырнул пустой стаканчик в урну и досадливо крякнул.
— Никакой он не малолетка, Эйджи.
— Джонни, я имею в виду не его возраст. Правда состоит в том, что напуганный малолетка сидит в камере и пытается продемонстрировать, какой он крутой. Если бы не наши мама и папа, то ты, Юргис, и даже мы с Рут могли бы оказаться на его месте.
