Алессандра Аппиано - Завтра все наладится
Все, собралась: несколько чемоданов и две сумки. Брать с собой много вещей немодно; кроме того, это дорого, лучше путешествовать налегке. Свободное платье а-ля тога и сандалии — просто и удобно, никто не сможет упрекнуть тебя в неестественности и тем более понять, что ты за человек, даже если и есть подозрение, что человек ты не ахти какой.
Глава четвертая
— Неужели ты все еще думаешь, что нам придется отвечать за свои поступки, что в жизни надо платить по счетам, что хорошие побеждают? Я тебя умоляю, оглянись по сторонам, нельзя быть такой наивной… ты решила бросить его, потому что он последняя скотина? Молодец, но имей в виду, что это не самое подходящее время года для страданий. Слава богу, мы едем вместе, и я найду способ утешить тебя в Монте-Альто, а то просидишь весь отпуск на террасе, застыв в трагической позе, задумчиво глядя вдаль… Мичи, перестань!
— Спасибо за моральную поддержку, хорошо, что у меня есть ты!
— Вот именно. Я уже год тебе твержу, ты должна его бросить, послать его к чертовой бабушке! Только не жди, что он тут же приползет к тебе на коленях, поняв, как ты ему дорога. Или потому, что его хотят уволить. Или потому, что его жена сбежала в Грецию с тридцатилетним красавцем.
— Вот это было бы неплохо. Ты знаешь, я верю в женскую солидарность.
— А ей наплевать на женскую солидарность, она своего мужика так просто не отпустит. Если уйдешь ты, сама же и будешь страдать, потому что ему все равно, сердце у него не разобьется и удар его не хватит… Хочешь еще кусок торта?
— Отличная перспектива! Чтобы не впасть в депрессию, буду объедаться. Калории-антидепрессанты!
— Душа моя, у страдания огромный творческий потенциал, и только женщины способны его реализовать. Несколько десятилетий борьбы за права женщин — и вот чего мы добились: сначала нас раздражали мужья, которые сидели все время дома и полностью принадлежали нам, а теперь нас бесят мужья, которые посвятили себя работе и забыли о супружеском долге.
— Какой оптимизм!
— И кстати сказать, в этом так называемом патриархальном обществе мы всегда на вторых ролях. Когда мне становится особенно обидно за себя как за женщину, я начинаю поглощать всякие вкусности. Конечно, от этого можно и поправиться, но я легко сбрасываю лишний вес, а наслаждение…
— Может, хватит?
— Нет. На рынке творится черт знает что! Если бы за мужчин платили деньги, мы, одинокие, давно обнищали бы и жили на помойках. Умирать в нужде грустно, поэтому лучше копить сейчас, пока есть возможность, и прежде чем уходить от очередного придурка, найти другого, к которому и уйдешь.
— Не так просто найти стоящего.
— А зачем стоящего? Ради бога, найди себе кого попроще, обычного симпатичного парня, и ходи с ним в кино.
— Он будет водить меня в дорогие рестораны на романтические ужины при свечах…
— Точно! И ты не будешь сидеть дома одна, рыдать в подушку и ничего не есть… Кстати, ты не собираешься сходить в магазин? У тебя в холодильнике шаром покати. Это первый шаг к выздоровлению, между прочим…
— Ты же знаешь, как я ненавижу ходить в магазин… Думаешь, сентябрь у меня будет тоскливым?
— Если не возьмешь себя в руки, да. Представь себе: сидишь ты там одна-одинешенька, уйдя от него в надежде, что он тут же прибежит к тебе, а он все не бежит и не бежит. Отпуск кончается, а он тебе не звонит. Может, и не позвонит уже никогда.
— Спасибо за правду… Мичи, иди сюда, пожалей меня…
Слушай… Это, наверное, очень правильно — иметь идеалы, поступать в соответствии с этими идеалами и все такое прочее, но ты меня прости, пожалуйста, твоя теория возмездия — полный бред, то есть идея-то хороша, но нежизнеспособна. Вот посмотри на Мичи, ей плевать, что я кормлю ее и выношу за ней вонючие какашки… Сейчас эта подлиза льнет к тебе — просто потому что ей так хочется… А если бы на твоем месте был кто-то другой, она подлизывалась бы к нему…
— Да бог с ней, объясни мне лучше, почему моя теория — бред.
— Потому что никакого возмездия ни фига нет!
— Нет?
— Нет. Потому что в школе жизни не дают наград за щедрость. Есть те, кто отдает, и те, кто берет. Так было и будет всегда. Эти вещи не меняются. Все, что с нами происходит, обычно случайно и несправедливо. Если бы ты завела себе кошку, а не Топо, она бы тебя кое-чему научила. А щенок — он преданный и бесхитростный, он совсем тебя разжалобил…
Теперь все? Вот почему в последнее время мне не помогает даже Гуиди: за пять минут ты сводишь на нет часы наших позитивных разговоров на кушетке. Знаешь, иногда нужно приспосабливаться к обстоятельствам, а когда обстоятельства паршивые, лучше думать, что отрицательный опыт — тоже опыт. И начинать все сначала, веря, что во всем этом есть какой-то смысл и что хоть капелька счастья выпадет и на твою долю. Как можно жить, будучи уверенной, что все вокруг придурки, что настоящей любви не существует, а раз так, то не стоит и напрягаться?
— Лучше так, чем выдумать себе мир и жить в нем, не подозревая о реальности. И потом, этой твоей Гуиди лично я не очень доверяю…
— Почему? Потому что она не выгнала меня пинками из кабинета, когда я зачитала ей свое сочинение на тему «Организатор жизненного опыта»?
— Это было шедевральное сочинение! «Если организатор любит сахарную вату, почему он должен копаться в дерьме?» Как видишь, помню каждое твое слово, цитирую как классика, но я тебе вот что скажу: умение барахтаться в дерьме — самый нужный во взрослой жизни вид спорта, единственная возможность борьбы с глобальной несправедливостью. В точку! Я была для Андреа поводом искупить свои грехи, самый большой роман в его жизни. Я действительно любила его, нам было так хорошо вместе и в постели, и просто в быту. Вот увидишь, он еще поплачет. В одно прекрасное утро он проснется с мыслью обо мне: «Черт возьми, каким я был дураком, что не любил Лауру».
— Ага, как ты там писала: «Не полюбил — упустил возможность»? Хорошее название для боевика. Может, начнешь писать сценарии? У тебя всегда отлично получалось перерабатывать жизненный материал…
Ни черта у меня не получалось перерабатывать… По-твоему, кому-нибудь интересно будет читать бесконечные сопли про несчастную жизнь одинокой истерички?
— ???
— Нет уж, я из этой боли хочу извлечь какую-нибудь выгоду. Например, начать новую жизнь, так дальше нельзя. Несчастье делает нас эгоистичными, злыми и замкнутыми, не говоря уже о морщинах, которые тут же появляются, стоит только чуть-чуть расстроиться.
— Ну, морщин-то у тебя немного. Я всегда говорила: что касается страдания, ты безнадежная дилетантка…
— Я бы так не сказала, глядя на то, что со мной происходит… У меня еще сильный характер…
