Нэнси Холмс - Взрослые девочки
— Брат будет скучать по тебе еще больше, чем мы, дорогая, — произнесла Вайнона Монро.
— А вот и нет! — откликнулась Дельфина живым, веселым голоском, унаследованным от матери. — Джей будет ко мне приезжать, а вы останетесь здесь, среди всего этого великолепия.
Девушка опустилась на украшенную многочисленными подушками хайкайю — нечто среднее между кроватью и кушеткой. Алое платьице девушки просто пылало на белом покрывале с зелеными листьями. Дельфина сознательно старалась держаться спиной к океану. Лучи солнца уже обрели золотой цвет, от деревьев протянулись длинные тени. Приближался закат — семья Монро всегда им любовалась. Это был давно установившийся ритуал, своего рода традиция. Несмотря на возбуждение от предстоящей поездки, Дельфина, чрезвычайно любившая жизнь на островах и своих близких, сильно переживала. Монро медленно потягивали напитки и старались не говорить о приближающейся разлуке.
Джей очень хорошо понимал состояние сестры. Спустя некоторое время он взглянул на часы и произнес:
— Все, пора.
— Дорогая, — промолвила Вайнона, провожая дочь до вертолета, — как только прибудешь в Нью-Йорк, сразу же позвони. Джордж тебя встретит, да и до Рождества не так уж далеко.
— Мама, сейчас ведь только январь! — воскликнула Дельфина, не заметив, что употребила слово, которое не произносила с раннего детства. И она, и Джей обращались к матери исключительно по имени.
Прислуга уже принесла багаж. Дельфина обняла и поцеловала родителей; те отошли подальше, чтобы не попасть под воздушную струю от лопастей вертолета.
— Видишь коробку? — спросил Джей.
— Конечно, — ответила Дельфина и взяла тоненькую бамбуковую коробочку, лежавшую поверх багажа. Она положила коробочку на колени, открыла ее — и салон наполнился тонким ароматом. Три цветочные гирлянды — огромные желтые гвоздики от Джея, шесть побегов индийского жасмина от отца и нежные, почти внеземные цветки имбиря от Вайноны.
По лицу девушки потекли слезы.
— Джей, ты знаешь, что мы должны сделать.
— Дурашка, — погладил он ее по руке. — Не плачь. Ты будешь первой, кто бросит эти цветы с вертолета.
— О, как я хочу еще раз выйти в океан на белом корабле!.. Помнишь тот день, когда мы впервые пошли под парусами и все, даже те, с кем мы не были знакомы, пришли нас проводить?
— Помню. Повсюду разбрасывали конфетти, оркестр играл «За рифами», и мы заплакали. А когда прошли Даймонд-Хед, мы с тобой бросили в воду гирлянду цветов, чтобы обязательно вернуться обратно. Легенда жива, Дел, теперь мы с тобой бросим цветы с вертолета. Кстати, мы уже почти над «Эукаем». Можешь взглянуть напоследок, потом расскажешь Джорджу, как это все выглядит сверху.
Внизу, прямо под ними, стоял прибрежный дворец Джорджа Шерилла. Казалось, изогнутый белый особняк находится в стороне от узкого мыса, уходящего далеко в Тихий океан. Никому на Гавайях не приходило в голову делать бассейны на берегу океана; Джордж поступил по-своему и оказался прав. Мыс был изрезан целой серией небольших, вулканического происхождения озер, которые он соединил в одно большое озеро весьма причудливой формы. Бассейн постоянно подпитывался водой из океана, цвет его переливался от нежнейшего аквамарина до темно-синего кобальта, океанский прибой мягко бился в ограждающие бассейн скалы, отчего даже в самые жаркие солнечные дни возле него было прохладно от водяной пыли.
Джей протянул руку и открыл окно со стороны Дельфины. Вертолет завис над океаном на высоте двадцати футов.
— Давай, Дел, отпусти их на волю.
Девушка одну за другой поцеловала три гирлянды и бросила цветы в волны. Джей поднял вертолет и развернул в сторону аэропорта. Слезы затуманили взор девушки, но она успела разглядеть далеко внизу крошечный желтый круг, рядом с которым угадывались два других, светлых цветочных венка. Волны медленно относили их к берегу.
ГОЛЛИВУД
ФЕВРАЛЬ 1954 ГОДА
— Привет, рыженькая.
Голос раздался из-за ее спины. Камилла Стюарт обернулась и увидела огромного ковбоя, который ходил за ней по пятам в буфете киностудии. Ему дали небольшую роль в фильме; судя по всему, он подходил для нее идеально. На мужчине были старые ковбойские штаны из мягкой кожи и такая же вытертая кожаная куртка. Хлопчатобумажная рубашка не отличалась свежестью, равно как и повязанный узлом классический ковбойский платок.
— Простите? — От неожиданности Кам сбилась на британский акцент, от которого так старательно пыталась избавиться ради нескольких строчек в сценарии.
— Меня тоже называют рыжим, мэм, — поклонился верзила, стаскивая с головы широкополую ковбойскую шляпу. Это был огромного роста, довольно-таки привлекательный человек с песочно-рыжими волосами, судя по всему, очень сильный и дружелюбный. Он явно ее дразнил.
— А меня никто рыжей не называет, — огрызнулась Камилла и повернулась к ковбою спиной, всем видом давая понять, что он ее больше не интересует. Когда мужчины пытаются сразу перейти некую границу, их надо безжалостно осаждать. Тем более типов, от которых нет и не будет никакой пользы. Воспитанный человек нашел бы способ познакомиться как положено. Статистам рядом с нею делать нечего. Вот если бы на нее обратил внимание директор картины или режиссер… но они до сих пор ее упорно не замечали.
— Прошу прощения, мэм, — прогудел ковбой, — меня зовут Рас Маршалл. Когда люди, которые не знают моего имени, зовут меня «техасец», я тоже поворачиваюсь к ним спиной. Не хочу выглядеть дураком, но на съемочной площадке никто никого не представляет. Мне известно, что вас зовут Камилла Стюарт и что вы англичанка. Я увидел вас в буфете и решил познакомиться до окончания съемок. Вот и все.
— Так вы из Техаса? — обернулась Камилла. Помимо Голливуда, в Америке ее интересовал только Техас.
— Я из Плейнвью, мэм.
«Что еще за «мэм»? — раздраженно подумала она. — Так обращаются к королевским особам».
— Это местечко расположено на севере, мы называем свою округу «ручка сковородки». Летом там жарче, чем в аду, зимой — холоднее, чем в Сибири. Поэтому, как только предоставляется возможность, я стараюсь вырваться в Калифорнию и изобразить ковбоя на какой-нибудь сценической площадке. На самом деле я не актер, просто у меня есть подходящие тряпки.
— Значит, вы настоящий ковбой?
— В некотором роде. Я пасу скотину вместе с папашей. Дважды в год мы перегоняем коров на новое пастбище. Но на самом деле я хочу стать писателем. Рано или поздно меня попросят написать сценарий. Не зря же люди интересуются, что происходит в Техасе — на ранчо или в барах. В следующем году я не буду играть, а постараюсь заработать денежки на том, что знаю.
