Сесиль фон Зигесар - Ты - все, что я хочу
Ванесса терпеливо ждала, пока Чак Басс поправлял красный воротничок на шее своей снежной обезьянки так, чтобы монограмма «П» попала в кадр. Чак подошел к фонтану сразу после того, как ушла Блер. Он даже не поздоровался, просто сел на полотенце со своей обезьянкой и принялся рассказывать.
— Лучше бы гребаный Нью-йоркский университет принял меня, потому что я хочу остаться жить в квартире, которую мне на днях купили родители. И тогда мы с Пупсичком останемся вместе. — Чак погладил короткую белую шерстку, пуская солнечных зайчиков своим кольцом с монограммой. — Я знаю, он всего лишь обезьянка, но он — мой лучший друг.
Ванесса направила объектив на логотип «Прада» на черных сандалиях Чака. Его ногти были свежеотполированными, на лодыжке болталась тонкая золотая цепочка, подчеркивая искусственный загар. Ванессу приняли в Нью-Йоркский университет еще в январе, и то, что она может оказаться в одной группе с Чаком, ее совсем не радовало.
— Конечно, я буду снимать квартиру, где бы я ни оказался, — продолжал Чак. — Но дизайнер на днях закончил отделку моей квартиры в Армани Каса, да и кто, черт побери, захочет жить в каком-то Прови-мать-твою-денсе, штат Род-Айленд?
* * *Дэниел Хамфри бросил окурок «кэмела» в кучу влажных зеленых листьев на краю аллеи. Зик Фридман и толпа других его одноклассников играли в хоккей на роликах, и у него на секунду даже мелькнула мысль присоединиться к ним. В конце концов, Зик был лучшим другом Дэна — ну, пока Дэн не познакомился с Ванессой — еще одним его лучшим другом. А теперь он был совсем без друзей, все это осталось где-то далеко, в прошлом. Он отвернулся, прикурил еще одну сигарету и продолжил гулять по парку так, как он делал это каждый день после уроков.
Фонтан Вифезды в солнечный день был для него «чужой территорией» — слишком много обдолбанных придурков носятся вокруг, сняв рубашки, а загорелые девочки в бикини от Миссони слушают свои айподы, — но это был солнечный день, и ему все равно больше некуда было податься.
Здесь же его младшая сестра Дженни и ее подружка по школе «Констанс Биллард» Эллис Уэллс делали друг другу маникюр. А козел Чак Басс, его одноклассник из школы «Риверсайд», развалился у основания фонтана, держа обезьянку на своих коленях, и разговаривал с…
Дэн провел дрожащей рукой по своим отпущенным по богемной моде волосам и глубоко затянулся. Ванесса терпеть не могла солнце и тем более не переносила мальчиков вроде Чака, но она готова была на все ради хорошего фильма. Готовность страдать ради искусства — это, среди прочего, объединяло их с Дэном.
Он порылся в своей курьерской сумке, достал ручку и кожаный блокнот, которые всегда носил с собой, и набросал несколько строчек о том, как Ванесса носила свои ботинки, пока не стерлись их носки и не стал проглядывал металл. Возможно, это было начало новой поэмы.
черные ботинки
с металлическим носком
мертвые голуби
грязный дождь
— Я снимаю документальный фильм, иди сюда, если хочешь попасть в него! — позвала его Ванесса, об¬рывая Чака на полуслове. На Дэне была пропаленная сигаретами белая майка и старые мешковатые шта¬ны. Он выглядел как тот неряшливый, взъерошенный поэт, которого она раньше знала и любила. После того как его шедевр «Шлюхи» был опубликован в «Нью-Йоркере», Дэн стал больше внимания уделять своей внешности, покупая одежду во французских бутиках вроде «Агнес Б.» и «ЭйПиСи». И тогда же он изменил Ванессе с той анорексичной, желтозубой поэтессой-шлюхой Мистери Крейз. Но теперь Мистери была в прошлом, и, может быть, Дэн вернулся навсегда.
Сама мысль о том, чтобы сесть лицом к лицу с Ванессой, пугала его, но если они просто сосредоточатся на фильме, то тогда им не придется разгребать старое дерьмо. Дэн глянул на Чака, который самозабвенно расчесывал обезьянку розовым черепаховым гребешком от Мэзон Пиpcoн.
— А разве?.. — промямлил Чак.
— Мы закончили, — оборвала его Ванесса, — возвращайся, когда узнаешь что-нибудь.
Ей не нужно было ничего говорить. Чак обязательно вернется. Все они вернутся. Это выше их сил. Заставить самовлюбленных людей делиться собственным бредом так легко, что это нужно запретить.
— Но я ведь еще не рассказал о том, как нанял пресс-агента для Пупсичка, — надул губы Чак. — Мы собираемся протолкнуть его на ТВ…
— Прибереги это на потом, — отрезала Ванесса. Она закатала рукав своей черной рубашки, делая вид, будто смотрит на часы, хотя Дэн прекрасно знал, что их у нее нет. — Следующий.
Чак встал и пошел прочь вместе с сидевшей у него на плече обезьянкой. Дэн расположился напротив камеры. Его руки вспотели и нервно дрожали.
— Так о чем фильм? — спросил он.
Девушка, нежившаяся у фонтана, уронила зажигалку, и Ванесса подтолкнула ее своим ботинком.
— Еще не знаю. Я хочу показать, как все сейчас с ума сходят. Ну, ты знаешь, из-за колледжа и всего такого, — пояснила она, — Но не только.
— Ну да, — кивнул Дэн. Чем бы ни занималась Ванесса, это было сложно понять и объяснить. Он порылся в сумке, достал еще одну сигарету «кэмел» и закурил. — должен сказать, что в последнее время меня стали раздражать эти письма.
Ванесса уставилась в камеру и начала снимать. В лучах яркого солнца бледное лицо Дэна выглядело таким ранимым, что трудно было поверить, что он изменял ей, что он вообще способен на что-то плохое.
— Продолжай, — сказала Ванесса.
— Больше всего меня бесят разговоры моих одноклассников, вроде «чувак, я буду так по тебе скучать в следующем году». — Дэн глубоко затянулся. В этот момент он посмотрел на яблочно-белые руки Ванессы и забыл, о чем говорил. «Яблочно-белые» — это хорошо.
— Почему ты остановился? — спросила Ванесса. Дэн выпустил дым точно в объектив камеры.
— Никто не будет скучать по мне, и я ни по кому скучать не буду, разве что по папе и, может быть, по сестре… — Он запнулся и тяжело вздохнул. «И по тебе, и по твоим яблочно-белым рукам», — хотел добавить он, но решил, что это лучше записать.
Ванесса хотела промолчать, но эта маленькая речь искренне страдающего человека зацепила ее, даже без упоминания о ее яблочно-белых руках.
— По мне тоже никто не будет скучать, — протянула она, держа лицо прямо перед видоискателем, так, чтобы не встретиться с Дэном глазами.
Дэн бросил окурок на землю и затоптал его своей протертой кроссовкой «Пума». Было странно говорить с Ванессой так, будто все это происходит месяц назад, когда они были влюблены и у него был первый секс.
— Я буду по тебе скучать, — тихо признался он. — Я уже по тебе скучаю.
