Кэндис Адамс - Запоздавший листопад
Блис беззвучно присвистнула.
— Вы так много путешествовали?
Он закатал рукава, обнажая загорелые руки.
— Да, когда сидишь на одном месте слишком долго, становится скучно.
"Он и в Канзас-Сити, наверное, надолго не задержится", — подумала она. Услышав о такой интересной жизни, она почувствовала зависть. Как было бы здорово поехать туда, куда тебе хочется! Она с трудом представляла себе кочевой образ жизни, больше похожий на цыганский.
— Что вы делали на шахте?
Небрежно засунув руки в карман, он лениво пнул носком камешки.
— Разные вещи. Составлял схемы залегания пластов ценных пород, конструировал вентиляционное оборудование, отвечал за взрывные работы.
Наблюдая за ним, Блис кивнула. "Как странно, — думала она, — у такого блондина темные ресницы". Легкий ветерок растрепал его волосы. Вынув руку из кармана, он провел по ним, приглаживая. Она посмотрела на его руки: по сравнению с волосами они казались коричневыми.
— Ну а вы? — спросил он. — Вы всегда жили в Канзас-Сити?
— Нет, я выросла в небольшом городке в Иллинойсе. Сразу после замужества, тогда мне было двадцать один, переехала сюда, — они остановились под одним из бесчисленных мостиков, переброшенных через узкий ручей, и она прислонилась к парапету. — А вы были женаты?
Он посмотрел на струящиеся потоки воды.
— Один раз, но совсем недолго. Тогда мне было немного за двадцать.
Поскольку он не продолжал, она спросила:
— Развелись или жена умерла?
Он странно рассмеялся:
— Она живехонька. Не знаю, где она сейчас.
Блис не могла понять его тона. Резкий? Грубый? Нетерпеливый? Она снова пошла.
— И какое же место из тех, где вы жили, понравилось вам больше всего? — таким образом она хотела сменить тему, и он сразу заинтриговал ее, когда, не раздумывая, ответил:
— В Монтане.
— Почему?
— Там красиво. Ничего, кроме гор, шумящих потоков и неба.
Она улыбнулась:
— Огромного неба.
— Точно. Широкого, голубого и бесконечного, — выражение его лица стало задумчивым. — Там я жил на небольшом ранчо — в горах национального заповедника. Никакого водопровода, никакого электричества и совсем мало людей.
— Как же шахта работала без электричества? — с любопытством спросила она.
— Фактически это была не шахта в прямом смысле, а только штрек.
Блис остановилась, чтобы обдумать его ответ, затем быстро спросила:
— Вы использовали мула и кирку?
Он усмехнулся:
— Только мул стал настаивать, чтобы я половину акций передал ему, и мне пришлось отпустить его.
Она представила его — с бородой, обнаженного по пояс, с дочерна загорелой кожей. От нарисованной картины пульс ее участился.
— Что же вы искали?
— Золото, серебро, платину. Я пробыл там два года. Полюбил те места, но вскоре решил, что настало время переезжать.
Некоторое время они шли молча, и Блис переваривала эту информацию. Горное ранчо. Чили. Пора переездов. Как интересно! Она восхищалась его стремлением жить так, как он хочет.
Пока они продолжали прогулку, он обнял ее за плечи, а затем они повернули и пошли обратно.
— Теперь расскажите о себе.
— Я не была ни нейрохирургом, ни первой женщиной — покорительницей Эвереста, а вела довольно скучную жизнь.
Приятное чувство от его руки, покоящейся на плече, удивило ее. Она подняла глаза и заметила, что он, улыбаясь, смотрит на нее аквамариновыми глазами.
— А мне вы совсем не показались скучной. У вас заблестели глаза, а это говорит о том, что вы мечтаете о путешествиях.
Блис устало улыбнулась:
— В том-то и дело, что я лишь мечтаю, — она и представить не могла себя в роли человека, живущего в горах.
Он скользнул рукой по волосам Блис и снова задержал ее на плече.
— Нельзя только мечтать. Надо осуществлять мечты. Вести активный образ жизни. Из мечты вырастают крылья.
— Прекрасно.
— Спасибо. Она засмеялась.
— Да нет, я имела в виду, что это замечательные строки из поэзии Эндрю Марвела.
— Неужели? А мне казалось, что я прочитал их в мужском туалете.
Его рука переместилась с плеча на талию, и он притянул ее ближе. Бедра их соприкоснулись.
— Хватит серьезных разговоров, — без всякого предупреждения он остановился и остановил ее и, прижав к своей груди, поцеловал. Она ощутила мягкое тепло его языка на своих губах и нетерпеливо раздвинула их. Когда он прижал ее сильнее, мечтательность и легкость овладели ею. Она хотела ощутить всю прелесть поцелуев этого мужчины, побывавшего в таких далеких, незнакомых местах. Их объятия были долгими, глубокими и чувственными, и окружающий их мир исчез.
Неожиданно на сердце полегчало. Ей понравилось быть с Дрейком. Она вложила свои пальцы в его руку и улыбнулась.
— Хорошо, что я приехала в этот ресторан именно сегодня.
— Я тоже этому рад. А завтра, когда ты отправишься со мной и будешь смотреть, как я парю в небе на дельтаплане, тебе понравится еще больше, — подняв руку, он провел ею по воздуху. — Ничто не может сравниться с чувством свободного полета.
Его энтузиазм был заразительным, и Блис засмеялась.
— Ничто не сравнится с тем чувством, когда твои финансовые счета проверяются аудиторской фирмой, но это из области грустного.
— Ты слишком приземленная.
— Можно сказать, ограниченная или скучноватая.
— Ничего страшного. Я изменю твой взгляд на вещи. А пока, поскольку мы не увидимся завтра, давай подумаем о плане на следующий уик-энд.
Она едва улыбнулась.
— Следующий? — в эти выходные Курта в городе не было, но на следующие он наверняка что-то придумал.
— Собственно говоря, в субботу я иду на вечеринку и хочу, чтобы ты пошла со мной.
— Ох, — Блис отошла и перевела взгляд на холмы, отсутствующе рассматривая разбросанные там дома. — Я бы хотела, Дрейк, но не знаю, смогу ли. Видишь ли, я встречаюсь с одним человеком.
— Он пригласил тебя куда-нибудь в субботу?
— Пока нет.
— Сегодня мы неплохо провели время, не так ли?
— Да, но…
— На вечеринке тебе тоже понравится, — уверенно проговорил он.
— Я не сомневаюсь в этом, — все еще колеблясь, сказала она.
— Тогда решено, — с радостным видом произнес Дрейк.
Улыбка заиграла на ее губах.
— Упрямый.
— Точно подмечено. Пойдем перекусим.
Они поели в уличном кафе под разноцветными зонтами. Во время еды Блис ощущала на себе его взгляд. И когда он стал настаивать, она откусила от его сандвича, и в этом движении было что-то такое интимное, что заставило ее сердце забиться быстрее. "Простое физическое влечение, — твердила она себе. — Но какое могучее".
